Я найду тебя - Лиз Лоулер

– Вы считаете, что записка подлинная?

Эмили широко раскрыла глаза, стараясь не расплакаться. Она знала, что Джеральдин лишь делает свою работу, но от ее слов Эмили стало больно в груди. Впервые за целый год у нее появилась реальная надежда, что сестра не лежит в могиле, что ее тело не ждет, когда его найдут. Эта записка была единственным свидетельством того, что Зои, возможно, еще жива.

– А вы – нет?

Джеральдин поджала губы и с тревогой посмотрела на нее:

– Не знаю. Но как она попала к вам в квартиру? Кто-нибудь еще имеет доступ в нее? Вы встречаетесь с кем-нибудь?

– У нее есть запасные ключи. Думаю, она воспользовалась ими. Они есть лишь у нее и домовладельца. Я дала ей запасной комплект, чтобы она кормила моих рыбок, когда меня не будет. Не то чтобы она это делала… Она вечно забывала. – Эмили сделала виноватое лицо. – После того как она исчезла, я сама забыла про них. Однажды утром все они плавали в аквариуме брюхом вверх. А еще она приходила ко мне заниматься; там ее никто не отвлекал.

Джеральдин отпила кофе и вытерла с верхней губы пену.

– Предлагаю поступить следующим образом. Вы найдете образец почерка Зои, чтобы мы могли сравнить его с этой запиской. Я проверю, есть ли рядом с вашей улицей камеры видеонаблюдения, и если да, то, надеюсь, она будет хотя бы на одной из них. Если она побывала в вашей квартире сегодня утром, это будет легкий поиск. Надеюсь, вы не пытались позвонить ей?

Эмили покачала головой:

– Мне даже в голову не пришло… Я уже забыла, когда звонила ей в последний раз. Хотя все еще ищу ее в «Фейсбуке». Публикую ее фотографии, спрашиваю, видел ли ее кто-нибудь… – Эмили вытащила мобильный телефон и секунду спустя набрала номер Зои. Они тотчас услышали записанное сообщение: «Пожалуйста, повесьте трубку и попробуйте снова».

Джеральдин хмыкнула:

– Что и следовало ожидать. Как вы знаете, с момента ее исчезновения мы не обнаружили никакой активности ни с ее мобильного телефона, ни в социальных сетях, ни в банке. Ее нет вот уже тринадцать месяцев, и эта записка, похоже, первая попытка контакта с ее стороны. Но почему именно сейчас?

– Может, потому, что ей только что исполнилось двадцать? – с надеждой в голосе сказала Эмили. – В общем, не знаю. Возможно, ее не было в стране, а теперь она вернулась и заметила один из моих плакатов… Или, как сказано в записке, хочет, чтобы я перестала ее искать…

Джеральдин снова вздохнула:

– Вам будет тяжело. Я не советовала бы вам тешить себя надеждой. Мы сделаем все возможное, чтобы проверить, подлинная эта записка или нет. Мне тут в голову пришла еще одна мысль: не мог ли это сделать кто-то из ее подружек? Например, как проявление доброты? Вдруг они нашли ваш ключ и подумали о том, как вам нелегко… Мы, конечно, спросим их, был ли кто-нибудь из них с ней в контакте. Думаю, мы также должны проверить фоторамку на наличие отпечатков и отправить записку и конверт в лабораторию. У нас есть отпечатки пальцев Зои и образцы ее ДНК. А вот образца ее почерка, если память мне не изменяет, – нет.

Пока Джеральдин жевала тост, Эмили потягивала свой чай.

События развивались слишком стремительно. Возможно, вскоре она узнает, жива ли ее сестра.

Джеральдин с тревогой посмотрела на нее:

– Итак, вы пришли домой с работы, потому что вам было плохо. А как вы чувствуете себя сейчас?

