Мы были первыми - Алексей Ефремович Шилов

не плакал. Он почернел от горя. Глаза у него ввалились, да в одночасье прядь белых волос на голове появилась.

— Бороться, так бороться по-буденовски, до полной победы! — вымолвил он. Посмотрел страшно на всех и перешел к нам. Если бы ему дать в это время вострую шашку в руки, он бы и Фомку и всех кулаков на селе в мелкую капусту изрубил.

Следом за ним из толпы вышли дядя Ваня, еще четверо бывших красногвардейцев.

Неожиданно все услыхали Васькин крик.

— Пусти!.. Не боюсь я тебя!.. Никого не боюсь! Кольку-то убили… Все из-за вас проклятых!..

Тетка цепко держала его за худенькую руку и что-то сердито шипела на него. Он вырвался от нее, подбежал ко мне, весь дрожа от волнения.

Семен Григорьевич сказал всем:

— Кто усыновил ребят из детского дома, не должны им запрещать вступать в пионеры.

Ребята-коммунары будто только этого и ждали — сразу хлынули к нам со всех сторон. Вместе с ними были одноглазый Степка и много других сельских ребят.

— Спите вечным сном, дорогие наши товарищи Константин и Николай! Дело, за которое вы погибли, продолжат ваши друзья!

Гробы накрыли крышками, заколотили гвоздями. Потом на веревках стали медленно спускать гробы в могилу.

И заплакали, запричитали бабы. Обезумевшая Колина мать порывалась кинуться в могилу за сыном. Ее под руки отвели в сторону. Она взахлеб по-дикому выкрикивала только:

— Ыий!.. Ыий!.. Ыий!..

Вы жертвою пали в борьбе роковой…

Запела Елена Васильевна.

Все, кто знал похоронный марш, подхватили его.

Грянул ружейный залп.

Мы бросили в могилу по горсточке земли. Четверо мужиков быстро начали засыпать могилу лопатами.

…Порой изнуряли по тюрьмам сырым… —

печально звучали голоса.

Раздался второй залп.

На могиле вырос холмик и поставили памятник с надписью.

Гулко ахнул последний, третий, залп.

Народ врассыпную повалил с могилок. Остались те, кто решил записаться в пионеры, вступить в комсомол и стать большевиками.

Семен Григорьевич построил нас в колонну по четыре, скомандовал:

— Шаго-о-ом марш!

Мы строем двинулись к селу. Теперь Митя держал красное знамя высоко над головой. Нас было много, нам уступали дорогу. Когда мы вошли в село, Елена Васильевна бодро запела:

Смело, товарищи, в ногу…

И разом все грянули:

Духом окрепнем в борьбе!

В царство свободы дорогу… —

гудел басом дядя Егор так, что земля под ногами дрожала.

Грудью проложим себе! —

звенел на весь белый свет Настин голос.

И мне казалось, что Костя с Колей идут в наших рядах и поют вместе с нами.