Как живые: Двуногие змеи, акулы-зомби и другие исчезнувшие животные - Андрей Юрьевич Журавлёв

«Фольксваген-жук». Для этого нужно было приложить усилие в 2270 кг. Можно предположить, что стальные челюсти мощнее хрящевых с фосфатными зубами, но… На деле разница не столь велика: более точная цифровая модель страшной пасти, созданная с использованием метода конечных элементов, выявила, что при смыкании зубов мегалодона на теле жертвы нагрузка достигала 1800 кг. Хрящевые челюсти испытывали пластическую деформацию, но не ломались. Возможно, в этом они даже лучше, чем более хрупкие на излом костяные захваты. Сила укуса в зависимости от массы тела могла составлять от 55 500 до 108 500 Н в передней части челюсти и от 93 000 до 182 000 Н – в задней. Даже наименьшие из этих показателей на порядок выше, чем у любого другого животного. И это в пасти, которая приоткрылась всего на 35°! Разве что тираннозавр мог посостязаться с мегалодоном (но только при очень неосторожных расчетах).

Челюсти «новых акул» (Neoselachii, от греч. νεοζ – «новый» и σελαχοζ – «акула»), появившихся в середине триасового периода (к ним относятся и скаты), вообще удивительный инструмент захвата и разделки добычи. Как и у всех хрящевых рыб, они состоят из гораздо меньшего количества элементов, чем у костных. Главными служат нёбноквадратный (верхняя челюсть) и меккелев (нижняя) хрящи. Их правые и левые ветви спереди переходят в прочный симфиз, а сзади они образуют двойное подвижное сочленение друг с другом, причем взаимно перпендикулярное положение сочленовных поверхностей препятствует опасному боковому смещению челюстей. У всех неоселяхий челюсти подвешены к мозговой коробке на сухожилиях гиомандибулы, что обеспечивает свободное движение всего челюстного аппарата вверх-вниз и вперед-назад по отношению к остальной части черепа. Причем верхняя челюсть не имеет дополнительного стыка с осевым черепом в передней части, как было у палеозойских хрящевых рыб. А у сельдевых и серых акул есть еще дополнительные растяжимые соединения нёбноквадратного хряща и мозговой коробки, позволяющие верхней челюсти смещаться независимо от остальных элементов черепа. Поэтому она может сильно выдвигаться вперед при атаке, показывая зубы.

Остается только найти конкретных жертв в окружении мегаакулы. Во многих местонахождениях остатки мегалодона встречаются вместе со скелетными фрагментами других акул и китов. Но в палеонтологии слово «вместе» ничего, кроме залегания в одном и том же слое, не означает: слой, даже сантиметровой мощности (толщины), мог накапливаться и 15 000 лет. Вот все, кто за эти тысячи лет мимо проплывал, там и оказались. Нужны более веские доказательства – «дымящийся револьвер», и лучше, если с отпечатками всех пальцев (или в данном случае плавниковых лучей).

Такие «улики» тоже найдены: позвонки, ребра и кости конечностей китов и ластоногих с пропилами от зубов мегалодона (рис. 9.3). Иногда зуб застревал в теле позвонка и ломался. Встречаются кости с залеченными травмами: потенциальная добыча избежала печальной участи и выжила. В одном случае, когда под пресс страшных челюстей попала голова небольшого миоценового усатого кита пискобалена (Piscobalaena nana), его можно опознать по кускам черепа. На усатых китов, не владеющих эхолокацией, хищники действительно нападают с головы. С дельфинами такой вариант не проходит: они чувствуют опасность на расстоянии и скрываются. Поэтому, преследуя их древних и очень длиннорылых родственников эуринодельфинов (например, Xiphiacetus bossi), мегалодон заходил с хвоста, и пробоины оставались на хвостовых позвонках перед самой плавниковой лопастью. А вот усатый кит размером с современного кита-горбача (возможно, это и был горбач) вырвался из пасти живым, хотя акула вцепилась ему прямо в бок: на ребре остались три глубокие пробоины, почти расчленившие его, но позднее они затянулись волокнистой костной тканью. Для исцеления киту потребовалось шесть недель (столько формируется подобная ткань), и удивительно, как он не истек кровью.