– У меня просто болела голова. Но сейчас прошла. – Эмили решила не упоминать последние две недели, предшествовавшие настоящей причине, по которой ее отправили домой, – озабоченность поисками так называемой пропавшей пациентки. Она была страшно рада, что у нее есть ответ на этот конкретный вопрос, и теперь, когда нужно сосредоточиться на Зои, ей не нужно думать о чем-то другом. Поиски той девушки и возвращение ей браслета больше не занимали ее мысли. Тем более что вряд ли это дорогая вещь. Для нее же слишком большая роскошь думать о ком-то, кто ненадолго вошел в ее жизнь, когда ее главная задача – найти Зои. Вот на чем она должна сосредоточиться. Ее год поисков подходит к концу.

Джеральдин остановилась на светофоре, ожидая, когда загорится зеленый свет, чтобы перейти улицу. Куда ни посмотришь, повсюду туристы. Даже если закрыть глаза, их гомон все равно настигал ее. Взволнованно говоря на самых разных языках, они любовались историческими зданиями. Джеральдин же, к своему стыду, воспринимала этот красивый город как должное и ругала его холмистые улочки, особенно после похода по магазинам.

Наконец загорелся зеленый, и она продолжила путь обратно на работу, чтобы забрать свои сумки. Пластиковый пакетик с запиской и конвертом теперь был у нее. Она отправит их в лабораторию, причем попросит исследовать немедленно. Затем подождет, пока Эмили найдет что-нибудь с почерком Зои, и приступит к анализу. Жаль, правда, что эта записка почти не обрадовала ее.

Хотя Джеральдин была готова к любому развитию событий – люди исчезали каждый день, но их находили, – исчезновение Зои с самого начала казалось ей зловещим. Она полагала, что в тот день молодая медсестра встретила кого-то, кто убил ее, и рано или поздно тело Зои Джейкобс будет найдено. Это лишь вопрос времени. Ее исчезновение совсем не походило на бегство.

Долги или неудачные экзамены толкали многих к самоубийству или к бегству от проблем, но, судя по словам друзей, семьи, коллег, лечащего врача, преподавателя, Зои была человеком жизнелюбивым. Ее характер предполагал, что она способна стойко выдержать разочарования и удары судьбы и пережить их. Ничто в ней не давало оснований предполагать, что она бросит свою семью, особенно сестру, и скроется. Таково было всеобщее мнение. Именно это отсутствие индикатора серьезной проблемы в жизни Зои заставило Джеральдин предположить, что Зои исчезла не по своей воле.

Но если это так и Зои давно мертва, кто подбросил записку в квартиру Эмили? Очевидно, тот, кто имел туда доступ. Домовладелец? Друг? Кто-то более зловещий?

Джеральдин не раз поручали дела об исчезновении людей. Она знала, как надежда тает с каждым днем, пока в глазах родных, ожидающих известий, окончательно не гас свет. В глазах Эмили свет не погас. Она была готова страдать и дальше, лишь бы он продолжал гореть, и значительную роль в его поддержании играло чувство вины. Ну почему? Обычно люди винили и терзали себя, поскольку им казалось, что они могли предотвратить исчезновение близкого человека. Ну почему они не сделали то или не сделали это? Люди начинали перечислять все, что они могли сделать, но не сделали. Своим самоедством Эмили довела себя до болезни. Превратилась в ходячий скелет. Дошла до такой крайности, что залезла в холодильник в морге. Джеральдин не сомневалась: будь у Эмили в первые дни после исчезновения Зои возможность вскрыть свежие могилы, она бы это сделала.

Пойди дела лучше с самого начала расследования, возможно, сейчас все было бы иначе. Возможно, загадка исчезновения Зои была бы раскрыта. Лучшее, что Джеральдин могла сделать для Эмили, – это найти Зои. Увы, она не надеялась, что это произойдет в ближайшее время. Ее изначально большая команда теперь скукожилась до нее одной, плюс удастся привлечь пару помощников, если вдруг появятся новые обстоятельства. По сути, Джеральдин стала кем-то вроде связной между полицией и семьей. Уже через три дня после того, как Зои пропала, ее дело было оценено как сопряженное с высоким риском.