В объятиях тьмы - Александра Айви

И все же она не могла представить, почему эта женщина хочет ее видеть. Уж разумеется, не для похода по магазинам.

— Вряд ли это может быть основанием для дружбы, — пробормотала она.

Вайпер криво улыбнулся:

— Скажи это Эбби. Она, кажется, решила, что, побывав на волоске от смерти, получила право не только называть тебя подругой, но и требовать, чтобы под моей крышей тебя никто не тиранил.

Сжимая в руках платье, про которое она совсем забыла, Шей присела на край постели. Ее душа сжималась под напором странного чувства.

Весьма похожего на страх.

— Феникс знает, кто я? — прошептала она, не поднимая глаз.

Шей скорее почувствовала, чем услышала, как он осторожно подошел и встал рядом. Она не подняла взгляда.

Нельзя, чтобы он видел ее лицо. Лицо ее выдаст. Она не владела собой.

— А кто ты? — спросил он.

— Она знает, что я демон?

Вайпер колебался, словно подбирая слова.

— Она знает, что в тебе течет кровь Шалоттов.

— И она хочет, чтобы я… пошла с ней по магазинам?

— Только если ты сама захочешь. Уверен, она охотно изменит планы, если ты выскажешь свои пожелания. — Он присел рядом, стараясь не прикасаться к ней. — В чем дело, Шей? Я чем-то тебя расстроил?

— Не понимаю, чего она от меня хочет. Я демон.

Он мягко рассмеялся:

— Эбби и сама теперь не совсем человек.

— Нет, она богиня.

— Пусть так, богиня. Но она также и женщина, которая сражалась с ведьмами, чтобы спасти всех демонов. К тому же подруга вампира. Она не предубеждена против нас, если именно этого ты боишься.

Чего же она боялась?

Плечи Шей поникли. Дело в том, что не доверяла она этой Эбби! Только не сейчас, когда она предлагала редкий дар дружбы. Опыт научил ее, что за такие подарки судьбы приходится платить. И, как правило, слишком высокую для нее цену.

Чувствуя на себе тяжелый взгляд Вайпера, она наконец тяжело вздохнула:

— Меня еще никогда не приглашали пройтись по магазинам.

— Ясно.

Шей почувствовала движение его руки за спиной и окаменела. Сейчас он обнимет ее… ни за что! Она не нуждается в его сочувствии. Не сейчас, когда она так уязвима, что вот-вот сломается и расплачется.

Вот будет стыдно.

Но он не попытался ее коснуться. Вместо этого схватил щетку для волос, которую она бросила на ночном столике возле постели. Она слегка расслабилась, и тогда он повернулся к ней лицом и стал проводить щеткой по спутанным волосам, ниспадавшим до самой талии.

— Ты говорила, мать воспитывала тебя как человека?

Внутренний голос предупреждал: «Отодвинься прочь!»

Но движения щетки, его мягкие, ласкающие прикосновения приносили ощущение близости и несказанного блаженства.

К сожалению, ее тело больше не повиновалось разуму.

— Это было так давно, — прошептала она.

— Тебя принимали за человека?

Шей болезненно скривилась. Многие демоны вполне сходили за людей, а значит, могли жить в мире людей, не привлекая к себе внимания. Многие из них не имели и капли человеческой крови в жилах.

Святые угодники свидетели — она старалась как могла. Она делала все, чтобы угодить матери. Все, что угодно, чтобы стать своей.

— Нет.

Щетка не останавливалась ни на минуту.

— Но ты выглядишь совсем как человек.

Шей опустила ресницы. Она никогда не говорила о своем прошлом. Ни с кем. Но сейчас, в окружении мирной тишины, наслаждаясь нежными движениями щетки по волосам, она не смогла остановить поток слов, хлынувший вдруг из ее уст.

— Но я не становилась старше! Маме пришлось переезжать с места на место, чтобы никто не заметил, что я не становлюсь старше, как должна бы.

Воспоминание о матери, чувство невосполнимой потери в который раз грозили разорвать ей сердце.

— Беда, конечно, но с ней можно справиться.

— Может, и так, но были еще моя сила и быстрота. Они выдавали меня с головой.

Он взял следующую прядь волос, коснулся ее щеткой.

— Другие дети тебя боялись?

— Да.

— Дети могут быть очень жестокими.

Шей стиснула лежащие на коленях руки.

— Не столь жестокими, как их родители. Год за годом нам поджигали дома, бросали в нас камни. Священники пытались изгнать из меня беса. В одну прекрасную ночь меня линчевали.

— Суд Линча?

— Банда идиотов вытащила меня из постели и подвесила за шею на дубе, что рос у нас во дворе. Представь себе их удивление, когда на следующее утро я пришла по их души.

Последовало долгое молчание, словно Вайпер размышлял над тем, что она поведала своим тихим голосом. Прикосновения щетки были по-прежнему нежны, но Шей вдруг уловила, как в душе Вайпера нарастает смутное отчаяние.

Странно.

— Почему твоя мать не попросила помощи у демонов? — спросил он наконец.

Она повернулась к нему:

— Моего отца уже убил вампир. Она хотела спрятать меня от демонов.

Его взгляд потемнел, словно он не хотел, чтобы Шей напоминала ему о причине своей ненависти к вампирам.

— Кто-то из демонов мог бы дать вам пристанище. Не все из них злобные и жестокие твари.

— Мать была человеком. Она не знала, кому можно доверять. — Ее глаза вдруг наполнились слезами. — И я не знала.

Щетка выпала из его руки. Вайпер обнял ладонями ее лицо.

— Шей.

Затаив дыхание, она смотрела, как Вайпер наклоняется над ней.

Он двигался медленно. Так медленно, что она поняла — он щедро дарует ей возможность сказать «нет». На одно биение сердца она замерла, а он медлил возле ее губ, дожидаясь, не оттолкнет ли она его.

Но пока разум отчаянно пытался напомнить ей, что это вампир ласкает ее так нежно, вампир, который купил ее, словно вещь, тело Шей оставалось глухим к доводам здравого смысла.

Она ждала его прикосновений. Нет, отчаянно жаждала его прикосновений.

Изведать вкус его губ. Узнать, какова на ощупь его кожа. Руки, ласкающие ее грудь.

Она никогда не могла понять, как женщина может допустить, чтобы ее соблазнили. Все просто — или ты хочешь секса, или нет.

Но сейчас она поняла, как силен зов плоти. Неумолимая потребность ласкать и принимать ласки, что заглушает доводы рассудка.