Собрание сочинений. Том 7. Мельник из Анжибо. Пиччинино - Жорж Санд

Нужно, чтобы вам повезло и вы встретили какого-нибудь боязливого старичка из благородных, который опасается революции и предпочтет вложить свои деньги в дело, приносящее два процента годовых, нежели пуститься в рискованные спекуляции, что на сегодня всем кружат голову. Да еще надо, чтобы в поместье был приличный жилой дом, где старичок рантье мог бы спокойно доживать свой век. Но вы видите, что представляет собой ваш замок? Мне бы он не сгодился даже как строительный материал. Коли пустить его на слом, то полученные с него гнилые балки да ломаные кирпичи не окупят затраченный на это труд. Может статься, конечно, что вы объявите о продаже поместья, и не пройдет нескольких дней, как вы сбудете его с рук целиком; но может случиться, что вы прождете десять лет: ведь хотя ваш нотариус будет, как это делается обычно, всем говорить и печатать в объявлениях, что поместье приносит три и даже три с половиной процента годовых, люди посмотрят в мой контракт и увидят, что за вычетом налогов оно приносит не больше двух процентов.

— Но, может быть, новый контракт с вами был заключен именно потому, что господин де Бланшемон взял у вас значительные суммы вперед? — спросила Марсель улыбаясь.

— Совершенно справедливо, — с апломбом ответил Бриколен, — и заключен он сроком на двадцать лет; один год истек, осталось девятнадцать. Да вы сами это знаете, ведь вы же сами его и подписали. Но теперь я допускаю, что вы, может быть, и не читали его… Это уж ваш промах, черт побери!

— Но я никого и не обвиняю. Итак, целиком продать поместье нельзя; ну, а по частям?

— По частям вы продадите, и за хорошую цену, но денег не получите.

— Почему же?

— Потому как вам придется продавать земли такому люду, что по большей части неплатежеспособен, — крестьянам, из которых даже самые зажиточные будут выплачивать долг по мелочам, а самые бедные не заплатят вам ничего, — потому как все они на сегодня поддаются искушению владеть клочком земли, а чем будут платить, не думают; так что через десять лет вам придется в погашение долга забрать у них все имущество. Но едва ли вам будет приятно причинять людям горе.

— И я никогда не решусь на это. Но как же быть, господин Бриколен? Послушать вас, так я не могу ни продать поместье, ни сохранить его?

— Коли вы будете рассудительны, не станете дорожиться и захотите получить деньги чистоганом, вы сможете продать его одному хорошо мне известному человеку.

— Кому же?

— Мне.

— Вам, господин Бриколен?

— Да, мне, Никола-Этьену Бриколену.

— В самом деле, — произнесла Марсель, припомнив кое-какие слова, вскользь брошенные мельником, — я слыхала о такой возможности. Так каковы же будут ваши предложения?

— Я улаживаю дела с вашими кредиторами, расчленяю поместье, одним продаю, у других покупаю, оставляю себе то, что мне подходит, и выплачиваю вам остаток.

— А кредиторам вы тоже заплатите наличными деньгами? Да вы неслыханно богаты, господин Бриколен.

— Нет, они у меня подождут, но тем или другим способом я вас от них избавлю.

— Я полагала, что они требуют немедленного погашения долга, вы же сами мне так сказали.

— Вам они бы не дали отсрочки, а мне окажут кредит.

— Да, наверно. Меня здесь, очевидно, считают несостоятельной должницей?

— Очень может быть! На сегодня народ стал очень недоверчивый. Ну так вот, госпожа де Бланшемон! Вы мне должны сто тысяч франков. Я даю вам двести пятьдесят тысяч, и мы в расчете.

— То есть вы хотите заплатить мне двести пятьдесят тысяч вместо полагающихся трехсот?

— Это будет просто ваша небольшая уступка мне за то, что я плачу наличными. Вы скажете, что я выигрываю на этом проценты, которые мне придется выплатить по вашим долгам. Но и вы выигрываете, без промедления обращая свое состояние в чистоган, так как иначе от него скоро не останется и медного гроша.

— Другими словами, вы хотите воспользоваться моим трудным положением и уменьшить еще на одну шестую часть то немногое, что мне остается?

— Это мое право, и любой другой на моем месте запросил бы больше. Уверяю вас, я считаюсь с вашими интересами, насколько возможно. Итак, я все сказал, и мое первое слово будет моим последним словом. Вы поразмыслите над всем этим.

— Да, господин Бриколен, надо хорошо подумать.

— А как же без этого, черт возьми! Вам нужно прежде всего убедиться, что я вас не обманываю и сам не обманываюсь относительно вашего положения и стоимости принадлежащего вам имущества. Вы сейчас здесь, на месте, — Это весьма удачно; вы наведете справки, посмотрите на все своими глазами, сможете даже съездить в округ Леблан — посетить земли вашего мужа, и когда полностью войдете в курс дела, то есть примерно через месяц, дадите мне ответ. Только имейте при этом в виду мои соображения; тогда, рассчитывая, как вам лучше поступить, вы будете исходить из надежных предпосылок, проверки которых я не боюсь. Вы можете выбрать одно из двух: либо продать то, что у вас остается за вычетом долгов, по цене вдвое большей, чем предлагаемая мной; но вы не получите и половины или же прождете десять лет, а за это время должны будете столько выплатить по процентам, что у вас не останется ровно ничего; либо заключите сделку со мной и получите на протяжении трех месяцев двести пятьдесят тысяч франков чистым золотом, или чистым серебром, или новенькими банковыми билетами — как вам будет угодно. Ну вот и все, что я хотел сказать; теперь отдохните, а через часок возвращайтесь к нам — будете у нас обедать. Нашему брату негоже ударять перед вами в грязь лицом: все должно быть честь по чести, не хуже, чем у вас, — понимаете, госпожа баронесса? Мы с вами ведем дела, и этакая «надбавка» — сущая безделица, лишь бы вы у меня другой не потребовали.

Положение, в котором Марсель отныне оказывалась по отношению к Бриколенам, освобождало ее от всякой щепетильности и вместе с тем вынуждало принять приглашение. Она ответила, что не преминет явиться, но выразила желание время до обеда провести в замке, чтобы успеть написать письмо. После этого господин Бриколен удалился, пообещав отправить слуг госпожи Бланшемон и препроводить туда ее вещи.

IX. Неожиданный друг

В течение того короткого промежутка времени, что Марсель оставалась одна, она успела многое передумать и вскоре почувствовала, что любовь вливает в нее энергию, которой иначе, без этой могучей вдохновительницы, было бы неоткуда взяться. Ее поначалу испугал жалкий вид замка, отныне