Рис. 9.3. Китовый позвонок со следами зубов мегалодона, длина пропилов до 8 см; миоценовая и плиоценовая эпохи (15,9–3,5 млн лет назад) (commons.wikimedia.org)

Очень глубокие пропилы, проделанные мегалодоном в зубах 4-метрового кашалота, указывают, что между этими хищниками могла завязаться борьба «зуб за зуб». Кто вышел победителем, по зубам сказать трудно. Вероятно, все-таки рыба, а не кит, поскольку нападения на кашалотов были совсем нередки. На нескольких черепах в передней их части остались многочисленные рубцы от пильчатых зубов. Акулы обрушивали всю мощь своих челюстей, чтобы добыть самую вожделенную часть кашалота – жировую подушку, используемую им как линза и рефлектор при эхолокации, а также как орган, обеспечивающий всплытие или погружение. Подобные схватки не проходили бесследно и для рыбы, что видно по зубной патологии: после повреждения растущие зубы раздваивались и искривлялись.

А если бы акуле попался ее современник левиафан (Leviathan melvillei), причем не библейское чудище, а настоящее (размер тела – 13,5–17,5 м, длина черепа – 3 м, ширина – 1,9 м, диаметр зуба – 9 см)? У него и зубы были намного больше, чем у кашалота, причем сидели они в обеих челюстях, а не только в нижней, и крепкий череп с огромной височной ямой и сильными жевательными мышцами (они размещались в височной яме). Тем не менее, судя опять же по «шрамам» на черепе, акулы атаковали и этого монстра – правда, скорее мертвого, чем живого.

Со временем существования этой пары суперхищников как раз совпала бурная эволюция усатых китов, которые старались уйти из-под двойного пресса, заняв самую крупную размерную категорию из всех возможных.

Итак, по размеру позвонков и других костей ясно, что мегалодон предпочитал охотиться на относительно небольших (от 2,5 до 7 м длиной) китов, которых заглатывал в два-три укуса. Его повседневные жертвы превосходили размером тех, что выбирает ББА. Мегалодон не был падальщиком, хотя всплывшими раздувшимися тушами, вероятно, не брезговал, подобно все той же ББА. Нападению на живые объекты есть еще одно свидетельство – соотношение стабильных (нерадиоактивных) изотопов кальция (44Са/42Са) в энамелоиде. Чем выше положение хищника в пищевой пирамиде, тем сильнее из-за фракционирования изотопов в организме отклоняется в отрицательную сторону соотношение этих изотопов от такового морской воды. У мегалодона это значение аномально низкое даже в сравнении с ББА. Конечно, сопоставление проводится по образцам, взятым из одного слоя и представляющим остатки единого сообщества. В нем мегалодон занимал место хищника пятого уровня. Следует отметить: для того чтобы данный показатель изменялся в строго определенном направлении, хищник должен заглатывать куски жертвы с костями и зубами – надежным источником кальция в диете.

Другой важный индикатор места в трофической цепи – соотношение стабильных изотопов азота (15N/14N), добытых из коллагена, заключенного в очень устойчивом энамелоиде. Ведь чем дальше уводит нас эта цепочка, тем больше «тяжелеет» органическое вещество, насыщаясь 15N. Аномально высокое соотношение этих изотопов у мегаакулы (22,9 ± 4‰) свидетельствует не только о ее положении на самой вершине пищевой пирамиды, но и о том, что она часто ела себе подобных. Причем не акул вообще, а именно своих соплеменников. Получился этакий тупорылый (с учетом внешнего вида) каннибал – увы, далеко не последний в череде позвоночных существ. Наконец, если к этой «гомеопатической» геохимии добавить изотопию цинка (66Zn/64Zn), то снова обнаружим явные отличия состава энамелоида мегалодона от такового ББА. Данный металл является одним из стимуляторов биоминерализации костной ткани, животные используют в этом процессе более легкий его изотоп, и, как результат, суперхищники «облегчаются» по этому показателю. И мегалодон снова оказывается на недосягаемых даже для ББА трофических вершинах…

Интересно, что ББА и некоторые другие сельдевые акулы обладают определенной теплокровностью в широком смысле: при длительном заплыве постоянная работа медленно сокращающихся мышечных волокон в красной, насыщенной кислородом мускулатуре вырабатывает тепло. Этот тепло не расходуется впустую – на повышение температуры Мирового океана, а с кровотоком по венам направляется на обогрев мозга (включая глаза), улучшая работу этого важного органа. Теплыми также все время остаются органы пищеварения – чтобы пища быстрее усваивалась. Разветвленная сеть сближенных вен и артерий позволяет поддерживать в кровотоке повышенную температуру (у ББА она составляет 26 ℃). Это явление называется красномышечной или частичной эндотермией и встречается также у самых быстрых костистых рыб – тунца, марлина, меч-рыбы. (Есть и полное исключение из правила – красноперый опах: он по-настоящему эндотермный, но вырабатывает и распределяет тепло совсем не так, как птицы и млекопитающие.)

Что, если и мегалодон был теплокровным, по крайней мере частично?