Бегство Короля - Виктория Борисова

Медленно, постепенно возвращалась память о событиях вчерашнего дня, будь он неладен. Максим ощупал повязку на голове. Сползла, зато кровь не течет больше. Охнул, когда случайно коснулся запекшегося струпа. Больно все-таки. Но ничего, это всего лишь ссадина, даже зашивать не понадобилось.

Могло быть намного хуже.

Максим встал, нащупал тапочки и поплелся в кухню. В первый момент голова закружилась немного, он даже схватился за спинку дивана, чтобы не упасть, но потом прошло.

Наташа сидела в кухне. Перед ней на столе остывала чашка кофе, а она просто сидела и смотрела куда-то в пространство. Максим даже удивился — слишком уж необычно было такое поведение для его активной и деятельной сестренки. Она всегда куда-то торопилась, у нее был четкий и плотный график совершенно неотложных и важных дел, которые надо было переделать. А теперь вот сидит и улыбается счастливой и наивной девчоночьей улыбкой… Пожалуй, такой Максим ее не видел никогда.

— С добрым утром!

— А, привет! — лениво отозвалась она. — Как спалось? Как себя чувствуешь?

Вот те раз! И голос совсем другой — нежный, грудной, очень женственный.

— Да ничего, почти нормально уже. А Верочка где?

— На работу, наверное, убежала. Я ее утром не видела. Проспала, представляешь? Все на свете проспала!

— Постой-постой… — Максим нахмурил лоб, припоминая их вчерашний разговор, — ты же вроде улетаешь сегодня. Сама видишь, отвезти тебя не могу, но ты хоть такси вызови! У тебя когда самолет?

— Я же тебе говорю — проспала! И самолет мой улетел… — Наташа говорила об этом так спокойно и безмятежно, почти весело даже, как будто это ничуть ее не волновало. Ну, подумаешь, мелочь какая — самолет! Есть о чем беспокоиться… — Может, ты голодный? — спросила она. — Я, правда, вчера не готовила, и в холодильнике у нас мышь повесилась. Пойду в магазин схожу.

Максим только головой покачал. Даже мысль о еде была неприятна — тошнит… И голова кружится. Но Наташке об этом лучше не говорить. Он через силу улыбнулся и бодро сказал:

— Не надо, Наташ. Лучше кофе налей. Есть не хочется совсем. Сейчас попью — и пойду работать.

— Не наработался еще? Ну ладно, как знаешь.

Это тоже было на нее не похоже — в другое время непременно стала бы настаивать, расспрашивать о самочувствии, еще бы заставила к врачу идти… Что с сестренкой стряслось?

Максим быстро выпил кофе и уселся за компьютер. Несмотря на слабость и головокружение, его прямо-таки тянуло туда — очень уж хотелось понять, что же такого особенного он написал? Неужели и правда разозлил кого-то столь могущественного, кто не брезгует убийством? С одной стороны, конечно, было страшно, но с другой… Максим чувствовал, что начинает гордиться собой. В голове упорно звучал хрипловатый голос Высоцкого, искаженный затертой магнитофонной пленкой и некачественной записью. Ох, как часто еще в школе слушали они с пацанами эти кассеты, невесть как доставшиеся, сто раз переписанные… Многое наизусть помнится до сих пор. А теперь этот голос звучал для него как собеседник и утешитель — не слишком ласковый, но правдивый:

На слово «длинношеее» в конце пришлось три «е»,

Укоротить поэта — вывод ясен!

И нож в него, но счастлив он висеть на острие,

Зарезанный за то, что был опасен!

Верочка в третий раз пыталась запустить принтер. Вроде бы все делала правильно, но капризный агрегат только мигал красной лампочкой и работать отказывался наотрез. Вот почему так бывает — когда что-то срочное и время не ждет, всегда возникают дополнительные трудности?

— Вера! — Голос из селектора прозвучал для нее громче архангельской трубы. — Ну скоро там?

— Да, да, Степан Сергеич, сейчас! Почти готово.

Надо же, как неудобно! Шеф еще утром требовал это коммерческое предложение — да еще в пяти экземплярах, будь оно неладно! Контракт намечается выгодный и важный, с минуты на минуту должны приехать потенциальные партнеры, вот он и нервничает.

— Степан Сергеич у себя?

Верочка обернулась. За спиной стояла Таня из бухгалтерии — огненно-рыжая, веснушчатая девушка. В строгом серо-белом офисном интерьере она смотрелась непривычно и странно, как лесной пожар. И характер у нее был соответствующий — веселая, своевольная и непоседливая Танюша никогда за словом в карман не лезла. Про таких раньше говорили — огонь-девка!

— Да… А что ты хотела?

— Вот, ведомость на зарплату принесла. Наташа же в отпуске. — Таня посмотрела на нее повнимательнее: — Верунь, что ты мучаешься?

— Да вот… — Она кивнула на принтер. — Не работает. А шеф требует срочно.

Верочка чуть не плакала. Почему-то она чувствовала себя на редкость беспомощной и никак не могла сообразить, что делать дальше. Видно, вчерашнее нервное напряжение дало себя знать… Позвонить бы, узнать, как там Максим, а тут такая запарка!

— Делов-то! — Таня пожала плечами. — Было бы из-за чего расстраиваться. Скинь на дискетку, я тебе распечатаю. Отнесешь шефу, а потом технарям позвони. Пусть придут посмотрят, что там стряслось.

Верочка благодарно кивнула. Когда многострадальный документ оказался на столе Степана Сергеича, тот посмотрел на нее явно неодобрительно.

— Что-то вы в последнее время мало внимания уделяете работе, Вера Станиславовна. Собраннее надо быть, собраннее!

Если шеф начал кого-то называть по имени-отчеству — это плохой признак. Была у него такая манера: пока все более-менее нормально, плеваться огнем по поводу и без, но когда он и вправду кем-то недоволен — говорить тихо и изводить язвительной вежливостью.

— Извините, Степан Сергеич, — пробормотала Верочка.

Она вышла из кабинета, села на свое место у стола, на секунду прикрыла глаза… Так, одно дело сделано, можно слегка расслабиться. Она посмотрела на телефон. Позвонить бы, узнать, как там Максим. Утром она видела его только спящим.

Но это все потом, после. Сейчас нужно звонить в техническую службу, чтобы кто-нибудь пришел и починил этот проклятый принтер. Верочка заглянула в список внутренних телефонов, висящий у нее над столом. Ага, 16–81… Ну, это мы быстро!

Но быстро не получилось. Верочка набирала номер снова и снова, и раз за разом она слышала только короткие гудки. Глухо занято, как сказал бы Максим. Ничего не поделаешь, придется идти самой. Она встала и, тяжело вздохнув, направилась к лифту.

Техническая служба располагалась в подвальном этаже огромного, населенного как муравейник, здания бывшего НИИ, переделанного под офисный центр. Поначалу Верочка никак не могла привыкнуть к длинным запутанным коридорам и узким лестницам с крутыми ступеньками. Кто бы спорил, сами технари — все как на подбор молодые и веселые ребята — обустроили свое помещение на совесть, почти как дом родной. Были у них там и надежные бронированные двери, и стекло-обои на стенах, и маленькая кухонька, и даже ручной попугай Кеша. Верочку они всегда встречали тепло и помогали чем могли, но ведь туда еще дойти надо! Пробираться по узким коридорам в подвале, где низкие потолки, повсюду проложены какие-то грубы, все время раздается низкий протяжный гул — удовольствие маленькое.