Грешные - Алёна Борисова

— Это всё?

— Конечно нет. — довольно улыбается она. — Глеб придумал план, чтобы отобрать у тебя всё и даже сына. Обещал мне, что как только женится на тебе, заберет все деньги и сразу же вернется ко мне. А ты останешься ни с чем. Ты правда думаешь, что все эти дни он задерживался на работе? Глупая наивная дурочка. — смеется она и снова затягивается никотином. — Он проводил эти вечера у меня. Рассказывал, какая ты мертвая в постели и как трудно ему даётся спать с женой собственного сына.

— Теперь всё? — спрашиваю, делая равнодушное лицо.

— Знаешь, мой тебе совет, беги пока не поздно. Он лишит тебя всего, а потом просто уничтожит твою жизнь. Еще открою один секрет тебе. Глеб любит насилие, поднимать руку и если ты ослушаешься его, может наказать так, что запомнишь на всю жизнь. Никто не сможет выдержать это, кроме меня. Лучше поищи для себя мужчину, чтобы снова не остаться одной. Глеб не будет с тобой, ты и сама это понимаешь.

— Я тебе тоже открою один секрет. — смотрю с улыбкой на нее. — Его настолько возбуждает запах моего тела, что мне даже сосать ему не приходится. Ты ведь только так его возбуждала, Марина?

Мы смотрим друг на друга ненавистным взглядом и в глазах девушки начинают блестеть слезы. Мне тоже паршиво, но я ухожу, гордо задрав подбородок.

Когда вхожу в ресторан, руки трясутся, а глаза начинает щипать от слез. Хватаю стакан с водой и залпом его выпиваю. Взгляд цепляется за знакомую фигуру.

Глеб оборачивается и смотрит на меня слегка прищурившись. Я тяжело дышу, меня накрывает паника. Кажется он это замечает, потому тут же прощается с мужчинами и идет ко мне.

— Отвези меня домой. — прошу дрожащим голосом.

— Поехали. — соглашается сразу же и приобняв меня за плечи, ведет к выходу.

Проходим мимо террасы, но там уже никого. Она ушла. Глеб помогает мне сесть в машину и заводит двигатель.

Я не смотрю на него, просто не могу. Мне страшно поверить словам Марины, но еще страшнее, что это может быть правдой. Я ведь не знаю ничего о нем, абсолютно ничего.

Мы едем по ночному городу, в машине царит напряжение или так кажется только мне. Я мечтаю скорее оказаться дома, вдохнуть запах Захара и закрывшись в своей комнате, обдумать всё тщательно.

— Куда мы едем? — спрашиваю истерично, когда замечаю, что Глеб сворачивает в темный переулок.

— Поговорить. — бросает сухо и паркует машину возле заброшенного здания.

— Я не хочу сейчас говорить. Поехали домой? — мне кажется от напряжения я сейчас просто разревусь.

— Теперь рассказывай мне всё, что она тебе наговорила. — звучит далеко не как просьба, а как приказ. Его брови нахмурены, а руки сжаты в кулаки.

— Откуда ты знаешь?

— Видел, как вы разговаривали. — я сразу вспомнила мужские голоса в тени. Он тоже там был.

— Почему не помешал? Не вмешался?

— Это было небольшой проверкой, так скажем. Хотел посмотреть, насколько ты мне доверяешь. — он замолчал и нежно провел костяшками пальцев по моему подбородку. — Рассказывай Лера, я жду.

— Сначала я хочу спросить. Наследство, что осталось после Ильи, кому принадлежит?

Глеб усмехнулся и отвернулся к окну. Мне стало страшно от того, что может быть в его голове. Да, я повелась на слова Марины и кажется полностью ей поверила. И теперь моя же доверчивость играет со мной злую шутку.

— Послушай меня, Лера. — как-то злобно начал Глеб. — Я что похож на того, кто нуждается в каком-то худом миллионе? Да, Илюха оставил тебе наследство в один миллион рублей и одна четвертая моей фирмы тоже принадлежит тебе. Ты о нем не спрашивала, я тоже не напоминал. Что же произошло, а?

— Она сказала, что ты хочешь лишить меня наследства.

— Хм… — он смотрит на меня пристально, испепеляя взглядом. — Знаешь, мне вот интересно. Почему одни женщины хитры и коварны, а другие наивны и глупы?

— Второй вариант я так понимаю обо мне?

— Я не нуждаюсь в деньгах, в наследствах, в каких-то долях никчёмных. Я самодостаточный мужик, если ты вдруг этого не заметила. Мне похрен на всех вокруг себя, не считая вас с Захаром. Похрен Лера на мнения, осуждения и поганый язык шлюх. Как ты можешь верить той, что ненавидит тебя всем сердцем? Неужели не научилась видеть душу людей по одному только взгляду?

— Где ты проводил вечера эту неделю?

— Какое это имеет значение?

— Где ты был, Глеб? — спрашиваю, чувствуя, как бешено бьется сердце.

— Я не был с ней, Лера.

— А где ты был?

— На работе.

— Это ложь. Твои глаза лгут.

— Лера… — он зажимает переносицу пальцами и качает головой.

— Она сказала, что ты поднимаешь руку, когда злишься. Это тоже ложь?

— Нет, это правда. — его признание выбивает весь воздух из легких. Смотрю на него широко раскрыв глаза. — Но это не значит, что я когда-нибудь подниму руку на тебя. Она заслуживала.

— Нет. — выкрикиваю и поспешно отстегиваю ремень безопасности. — Она не могла заслуживать того, чтобы ты ее бил. Что вообще ты несешь?

— Успокойся, дай мне всё объяснить. — кричит и хватает меня за запястье.

— Не смей. — вырываю руку. — Никогда нет оправдания тому, что мужчина поднимает руку на женщину. Если она делала что-то не так, ты мог бы расстаться с ней.

— Она обычная шлюха, которая спала со мной за побрякушки. Она любила жестокость, Лера, во всех смыслах этого слова.

— Не хочу ничего слушать. — качаю головой и зажимаю уши руками. — Ты далеко не тот, кем кажешься для меня. Я думала, что когда ты пугал меня, что заберешь Захара, ты меня пугал. Теперь я понимаю, что оружие, твои странные партнеры, это всё часть тебя. Ты не честный, не хороший, не добрый. Это твоя маска, которой ты прикрываешься, чтобы я доверилась тебе. Этого больше не произойдет.

Он убирает мои руки и крепко их держит. Я не могу спокойно сидеть, меня трясет от эмоций, от его прикосновений.

— Лера, успокойся, пока не наговорила лишнего. — рычит мне в лицо.

— Я не хочу и не буду больше молчать. И сына я тебе не отдам. Мы уедем, сбежим, но ты больше никогда не посмеешь запудрить мне мозги своей чертовой любовью. С меня хватит.

— Лера, успокойся. — уже еле сдерживает себя.

— А то что? — смотрю ему в глаза с вызовом. — Ударишь меня или может изнасилуешь? Ты же любишь причинять людям боль. Давай, чего ты на меня смотришь? Бери, трахай, бей, что ты еще любишь? Я вот она, бери. — кричу, словно истеричка.

Неожиданно мою щеку обжигает. Ударил. Он меня ударил. Смотрю на него не в силах пошевелиться. Он тоже смотрит на меня. Его ноздри раздуты, а руки сжаты в кулаки.

Это конец. Начало конца…