Восхождение язычника 3 - Дмитрий Шимохин

знакомцами, ведь они готовы были меня поддержать, если мне не показалось, а впрочем, какая разница.

— О, вот это дар, это же ты с Всеслава снял? — уточнил Путимир, разглядывая кольцо и не прикасаясь к нему.

— Да, с него, от чистого сердца дарю. За слова поддержки, что слышал от вас, когда в поединке с ним сошелся.

— Коли так, — протянул сосед слева, — принимаю твой дар. — И он мне кивнул, как и другие, беря в руки перстни.

Неожиданно рядом с нами появился Горислав, был он поддатый, лицо раскрасневшееся.

А голоса за столом стихли, все смотрели на него. Все-таки близкий князю человек.

— Князь вас за своим столом видеть желает, — кратко проговорил он.

Переглянувшись с Димитром, мы поднялись из-за стола. А вслед за нами начали и Дален с Гостивитом подниматься.

— Нет, — он махнул на моих друзей рукой, — только их.

А ребята, насупившись, опустились на лавку.

Мне же с Димитром ничего не оставалось, как пойти вслед за Гориславом.

И, подходя к княжескому столу, я заметил, как князь неотрывно смотрит на нас с неким благодушием. Надеюсь, знак хороший. Вслед за Владимиром и другие сидящие за его столом начали обращать на нас внимание.

Подойдя к столу, я заговорил:

— Здрав будь, князь, и вы, люди лепшие, — а после мы с Димитром поклонились.

— И вы снова здравствуйте, гости торговые, — с усмешкой произнес князь. — Звал я вас на пир, а смотрю, нету вас, уже расстроился, что пренебрегли моим приглашением и не выйдет у нас беседы малой. А после смотрю, сидите в сторонке, пируете, никому не мешая и не задирая голов, похвала вам и уважение, — взмах руки.

И мне, и Димитру поднесли серебряную чарку, полную вина.

— Благодарю, княже, за слова твои лестные, — и я осушил всю чарку до дна. А вслед за мной и Димитр. Капли вина потекли по усам да бороде, взмахнув рукой, я убрал их.

И сел на лавке напротив князя, а чуть позже и замешкавшийся Димитр. Было видно, что он робеет. Не отошел он, видимо, после утреннего общения с князем.

— Видел, как ты бьешься, справный ты воин, вон о том и дядька Добрыня мне сказывал, — с улыбкой проговорил Владимир.

Он вел себя степенно и уверенно, сдерживая свои подростковые порывы, пытаясь копировать окружающих людей, но было заметно, что все для него пока игра. Забавная и интересная. Да и чего уж говорить, была у него харизма и легкая бесшабашность.

— Все так, вон как закружил сынка Хотена. Как неразумного теленка, тот и пикнуть не смог, коли я бы не вмешался, так и не стало бы у Хотена дитятки, — со смешком проговорил Добрыня. Вот только не было смеха в его глазах, он бросил взгляд сначала на меня. А после как рентгеном прошелся по сидящим за столом.

Видимо, оценил, как я прореагирую, но я же остался спокоен, лишь улыбнулся уголками губ, будто меня не задел ни сам бой, ни его вмешательство.

А сейчас еще и князь за стол пригласил после боя, понимающим людям это кое о чем скажет, как, впрочем, и мне сказало. Что, по крайней мере, князь на меня не гневается, как и Добрыня, за произошедшее. И это хорошо, не мешало бы еще пару очков заработать и не столько перед князем, сколько перед элитой Новгорода, и показать себя человеком полезным и нужным.

— Вот и я о чем, развлекли они меня схваткой, — довольно произнес Владимир и перевел на меня взгляд.

— Благодарю, князь, и тебя, Добрыня, за слова лепые, — и, прижав руку к груди, я кивнул им. — Только я еще и лекарь, дозволь, князь, показать?

Владимир удивленно на меня посмотрел, а Добрыня нахмурился, остальные же переглядывались, не вмешиваясь в разговор.

Князь украдкой бросил взгляд на своего родича, тот с сомнением легонько кивнул, а после уже и Владимир произнес:

— Дозволяю, — и с интересом на меня уставился.

Я же выпустил силу жизни, зажигая на своей руке зеленый огонь, и протянул руку вперед к князю.

Глава 9

На стол обрушилась тишина, и все смотрели на мою выплескивающуюся силу. Кто-то с одобрением и интересом, кто-то, пытаясь делать покерфейс, будто это не особо-то и интересно, но эмоции пробивались. А были и те, у кого появились жадность и злоба.

Я сжал ладонь в кулак и отпустил силу.

— Вот своей силой и могу исцелять людей, а не только знаниями, в учениках в Ромеи у тамошнего целителя ходил, — спокойно проговорил я и уселся на место.

— У Святослава были в дружине одаренные богами, все игрались со своим даром и в бою могли противника смертельно удивить, — подкрутив ус, задумчиво произнес Добрыня.

— Так и у меня в дружине Хельг одарен, взмахом руки может костер разжечь, — весело произнес Владимир.

И тут за столом начали вспоминать, что могли одаренные вытворять, кто сам это видел, а кто и слышал.

Обычные сплетни и слухи.

Среди всего мне запомнились двое. Водник, что мог своей силой нести ладью по воде без парусов и весел, даже против течения. И целитель, что обретался при Оттоне Великом[1], который мог своей силой любую рану в мгновение ока затворить.

И Владимир взглянул на меня по-другому, словно на дорогой меч или доспех, а в его глазах я смог прочитать явное желание обладать таким человеком.

— Про меч-то мне дареный что расскажешь? — продолжил разговор Владимир.

Я же налил себе хмельного меда в принесенную серебряную чарку, промочил горло и во второй раз за день принялся рассказывать нехитрую историю.

Во время моего повествования многие сидящие за столом кхекали и переглядывались с улыбками, а у Владимира горели глаза, было видно, как он себе все это представлял, наверняка еще и воображал, как ведет бойцов на взятие крепости или, наоборот, защищает.

Про колдуна напрямую не стал рассказывать, только поделился, что на город болезнь обрушилась, да перечислил ее признаки, чтобы можно было распознать. Болезнь наведенная, и надо искать колдуна и его устранять. Люди переглядывались и задумчиво чесали затылки, не забывая себе подливать вино и хмельной мед.

— Ох и справный ты воин и целитель одаренный, — произнес, улыбаясь, Владимир, — любы мне такие