Алиби - надежда, алиби - любовь - Вера Колочкова

– Да ладно, не пью! С Арсюшей водку пила, а со мной коньяк не хочешь? А вообще, я тебе так благодарна… Как тебе удалось его уговорить? Я и не надеялась даже! Вот уж воистину пути Господни неисповедимы! Кто ж мог подумать, что и Мышь когда-то пригодится?

Маша сидела на стуле, низко опустив голову, глубоко просунув руки в рукава халата. «Нет, да когда ж это все кончится?» – думала она с тихим отчаянием, наблюдая за суетой Инны.

– Смотри, какая бутылка красивенькая, пузатенькая! Ты знаешь, Мышь, я вдруг в одночасье поняла, что такое счастье… Сегодня утром и поняла, когда проснулась от Арсюшиного крика. Выбежала в прихожую, а он стоит побритый, наглаженный и орет во все горло: «Почему такой бардак в прихожей? Это что, нельзя с дороги убрать? Сидишь дома целыми днями, не можешь порядок навести!» Оказывается, он за свой чемодан запнулся, который сам же и собирал… Боже, с каким облегчением я его разбирала, этот чемодан, ты не представляешь! Такое счастье…

– Я рада за тебя, Инна… – деревянным голосом произнесла Маша, пытаясь унять очередную волну озноба.

– Чего ты дрожишь-то? Болеешь, что ли? Давай лучше подсуетись, закуску сообрази какую-нибудь!

– Мне плохо, Инна, мне лечь надо!

– Да ладно, лечь ей надо! Я что, в такую даль ехала, чтобы у твоей постели посидеть? Ничего, сейчас коньячку накатим, быстро вылечишься!

– Нет, пить я не буду.

– Будешь! Чего я, зря коньяк покупала? Я ж не могу в долгу у тебя оставаться! Ты ж мою семейную жизнь спасла как-никак! Эй, Варька! Где ты, противный ребенок? Сообрази-ка нам чего-нибудь пожевать! Что тут у вас есть?

Инна по-хозяйски распахнула дверцу холодильника, достала тарелку с нарезанной колбасой, пакет с овощами, выудила половинку лимона. Сложив все на стол, развернула голову к стоящей в дверях кухни Варьке:

– Так, Варя, быстренько организуй овощной салатик, только без майонеза! У вас оливковое масло есть?

– Есть, тетя Инна, у нас все есть… – странным голосом тихо произнесла Варька, медленно подходя к столу. Так же медленно, плавными легкими движениями она закрутила пробку на коньячной бутылке, поставила ее обратно в коробку, тщательно запаковала сверху. Потом резким движением встряхнула лежащий на столе пакет, аккуратно сложила в него коробку с коньком и плавно направилась к выходу.

– Ты что? С ума сошла? – растерянно спросила Инна, провожая ее глазами.

– Пойдемте, тетя Инна…

– Куда?

– В прихожую. Вам домой пора.

– Ты что себе позволяешь, дрянь такая? – наконец пришла в себя Инна. – Ты как со мной разговариваешь! Мышь, а ты чего молчишь, скажи ей!

– У моей мамы замечательно красивое имя, тетя Инна! Ее зовут Мария, а не Мышь. Пойдемте, тетя Инна, я вас провожу…

Маша смотрела во все глаза на Варьку, молчала. Потом тихо повернула голову в сторону Инны. Они долго и молча смотрели друг на друга, словно выдерживая невыносимо затянувшуюся театральную паузу, словно соревнуясь – кто кого пересмотрит. Первой не выдержала Маша.

– Иди, Инна. Будь счастлива, – произнесла она чуть слышно, опустив глаза.

Инна, придав лицу презрительно-оскорбленное выражение, молча прошествовала в прихожую, толкнув по пути острым плечом Варьку. От грохота с силой захлопнувшейся двери Маша вздрогнула и неожиданно для себя вдруг вздохнула, будто освободилась наконец от тяжкой ноши.

– Ругать будешь, да? – осторожно садясь на стул напротив нее, робко спросила Варька. – Ну не выдержала я, прости…

– Нет. Не буду. За что ругать такую умную рыжую девочку? – улыбаясь, задумчиво проговорила Маша. – А если мне умная рыжая девочка еще и чаю нальет, так и даже похвалить ее можно будет…

– Ой, это мы мигом! – подскочила со стула Варька, взметнув рыжей гривой. – А может, съешь чего-нибудь? Салатик, например… Я тебе даже без майонеза сделаю, на чистом оливковом масле!

– Да ладно тебе, Варюш! Выставили человека за дверь, еще и изгаляемся. Нехорошо!

– Конечно нехорошо, мамочка! Кто ж говорит, что хорошо? Я бы, может, и не решилась…

Варька вдруг осеклась на полуслове и замолчала, быстро взглянув на мать.

– Ну? А почему решилась-то? Колись давай…

– Мам, ты прости меня, ради бога… Я так больше никогда делать не буду, честное слово!

– Чего не будешь?

– В общем, я подслушала ваш разговор с дядей Арсением… Ты так напряглась вся, когда он позвонил, ушла в спальню… А я взяла трубку в своей комнате и слушала…

– Варя?!

– Мамочка, ну прости! Я ведь могла тебе и не говорить об этом! А раз призналась – прости! Просто я хотела тебе сказать…

– Варя! Я не буду это обсуждать! Как ты можешь?! – в ужасе прокричала Маша, закрывая лицо руками.

– Я хотела тебе сказать, что я тебя понимаю! Вот и все! – тоже перешла на крик Варька. – Я тебя понимаю и… уважаю! И горжусь тобой! Я бы на твоем месте так же поступила! Переспала бы и бросила, и черт с ним со всем! – И неожиданно тихо добавила: – Хотя дядю Арсения мне жалко, я с ним дружила… Мам, а ты его и сейчас любишь?

– Нет. Теперь уже – нет… Пусто внутри, понимаешь? Пусто и холодно, оттого и трясусь как в лихорадке. Пожалей меня, Варь. Никогда больше не будем говорить об этом. Стыдно же…

– Хорошо, мам. Но ты все равно знай – я тебя понимаю. И как дочь, и как женщина.

– М-м-м… Я пойду прилягу, ладно? Хватит с меня на сегодня…

Маша забралась в постель, снова свернулась клубочком под одеялом, закрыла глаза. «Как быстро меняется жизнь… – подумалось ей вдруг. – Еще вчера утром все было обычно и привычно, а сегодня отрываю от себя свое прошлое, как кожу сбрасываю…»

– А на тебя сегодня большой спрос! – проговорила Варька, заходя в спальню и держа на вытянутой руке трубку.

– Кто это? – не поднимая головы от подушки, спросила Маша.

– Да козел этот противный! Я его по мерзкому голосу узнала. Тети-Ленин жених, помнишь, на даче познакомились? Филипп, кажется…

– Да, я слушаю… – поднесла трубку к уху Маша.

– А ваша дочка меня не жалует, Машенька! – услышала она веселый смех Филиппа. – Козлом называет! Просто прелесть что за девчонка! Чудо!

– Простите ее, Филипп…

– Да ладно, пустяки! Мы, старые козлы, вообще не обидчивые… Машенька, а вы не забыли про свое обещание?

– А что я вам обещала, Филипп?

– Как что? Поужинать со мной!

– Нет, Филипп, не могу. Во-первых, я вам ничего не обещала, а скорее даже наоборот, отказала напрочь. А во-вторых, я очень плохо себя чувствую, так что все равно пришлось бы отказать.

– Машенька, я вас очень прошу…

– Нет, это не обсуждается.