Сентябрьские огни - Карлос Руис Сафон

— Ты когда-нибудь слышал о том, что такое Doppelgänger? — задал вопрос Лазарус.

Мальчик помотал головой. Лазарус испытующе посмотрел на него.

— Доппельгангер — немецкое слово, — пояснил он. — Его употребляют, чтобы дать определение тени человека, которая по разным причинам отделилась от хозяина.[4]Хочешь послушать занятную историю?

— Прошу вас…

Лазарус устроился поудобнее на стуле напротив мальчика и достал длинную сигару. Из кинофильмов Дориан знал, что сигары типа «Торпедо» — толстые в середине и узкие на концах — называются также гаванскими. При курении они распространяли насыщенный резкий аромат и стоили целое состояние. После Греты Гарбо героем утренних сеансов был для него Граучо Маркс.[5]Простая публика довольствовалась запахом дыма второсортного табака. Лазарус осмотрел сигару со всех сторон и вернул на место, так и не закурив. Он собирался с мыслями.

— Итак, эту историю мне однажды рассказал коллега. Время действия — 1915 год. Место действия — город Берлин…

«Из всех часовщиков, живших в Берлине, не было человека, относившегося к своей работе более трепетно и столь ревностно стремившегося к совершенству, чем Герман Блеклин. Правда, навязчивое желание добиться создания самых точных механизмов позволило ему совершить ряд открытий. Например, он вывел теорию о соотношении времени со скоростью перемещения света во Вселенной. Окруженный часами, Блеклин жил в квартирке, располагавшейся в задней части его магазина на Генрихштрассе. Он был одиноким человеком, не имевшим ни семьи, ни друзей. Единственным его верным спутником оставался старый кот Салман. Кот часами сидел в мастерской рядом с хозяином, пока тот с утра до вечера занимался любимым ремеслом. С годами увлеченность Блеклина превратилась в одержимость. Неудивительно, что он надолго закрывал магазинчик для покупателей. Он сутками, не отвлекаясь на еду и сон, работал над созданием своей мечты: идеальных часов, универсального механизма для отсчета времени.

В один из неприветливых дней, когда после двухнедельной вьюги Берлин был скован морозом и засыпан снегом, к часовщику явился странный покупатель, элегантный господин по имени Андреас Корелли. Господин Корелли щеголял в роскошном ослепительно белом костюме. Его длинные шелковистые волосы обильно посеребрила седина, а глаза прятались за темными стеклами очков. Блеклин заявил ему, что магазин закрыт для посетителей. Корелли проявил настойчивость, сказав, что проделал очень длинный путь ради встречи с мастером. Гость также сообщил, что осведомлен о технических новшествах, изобретенных Блеклином, и даже подробно о них рассказал, чем чрезвычайно удивил часовщика, убежденного до тех пор, что его достижения оставались неизвестными миру.

Просьба Корелли оказалась не менее странной. Корелли попросил Блеклина изготовить для него часы, но совершенно особые. Стрелки этих часов должны были вести обратный счет времени. Объясняя мотивы столь необычного заказа, Корелли признался, что страдает смертельной болезнью, которая должна свести его в могилу в считанные месяцы. И по этой причине он желал иметь часы, которые отмеривали бы оставшиеся ему минуты и секунды жизни.

Невероятная просьба сопровождалась обещанием более чем щедрого вознаграждения. Сверх того Корелли брался обеспечить финансирование научных изысканий Блеклина до конца дней часовщика. Взамен требовалось только потратить несколько недель на создание оригинального механизма.

Нет нужды говорить, что Блеклин согласился выполнить заказ. Две недели он трудился как каторжный в своей мастерской. Часовщик полностью погрузился в работу. Вскоре Андреас Корелли снова постучал к нему в дверь. Часы были уже готовы. Корелли с улыбкой изучил изделие и, рассыпавшись в похвалах мастерству часовщика, объявил, что считает высокую плату более чем заслуженной. Блеклин, измученный усталостью, признался, что вложил всю душу в свое произведение. Корелли с пониманием кивнул. Потом он завел часы, вручил кошель с золотыми монетами Блеклину и распрощался с мастером.

Вне себя от радости, часовщик жадно пересчитывал золотые монеты, как вдруг заметил свое отражение в зеркале. Он показался себе изможденным, постаревшим и подумал, что слишком много работал. Решив, что позволит себе отдохнуть несколько дней, часовщик отправился спать.

На следующий день в окно мастерской светило яркое солнце. Блеклин, все еще чувствуя слабость, начал умываться и снова посмотрел на себя в зеркало. И его пробрала дрожь. Накануне, когда часовщик ложился в постель, его лицо, измученное и усталое, все же было молодым. Вчера Блеклин выглядел, как и полагаюсь, на сорок один год. Утром он увидел перед собой человека под семьдесят. Испуганный, он вышел в парк подышать воздухом. Вернувшись в лавку, он первым делом бросился к зеркалу: ему в глаза смотрел глубокий старик. Охваченный ужасом, мастер выскочил на улицу и столкнулся с соседом, который спросил, не видал ли тот часовщика Блеклина. Герман, ударившись в панику, бросился бежать.

Ночь часовщик провел в вонючем кабаке в компании мошенников и прочей шантрапы. Блеклин был готов на что угодно, только бы не оставаться в одиночестве. Он чувствовал, как с каждой минутой все больше усыхает кожа. Кости, казалось, становились ломкими. Дышать сделалось тяжело.

За полночь к мастеру подошел незнакомец и попросил разрешения подсесть к нему. Это был молодой человек лет двадцати приятной наружности. Часовщик не узнал его, но глаза юноши скрывались за знакомыми черными очками. У Блеклина оборвалось сердце. Корелли…

Андреас Корелли сел напротив мастера за столик и достал часы, собранные Блеклином несколько дней назад. Часовщик, которым владело отчаяние, пожаловался на странный недуг, который внезапно его поразил. Мастер хотел узнать, почему он стареет с каждой секундой. Корелли показал ему часы. Стрелки медленно вращались вспять. Корелли напомнил Блеклину давешние слова о том, что в часы он вложил всю душу. Именно поэтому с каждой истекшей минутой дряхлели его тело и душа.

Блеклин, обезумев от страха, взмолился о помощи. Он сказал, что пожертвует чем угодно, только бы вновь обрести молодость и душу. Корелли улыбнулся и спросил, хорошо ли тот подумал. Часовщик подтвердил, что готов отдать все.