Непокорная - Екатерина Орлова

– Не надо.

– Ш-ш-ш, тихо, Одри, сейчас все закончится.

Когда он аккуратно стягивает зажимы, я начинаю рыдать. Это больно, чертовски больно. Но я плачу от облегчения, что все наконец закончилось. Я не знаю, что чувствую. Слабость? Унижение? Боль? Черт, я чувствую горе настолько сильное, что готова сделать первый шаг к черной депрессии, которая приведет к суициду. Мне настолько больно, что все внутренности скручивает в тугой узел, который своими шершавыми краями грозит протереть кожу до дыр.

Как только Келлан избавляет меня от зажимов, сбрасывает мои туфли, снова берет на руки, крепко прижимает к себе и укрывает нас пледом. Меня обволакивает его мужественным запахом и теплом. Во рту собирается горечь от того, насколько я слаба и глупа. Мне казалось, что это пройдет, как обычная сессия, где я управляю процессом. Но в нашей с Келланом встрече нет ничего простого. И, кажется, никогда не будет.

Он прижимает меня к себе одной рукой, пока второй гладит по голове и целует меня в макушку. Мелкие, но долгие поцелуи, он вдыхает запах моих волос и тихо шепчет:

– Ш-ш-ш, маленькая, все позади. Ты справилась.

Мы сидим так, наверное, вечность. Мои слезы высохли, оставив по себе чувство безграничной потери. Внутри меня теперь только опустошение и боль. Я впервые испытываю такое сильно чувство горя, которое разрывает сердце на мелкие осколки. Но объятия чужого мне мужчины каким-то чудесным образом утешают, заставляют чувствовать себя в безопасности.

Меня перестало трясти и ко мне начала возвращаться трезвость рассуждений. Теперь я сижу на коленях Келлана в его крепких объятиях, и пытаюсь понять, как дошло до того, что я полностью утратила контроль над своими эмоциями. Даже в минуты сильных потрясений со мной такого никогда не случалось! А теперь я разобрана, словно отслужившая кукла. Как будто мои конечности отделили от тела и прокрутили в блендере.

Но по мере возвращения в реальность я начинаю чувствовать, как будто заново возрождаюсь. Мое тело ноет после всех испытаний, которым меня подверг Келлан. Но мне так уютно и комфортно, что я осознаю, что это того стоило. И эти мысли, черт возьми, пугают. Я понимаю, что как только мы вошли в эту комнату, я перестала думать. Действительно отключила любые мысли в своей голове. Отпустила себя настолько, что забыла свое имя. И это ощущается как свобода. Как жизнь. Да, как будто он вдохнул меня новую жизнь.

Постепенно состояние вселенского горя отступает, и его сменяет чувство эйфории и легкости. С удивлением отмечаю, что мне нравится находиться в руках Келлана. Что его сила позволяет мне быть слабой. Достаточно просто отдаться его воле и плыть по течению.

Но это не я. Я другая. Контролирующая. Властная. Ненавидящая мужчин из нашего общества.

Позволяю себе еще немного понежиться в руках Мастера, а потом медленно отстраняюсь, давая ему понять, что пришла в себя. Келлан напоследок крепко сжимает меня, вдыхает запах моих волос, а потом отпускает. Я слезаю с его коленей и на трясущихся ногах иду к своим туфлям. Наклоняюсь, поднимаю их и плетусь прочь из комнаты.

– Разве я сказал, что сессия окончена, саба? – несется мне в спину грубый голос.

И мне бы хотелось задрать подбородок и послать его к черту, сесть в свою машину и унестись в ночь. Но я Доминатрикс и прекрасно осознаю последствия такого поступка во время сессии, и я вряд ли смогу их выдержать. А произносить стоп-слово ниже моего достоинства. Поэтому я роняю туфли на пол, поворачиваюсь к Мастеру и опускаюсь на колени, опустив голову.

– Простите, сэр, – цежу я сквозь зубы.

Я слышу раскатистый смех, а потом замечаю возле своих коленей голые ступни Келлана. Он гладит меня по голове и, черт раздери, мне это нравится. По коже бегут мурашки, растекаясь теплом на спине. Я убеждаю себя, что это всего лишь последствия полного удовлетворения, которого я была лишена уже давно. Мой секс с Андре был прекрасен, но это был просто секс. А мне хотелось такого, чтобы душу разорвало в клочья от переполняющих ощущений. Теперь же они выплескиваются из меня как из слишком маленького сосуда, в который пытаются влить целый баррель.

– Хреновая из тебя саба, своенравная Одри, – негромко произносит Келлан, а мне почему-то хочется смеяться вместе с ним.

– Могу я уже идти, сэр? – спрашиваю я.

– Да, Одри, теперь ты можешь идти. – Спустя несколько секунд молчания он добавляет: – Сессия окончена, милая.

Когда я поднимаюсь на ноги, захватывая с пола туфли, Келлан снова встает передо мной во всем своем обнаженном великолепии. Позволяю себе скользнуть глазами по крепким ногам, задерживаюсь на несколько секунд на большом – даже в спокойном состоянии – члене, V-образной мышце, которая указывает на объект вожделения, пресс с кубиками, которые хочется облизать. Широкая грудь, покрытая редкой растительностью, крепкие плечи, шея и, наконец, его по-мужски безупречное лицо. Он и правда идеальный, если не думать о том, что он властный ублюдок, который смотрит на женщин как на предмет приобретения, годный только для удовлетворения его базовых потребностей.

Келлан поднимает руку и проводит большим пальцем по моим припухшим от его напора губам. Он внимательно следит за своим движением, а я – за его глазами, которые снова стали темными, а взгляд – сосредоточенным. Я не хочу продолжения и хочу одновременно. Понимаю, что еще одну сессию сегодня не выдержу, но то, как скручивает внизу живота, и горит лицо, не особо оставляет мне выбор. Я высовываю язык и намеренно провожу им по подушечке его пальца. Челюсть Келлана сжимается. Он поджимает губы, позволяя мне засосать его палец в рот и сосать, обводя языком.

Какого черта я вытворяю?

Зависаю так на несколько минут, наслаждаясь его вкусом и тем, как еще сильнее темнеют его глаза. И буквально за мгновение до того, как он объявит начало следующей сессии, я выпускаю его палец. Мы стоим несколько долгих секунд, глядя друг на друга. Наше дыхание затруднено, сердце в моей груди колотится так быстро, словно превратилось в птичку колибри и перебирает своими крылышками, задевая внутренности. Почему я так трепещу перед ним? Что в нем такого особенного? Только лишь пара оргазмов, высосавших из меня все соки.

– Пойдем, я проведу тебя, – хрипло произносит Келлан.

Я разворачиваюсь на пятках и иду к двери.

– Одри, – окликает он, а потом накидывает на меня плед, в котором я сидела у него на коленях.

– Спасибо. – В мою жизнь начали возвращаться манеры с каждом шагом на выходе из комнаты.

Мы спускаемся вниз. Келлан провожает меня до гостиной и, оставив одеваться, выходит. Как только я натянула платье, он появляется словно из ниоткуда и вот уже его руки касаются моих боков, а змейка молнии тихо жужжит вдоль моей кожи. За прикосновениями Келлана следуют мурашки. Внезапно мне хочется поскорее убраться из его дома. Здесь я потеряла себя, а теперь хочу снова отыскать.

Как только я одета, обуваюсь и поворачиваюсь к Келлану. Он выглядит задумчивым.