Бегство Короля - Виктория Борисова

Спать, спать… Вот сейчас примоститься на диване, подушку под голову, пледом укрыться — и хорошо.

Все остальное — завтра.

Ночь для Армена выдалась тяжелая. Подумать только, всего несколько часов назад он еще думал о «собироне» с друзьями и, может быть, даже веселой ночке с девочками «без комплексов» — из тех, кого можно вызвонить по телефону в газете.

А сейчас он и вправду был не один — у него сегодня была особенная гостья. Армен умер бы, но никому не признался, что иногда видит ее и даже разговаривает с ней. Это была еще одна причина, почему он до сих пор так и не женился — вдруг кто узнает! Так и психом прослыть недолго.

Раньше он видел ее часто, почти каждую ночь. Потом, с годами — все реже и реже. Теперь вон полгода не приходила, он уже забывать стал, и вот — опять… Она всегда появлялась неожиданно. И всегда — ночью, на грани сна и яви. Армен боялся ее прихода… И ждал в то же время.

— Ну что, — шелестел тихий голос, — ты доволен собой?

Маленькая фигурка, закутанная в белую ткань, так что видны были только глаза, присела в изножье кровати. В темноте она казалась полупрозрачной и даже как будто чуть-чуть колебалась в воздухе от легкого дуновения ночного ветерка. Армен знал: если включить свет — исчезнет без следа… Но почему-то не делал этого.

— А что? Я все, что мог, сделал. Больше даже. Может, жизнь человеку спас!

Она покачала головой:

— Не его ты спасал — себя. А потом сразу же об этом пожалел, испугался.

— Почему испугался? У них свои дела, у меня — свои, — буркнул Армен.

Она промолчала. Только смотрела на него в упор — грустно и вопрошающе. Под этим взглядом Армен поежился, будто от холода, хотя ночь была теплая. И понял, что нечем ему особенно гордиться.

— Кто мне эти люди? Да никто, чужие совсем. Просто соседи.

«И не такие, как дома, в Ереване, — подумал он про себя. — У нас если долго живут бок о бок, становятся почти родственниками, а здесь, в огромном городе, все вроде рядом — и каждый за себя, родственники годами не видятся, никто никого знать не хочет, разве что «здрассте!» прошипят сквозь зубы — и все!»

— Чужие, говоришь? — Она посмотрела с неподдельным интересом. — А свои — есть у тебя? Кто у тебя вообще есть? Только я?

Ночная гостья неодобрительно покачала головой, потом встала, притронулась к его лбу. Пальцы у нее были совсем ледяные — и в то же время прикосновение обжигало будто огнем.

— Прощай, братик, — сказала она тихо.

— Подожди! — Он дернулся, пытаясь вскочить с постели. — А что мне делать-то?

Но фигура уже растаяла в воздухе, будто испарилась. Последнее, что он почувствовал, — легкое дуновение на лице.

Совсем как тогда, в Карабахе, когда пуля снайпера чудом прошла мимо.

Наутро Наташа проснулась поздно. Глянула на часы и охнула — время шло к одиннадцати. Солнце бьет прямо в окно, а в квартире тишина… Она встала с постели, накинула халатик и вышла из комнаты.

В гостиной спал Максим. Прямо как будто другого места нет! Скорчился на диване, не раздеваясь, подушку обнял, плед на себя натянул… Неудобно же. Пропитанная кровью повязка на голове сползла куда-то набок. Но выглядит получше, чем вчера, что правда, то правда.

Наташа вспомнила, как будила его в школу когда-то. Максим вечно натягивал одеяло на голову, будто прятался от нее — совсем как сейчас.

Она осторожно заглянула в его комнату. Кровать была пуста, даже застелена аккуратно — значит, Верочка все-таки проснулась и убежала на работу. Постаралась же никого не разбудить, дать отдохнуть после тяжелого дня! Все заспались допоздна сегодня — даже Малыш свернулся в клубок и посапывает себе тихонечко. Не скребется, как обычно, когтями в дверь и не требует ежеутренней прогулки.

— Малыш! Гулять пойдем?

Пес мигом вскочил на ноги и завилял хвостом, как будто только этого и дожидался. Наташа потрепала его по голове и пошла одеваться.

Так. Вот это номер! А джинсы куда подевались? И футболок почему-то нет в шкафу на привычном месте. Наташа пошла искать запропавшие вещи — и чуть не споткнулась о большую сумку, стоящую прямо посреди комнаты. А это что такое? На минуту она застыла в недоумении, потом решительно расстегнула «молнию».

«Так вот они, джинсы, на самом верху! И еще куча всего… Только для чего я все это упаковала?» Наташа почему-то никак не могла вспомнить, куда и зачем она собиралась.

Прага! Да, конечно! Как можно было забыть? Она достала билет из потайного кармашка сумки, сверила дату и время. Забавно. Как раз сейчас она должна бы лететь на высоте десяти тысяч метров где-то над самостийной Украиной.

Ну вот, накрылся долгожданный отпуск. И денег назад, конечно, не вернуть. Поздно уже. Почему-то она думала об этом слишком спокойно, без особого сожаления. Куда уж ехать, когда такие дела творятся? Максима сейчас одного нельзя оставлять. Наташа вдруг поняла, что, если бы и уехала, особого удовольствия поездка ей не доставила — все равно извелась бы от волнения.

А значит, и жалеть нечего. Наташа вздохнула и принялась распаковывать сумку. Она быстро рассовала вещи по привычным местам, натянула джинсы, яркую майку и зачем-то даже подкрасилась перед большим зеркалом в прихожей. А что, вполне даже ничего! Она улыбнулась своему отражению. Что бы там ни случилось, нечего чучелом ходить!

А день сиял. На небе — ни облачка, и жарко… Ночью прошел дождь, и умытая, освеженная зелень — каждый листок, каждая травинка! — тянется к солнцу, будто радуясь жизни. Наташа медленно шла по тропинке через знакомый пустырь. Малыш не отходил от нее ни на шаг, как будто боялся оставить одну. Гулял он сегодня как-то вяло, лениво, а потом и вовсе стал как вкопанный.

— Ну что? Домой пойдем?

Малыш как будто обрадовался и бодро затрусил обратно, поминутно оглядываясь на хозяйку.

Выходя из лифта, Наташа нос к носу столкнулась с Арменом. Против обыкновения, он никуда не торопился — просто стоял на площадке, как будто ждал чего-то. Выглядел он неважно — бледный, круги под глазами и отросшая щетина придавали ему утомленный и даже больной вид. Видно было, что он плохо спал эту ночь. Увидев ее, Армен обрадовался:

— Привет, ахчик! А я как раз к вам. Можно?

— Конечно, заходи. — Наташа немного удивилась, но все же, открыв дверь, пропустила его в прихожую.

Вроде бы нечего больше делать соседу у них, совсем нечего. Он ведь посторонний, чужой, непонятный, как инопланетянин, о чем с ним говорить — неизвестно…

Но в глубине души она почему-то была рада.

— Проходи на кухню, только тихо. Максим еще спит. Я сейчас кофе сварю.

— Хорошо, что спит, — Армен осторожно присел на табуретку, — для него сейчас сон — первое дело. У меня как-то друга снарядом контузило — думали, не выживет, как мертвый лежал! А потом ничего, проспал два дня — и все нормально.