Мой... Желанный... Милый... - Ольга Волкова

Артём…

Твою мать, я была готова прямо на Вите разреветься, услышав имя другой. Но Гроздьев-старший не позволил. Он буквально отправил меня в нирвану экстаза, которая накрыла волной крышесностного оргазма. А потом, как будто тьма уволокла меня от реальности, обещая абсолютное спокойствие. Я догадалась только потом, когда проснулась ранним утром в постели совершенно одна, что в бокал вина кто-то из мужчин добавил снотворного. Как подло. Но и потом, ведь я запросто могла наломать дров. В некотором роде, они уберегли меня от самой себя. Одевшись, я ушла. И было все равно, что оба меня останавливали, уговаривая остаться и расставить все точки. Мне было совершенно наплевать. Даже не посмотрела никому из них в глаза, лишь молча схватила с комода свою сумочку и ушла.

— Не знаю… Рит, ты права, что я издеваюсь сама над собой, — грустно начала я, шмыгнув носом.

— А я тебе, о чем талдычу!? — подруга ахнула. — Ты любишь Витю? — в лоб задала вопрос, на которой прекрасно знала ответ.

— Конечно, — я мгновенно кивнула, тут даже раздумывать не пришлось.

— А Артёма?

— И его, — но мой голос предательски надломился.

— Вот в этом вся твоя проблема, дорогая, — знающе затараторила она, а я лишь покачала головой, не понимая, в чем именно. — Смотри, — Рита принялась объяснять, — когда я спросила про Виктора Сергеевича, ты даже не шелохнулась, а вот стоило про Артёма — ты задумалась. Так может, у тебя просто к нему обычное влечение?

— Тогда оно слишком нездоровое, — скептически добавила я, не согласная с ее небольшой интерпретацией. — Нет, Рит, я люблю Артёма. Иначе, никогда не подпустила к себе. Ты меня знаешь, — а знала ли я сама себя? Мысль тут же проскочила в моем уме, и я нахмурилась, опустив глаза на стол, на котором как раз лежал проект. Долбанный чертеж, из-за которого у меня столько нервотрепки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍С минуту на минуту у нас запланирован мозговой штурм на планерке, и Витя обещал прийти. Он был зол, как чёрт. И, отчасти, я его прекрасно понимала. Новый клиент слишком многого требовал, и мало того, что Рита уже сделала модель, так вся ее работа обернулась насмарку. Столько времени угрохано, что не каждый исполнитель бы взялся переделывать все с нуля.

— Нет, ты меня не так поняла. Я не говорю, что ты его не любишь, тут да — любовь как нагрянет, и хоть тресни, — уныло ответила Рита, опустившись на спинку стула. Как будто она сама сейчас пребывала в подобной ситуации, хотя что-то от нее все же проскальзывало о каком-то парне, и что у него есть девушка. — Знаешь, влюбиться не сложно, особенно, если для этого чувства есть подготовленный фундамент.

— Согласна, — выдохнула я, покосившись на часы.

— Я не хочу, чтобы ты потеряла то, что действительно тебе нужно. Виктор Сергеевич, конечно, тот еще придурок, — мягко фыркнула она, напоминая мне о том, что именно он предложил мне попробовать секс втроем. — Но он не откажется от тебя, даже если ты сама от него свалишь.

— Это вряд ли, — я начала собирать свои вещи, которые мне пригодились бы в переговорной. — Витя поощрил эти отношения, а значит, он сам в них нуждался.

— А Артём? — с любопытством уставилась Рита, поправляя свои очки. — Нуждался ли он?

— Мне бы это тоже хотелось знать. Но, увы, пока я ничего не хочу слышать. Ни от Вити, ни от его брата.

— Значит, в пятницу все же что-то было? — вот мы опять вернулись к сути разговора. Я просто кивнула, но старалась не выдавать своего надломленного отчаяния и страха. Я боялась потерять их обоих. И все же бегать ни за кем не собиралась.

* * *

— Так и будешь от меня шарахаться? — Гроздьев зажал меня в лифте, когда мы поднимались на самый верхний этаж здания. Он намеренно выгнал всех сотрудников, а меня схватил за руку и рванул на себя. Я вся покрылась краской, смутившись от его напора перед коллегами. Прежде, он никогда не позволял себе такого. — Неделя прошла, Диана, — сказал с надрывом, дыша прямо мне в лицо. Обе его руки покоились по обе стороны от моей головы, и потому выхода у меня не было, кроме как поднять свой взгляд и ответить мужчине.

— Прошла, и что с того, — слишком грубо, ну и пусть. На скулах Гроздьева зашлись ходуном желваки, и он выдохнул, создав странный ревностный рык.

— Я звонил. Писал чертовы смски, хотя ты прекрасно осведомлена, что я терпеть не могу этого делать.

— Я уже это слышала прежде. Вить, отпусти меня, — я попыталась игнорировать мужчину, и хотела протиснуться. Но он придавил меня собой, и я ощутила низом живота его возбуждённый член. Аромат его духов заполонил пространство, а его собственный запах манил меня, потому что мое лицо было в опасной близости с ним самим. Он немного наклонился, и наши губы практически соприкасались. Стоило бы мне поддаться вперед, и нас вновь охватит животная страсть, в которой мы всегда становились безумными. И все же я четко помнила о предательстве. Иначе я не могла назвать их поступок.

— Нет, — жар его дыхания все же затронул каждую клеточку моей кожи. Чувства не остыли, лишь еще сильнее воспылали к нему, потому что я безумно скучала по мужчине. Это как наваждение, от которого было бесполезно избавиться. — Ответь мне на вопрос, — явный приказ отрезвил мое сознание, и я все же уперла руки в его каменную грудь. Удары колотили о грудную клетку, как будто еще немного, и сердце мужчины окажется в моих руках.

— Нас ждут, — увиливала, как могла, не желая сдаваться под его пристальным напором.

— Да черт с ними, — рявкнул Гроздьев, долбанув кулаком о металлическую стену лифта. Звонкое эхо вибрацией отдалось по всему пространству, и я вздрогнула. Нет, я не боялась Виктора, но что-то мне подсказывало, так просто он меня не отпустит. — Если всё из-за той блядской ночи, прости, — сокрушённо выдохнул он, извиняясь за брата.

— Вы доведете меня до чертиков, — безэмоционально упрекнула его, — вместо того, чтобы объяснить о своих прошлых отношениях. Оставить, наконец, Лизу в покое. Вы терзаете меня. Что было между вами всеми, что теперь стало отражаться в наших отношениях? — я напирала, словно наступала на пятки и пыткой выбивала каждое слово.

— Она влюбилась в Артема. Уже после того, как мы начали трахаться втроем, — Гроздьеву тяжело давались воспоминания, и все же он преодолел свой барьер, поделившись со мной каплей прошлого. — Все случилось спонтанно, даже сами не поняли, как переступили черту. — Витя отпрянул от стены, высвободив меня из своих оков, но стоял передо мной, выпрямившись струной. Каждая его мышца на груди отчетливо проступала сквозь ткань белой рубашки, а распахнутый пиджак никак не скрывал его напряжение, которое бушевало в нем в данную минуту.