Надо – значит надо! - Дмитрий Ромов

— Все мы чьи-то сынки.

— Все, да не все! — зло отрезает он. — Одним лямку тянуть, а другим всё дозволено. Самое справедливое, бл*дь, в мире. Садись, сказал! А то за тебя ещё от начальника отряда огребать!

— Я не думаю, что вы за меня огребали хоть раз.

— Все вы одинаковые, всё легко даётся, хи-хи да ха-ха, сигаретки да барахлишко, коньячки да балычки, смехуёчки да пиздихаханьки. А как до дела доходит, куда вы деваетесь? На амбразуру за вас кто лезть должен? Рядовой Мансуров да майор Белоконь?

— Ну, во-первых, в отряд я себя не сам вызвал…

— А у таких, как ты, всегда «не сам» и всегда «не я»! Я — не я, и лошадь не моя. Оно само, да? Папа позвонил или дядя приехал с дедушкой и бабушкой. И похеру, что наряд, похеру боевая задача, для работы найдутся другие, те кто попроще. Мансуровы. И насрать, что у него недосып по графику. Потом выспится. Я таких как ты повидал. Знаю породу вашу гнилую. Садись за руль, а то прямо на гауптвахту за неисполнение поедешь!

Видать, действительно, повидал Белоконь породу такую, раз так крепко удила закусил. Но сейчас, похоже, объяснять что-то бессмысленно. Крутит в голове то ли обиду, то ли не знаю что, только ничего больше не говорит. Едем в тишине. Он насуплено молчит, желваками играет.

Минут через сорок прибываем в отряд. Проезжаем через ворота, подкатываем к парковке, останавливаемся.

— Здесь ожидай, — бросает мне Белоконь, когда мы заходим в штаб.

Я останавливаюсь, а он идёт дальше.

— Гости пожаловали, — раздаётся позади меня женский голос.

Я оборачиваюсь и вижу рыжую библиотекаршу.

— Ужель та самая Татьяна?

— Александровна, — кивает она.

— Александровна, — с улыбкой соглашаюсь я. — Здравствуйте.

— Здравствуйте-здравствуйте, — улыбается она в ответ. — Ну что, прочитали книжку?

— Нет, не даёт товарищ майор, говорит, что и самому мало, — отвечаю я и понижаю голос. — Полагаю, там вложен формуляр, написанный вашей рукой. Так что этот артефакт он, вероятно, бережно хранит и никому не отдаст.

Она неожиданно вспыхивает, и тут же раздаётся жёсткий голос майора:

— Брагин!

Упс…

— Простите, сударыня, вынужден вас покинуть.

— Ко мне!

— Есть! — отвечаю я.

— Здравствуйте, Татьяна Александровна, — как-то неловко, словно через силу, произносит Белоконь.

— Добрый вечер, Василий Тарасович.

Повисает пауза. Я смотрю на них обоих, то на одного, то на другого. Такое ощущение, будто оба соображают, что бы сказать.

— Вы… надолго? — нарушает, наконец, тишину библиотекарша. — Я ещё час-полтора в клубе буду. Зайдите, когда закончите…

— Хорошо, — казённым тоном отвечает мой командир и, кивнув мне, шагает по коридору.

Майор открывает дверь и вталкивает меня в кабинет начальника отряда. А вот и сюрприз. На столе у него стоит початая бутылка знакомого мне французского коньяка с армяно-сибирскими корнями. Рядом на салфетке разложены незамысловатые закуски, включая, лимончик и упомянутый майором балычок. Ну, а смехуёчки и всё остальное витают в воздухе.

Впрочем, сюрприз, конечно же, не в этом. Сюрприз в том, кто это всё привёз.

— Товарищ полковник, — чеканю я. — Рядовой Брагин по вашему приказанию прибыл!

А полковников здесь двое, между прочим. Один — начальник погранотряда Гуревич, а второй — свежеиспечённый полковник Скачков. Виталий Тимурович, собственной персоной.

— Проходи, Брагин, — командует Гуревич. — Знакомьтесь, пожалуйста. Это Василий Тарасович Белоконь, начальник заставы, где служит Егор. А это Виталий Тимурович Скачков, наставник Брагина.

Они жмут руки, а потом Тимурыч и со мной здоровается — и руку жмёт, и даже обнимает.

— Ну как Егор служит? — спрашивает он у Белоконя.

— Нормально служит, — кивает тот. — Как все. У нас на заставе поблажек никому не делают.

— У нас тоже, — улыбается Скачков.

— Ну что, давайте за знакомство? — предлагает Гуревич. — Сейчас пойдём в столовую, я вас таким пловом угощу. Пальчики оближите.

Он разливает по маленьким гранёным рюмочкам ароматную янтарную жидкость.

— Тебе, Егор, не наливаю.

— Так я же непьющий, товарищ полковник. Мне надо в форме быть. У нас на заставе физической подготовке большое внимание уделяется.

— Это правильно, — кивает Гуревич. — Застава у майора образцовая. Там нет ни дедовщины, ни чего-то ещё такого. Всё по уставу. Служба идеально поставлена. Мышь не проскочит.

— Да, дедовщина Егору не страшна, я думаю, — усмехается Скачков. — Он с людьми ладить умеет.

Белоконь ничего не говорит но желваки на скулах говорят красноречивее слов. Недоволен майор.

Атмосфера царит в общем-то дружеская, расслабленная, но на плов я с ними не иду.

— Товарищ полковник, виноват, — качаю я головой, — я уже ужинал. Я в клубе подожду, потом только поговорю с Виталием Тимуровичем и всё.

Скачков хмурится, Гуревич с облегчением разрешает не идти на ужин, а что там у Белоконя в голове я не знаю. В общем, они следуют в столовую, а я в библиотеку. Понимаю, Скачкову этот ужин вообще никуда не упёрся, но отказаться он не может.

— Можно у вас посидеть, Татьяна Александровна? — заглядываю я в библиотеку.

Библиотека небольшая. Один зал с несколькими шкафами, стол библиотекаря и старый жёсткий диван с ободранным по углам дерматином. Есть ещё задняя комната, но что в ней неизвестно. Наверное, редкие издания хранятся.

— Посиди пока, только я пойду скоро. У меня день рабочий уже закончился давно.

— Так вы же, всё равно, Василия Тарасовича ждёте.

— Я его не жду, — снова краснеет она. — Просто мне кое-что доделать нужно было, вот я и сказала.

— Я понял. Но я-то как раз его жду.

— Ну, жди пока.

— Вы не против, если я книги посмотрю? может, выберу чего… Макиавелли какого-нибудь.

— Чего?

— Или Джойса. Не держите такого?

— Шутник, — усмехается она.

— Ну, тогда «Карлсона» что ли взять?

— Фурманова, Бондарева возьми или Гранина.

— Давно прочитаны. Эх, как приятно от книг пахнет. А вот представляете, Татьяна Александровна, лет через сорок бумажные книги почти перестанут читать. Будут у всех маленькие компьютеры, как дощечки, вот такие брусочки. И все будут пялиться в их экраны. А там и книги, и фильмы, и видеотелефоны.

— Ну, во-первых, книги сколько тысяч лет