Мечник. Око Перуна - Вадим Долгов

– Эх ты, голова бестолковая! Ты смотри – вот хвост у него, вон копыта. Как есть лошадь. Только большая, конечно. Смотри лучше сюда: это зуб слоновий. Точно как у Максима в келье!

На небольшой площадке над водой лежала целая куча мамонтовых бивней.

– Вот это да, хороши зубки!

– Учитель мой, отец Максим, говорил, что в Царьграде за такие бивни, или, по-иному, слоновьи клыки, платят золотом. Тут их целая поленница. Жаль, взять их с собой не получится.

– Неизвестно, выберемся ли мы когда-нибудь сами отсюда, куда там еще слоновьи клыки?

– Да, но ты подумай, какое богатство тут сокрыто! А люди ходят мимо и знать не знают.

– А зачем тебе, Брошка, богатство? – Белка задумчиво смотрела на едва теплящийся огонек.

– Да как – зачем?

– Нет, ну правда, чего тебе не хватает?

– Всего не хватает!

– Понятно, – улыбнулась Белка.

Между тем маленький костерок погас. Вокруг снова воцарилась тьма. Нужно было двигаться дальше. Идти можно было в полный рост. Но все-таки на четвереньках было удобней и безопасней. Берег стал неровным. Продвигаться было сложно. Путь казался бесконечным. Но и оба путника молились всем известным богам, чтобы он не закончился тупиком.

Шли, а точнее, ползли долго. Линия берега стала ощутимо отклоняться право.

– Давай снова запалим факел и осмотримся.

В свете факела стало видно, что, двигаясь вдоль берега, они оказались в зале, который был еще больше прежнего. Речка впадала в озеро. На стенах этого зала рисунков не было. Зато с потолка свисали каменные сосульки. А напротив них из земли росли точно такие же, но обращенные остриями вверх. Были и кости. Но если во время прошлой остановки кости удивляли только размерами, то теперь их отличала еще и странная форма. Были огромные змеиные черепа с костяными гребнями, когтистые лапы и зубастые челюсти. Среди прочего выделялся огромный шипастый панцирь. Такой доспех оказался бы впору сказочному Святогору. Может быть, он ему когда-то и принадлежал.

Доброшка взялся за край панциря и попытался сдвинуть его с места. Оказалось, что панцирь прирос к известковому полу.

Между тем после беглого осмотра стало ясно, что хода из зала дальше нет.

Огонь погас. Стало по-настоящему страшно.

– Просторная у нас будет могила. – Доброшка старался сохранять спокойствие, но это у него плохо получалось. Мальчишка и девчонка сидели на каменном уступе глубоко под землей в абсолютной темноте.

– Брошенька, может, повернем назад?

– И что?

– Попробуем откопать ход.

– Да, другого пути не остается. Нужно передохнуть и поесть, у тебя есть что-нибудь в сумке?

В сумке у запасливой Белки оказался большой ломоть хлеба, кусок копченого сала размером с кулак, хрустящие крендельки, которые так замечательно пекла тетка Любаша, помогавшая Илье вести его вдовое хозяйство, и пара зеленых яблочек. Еды, если понемногу есть, хватит дня на три. Воды вокруг было в избытке. Можно было некоторое время продержаться, но что делать дальше?

После скудного и невеселого ужина решили поспать. Обратный путь – неблизкий. Устроились на плоском камне у погасшего костра.

– Доброшка, как думаешь, мы выберемся?

– Конечно, выберемся.

– А если не выберемся?

– Выберемся.

– А если не выберемся, что мы будем есть?

– Если ты сейчас же не замолчишь, я съем тебя, не дожидаясь завтрашнего дня. Спи!

Полный переживаний день, усталость сделали свое дело. Прижавшись друг к дружке спинами, они уснули. Там, наверху, солнце давно село за горизонт. На землю опустилась ночь.

Утром Доброшка проснулся в обычное время с тяжелыми мыслями. Всю ночь ему снились бесконечные темные норы, оканчивавшиеся тупиками. Он открыл глаза и тут же их закрыл. Наконец-то приятный сон! В его объятьях, сладко посапывая, спала Белка. Закрыл и снова открыл – какое же красивое у нее лицо!

Стоп! Как он может видеть ее лицо, ведь в пещере была непроглядная тьма, а костер давно погас?

В это мгновение Белка тоже открыла свои распрекрасные очи. В них мелькнуло недоумение. Закрыла. Полежала так мгновение и снова открыла.

– Вот ничего себе.

– Ага.

– Ты тоже об этом подумал?

– Да!

– Правда?

– Конечно! Я сразу заметил.

– И я.

– Нужно понять – откуда!

– Что «откуда»?

– Свет откуда?

– Какой свет? Ты о чем?

– Я о том, что в пещере почему-то стало светлее, а ты о чем?

– Тьфу ты, дурак какой, – Белка засмеялась, вывернулась из Доброшкиных объятий и села рядом, – смотри, вода светится!

Картина в самом деле открылась сказочная. Подземное озеро призрачно сияло. В тусклых отсветах этого сияния белесыми тенями проступали каменные сосульки. Из углов щерились пустоглазые черепа, которые, казалось, очнулись после тысячелетнего сна и жаждут отведать свежей крови.

Но на Доброшку вся эта жуть произвела совершенно неожиданное впечатление: он вскочил на ноги и крикнул так, что эхо еще долго металось под сводами пещеры:

– Белка – ты голова разумная! Это ж свет из подводного пролома. Больше быть нечему! Я еще вчера думал, что, может, под водой где ход есть. И точно так оказалось! Не оставил нас Боженька. Правду говорил отец Петр: молись – и будет тебе. Не иначе там, под водой, – ход. Нужно только нырнуть, ты умеешь нырять?

Девочка смотрела на него озадаченно и отвечала не совсем уверенно:

– Умею… летом с лодки на Синем озере до дна доставала.

– С лодки?

– С лодки.

– И опять, Белочка, ты голова! Точно, с лодки! И мы с лодки нырнем.

– Брошенька, да где же ты лодку-то возьмешь?

– Сейчас увидишь.

Охваченный счастливой идеей Доброшка кинулся туда, где из темноты проступал шипастый панцирь, и, схватившись за край, принялся что есть мочи его трясти. Белка враз поняла, что он задумал, и не менее ожесточенно принялась ему помогать. Панцирь, однако, выдержал атаку и как ни в чем не бывало лежал на прежнем месте.

Тогда Доброшка принялся аккуратно подрубать ножом шипы в тех местах, где они особенно крепко вросли в известковый пол пещеры. Наконец панцирь дрогнул, накренился и сам, почти без усилий, мягко съехал в воду. Раздался всплеск, и на зеркальной поверхности подземного озера закачалась маленькая крутобокая лодочка, которая могла вместить обоих путников. В качестве весла вполне подошла лопатка неведомого чудища, голый череп которого был украшен замысловатым гребнем.