Ночь на острове - Холли Престон

Может быть, она ошиблась, подумала Саманта. Может, его мать просто работает в этом доме, то есть в этой гостинице? В конце концов, на вид у него нет ничего общего с тем плейбоем на водных лыжах…

— Привет, Спиро! — Мэтью подошел к вертолету и открыл дверцу с ее стороны. Мельком взглянув на ее напряженное лицо, он обратился к пилоту. — Все в порядке?

— Никаких проблем.

В голосе Спиро звучала теплота, и Саманта, исподтишка наблюдавшая, какими взглядами обменялись мужчины, поняла, что сбываются ее худшие опасения. Ведь помимо теплоты в тоне Спиро ощущалось почтение, такое, которое испытывают к хозяину. О Господи, почему Мэтью ее не предупредил?

— Отлично! — Мэтью перевел взгляд на Саманту. — Сэм, — спросил он, понизив голос, — тебе нужна помощь?

Только не от вас! Она не произнесла этих слов, но была уверена, что он почувствовал ее враждебность. Видимо, поэтому он не стал тратить время на пространные приветствия. Должно быть, понял, что ей совсем не хочется сходить на землю.

Но и оставаться дальше в вертолете она не могла. Спиро ждал, и ей пришлось пошевеливаться. Саманта осторожно сняла шлемофон, положила его на панель и, нимало не заботясь о грации, выставила ноги из кабины.

Выпрыгнув, Саманта чуть не сшибла Мэтью с ног, и он едва успел поддержать ее, чтобы она не упала.

— Я сама справлюсь, — огрызнулась она, восстановив равновесие.

Мэтью пожал плечами и потянулся за ее багажом. Она взяла с собой только небольшой чемоданчик и полотняную дорожную сумку, которые Мэтью легко подхватил одной рукой. Он сказал что-то по-гречески, отказываясь от помощи Спиро, и добавил, обращаясь к ней:

— Пойдем. Иначе тебя унесет ветром от лопастей.

Саманта поджала губы, но возразить ей было нечего. Вертолетная площадка находилась всего в нескольких ярдах от песчаного пляжа. В воздухе еще не осела пыль после их приземления, а уж когда вертолет снова взлетит…

И потом, она не хотела долго оставаться на солнце; ей и так было жарко в куртке, а шерстяные брюки, которые были так кстати в Англии, просто прилипали к ногам.

Лопасти вертолета раскручивались все сильнее, и Саманта поспешила присоединиться к Мэтью. Сосредоточив внимание на взмывающей стальной птице, она старалась не смотреть на мускулистый торс Мэтью, но всем своим существом отзывалась на его присутствие. Он впервые предстал перед ней без обычной городской одежды, и ее смущало зрелище его широкой груди и покрытых легким пушком мускулистых бедер. Он был очень смугл и излучал, как казалось Саманте, опасность. Он выглядел совершенно чужим — человеком, которого она видит впервые…

Стоя у распахнутого окна с французскими решетчатыми ставнями, Саманта любовалась видом на море. В полуденном воздухе витал запах мимозы, а в вазонах внутреннего дворика пламенела герань. Посередине его уютно расположился фонтан: вода игристой струйкой выливалась из кувшина в руках мраморной нимфы в бассейн у ее ног. Умиротворяющее журчание фонтана проникало в комнату Саманты, на глади бассейна были видны лилии.

За зеленой изгородью дворика начинались террасы парка, с последней из которых ступеньки вели к песчаному пляжу. Взгляду Саманты открывался живописный пейзаж: зеленовато-синие волны, набегавшие на прибрежную полосу, редкие белоснежные паруса у горизонта. От этого вида захватывало дыхание, так он был хорош. Ничего подобного она уж точно не ожидала. Откровенная роскошь дома ошеломила и смутила ее.

Она взглянула на свой чемодан, лежащий на резной тумбочке в ногах кровати. Даже ее вещи блекнут среди такой обстановки. И выглядят столь же неуместными, как она сама, с горечью призналась себе Саманта. Не нужно ей было приезжать. Не нужно было пасовать перед его чувственностью. Разве может тот, кто живет в таком доме, нуждаться в ее помощи? Да это просто смешно. Все это сплошной обман.

Но ведь она с самого начала понимала, что просьба Мэтью помочь его матери не более чем предлог, во всяком случае, не главная цель ее приезда. Так почему же ей сейчас так плохо? Неужели только потому, что все здесь оказалось не таким, как она ожидала?

Саманта вздохнула и, отойдя от окна, принялась рассматривать отведенные ей покои с великолепными интерьерами, выдержанными в кремовых и розовых тонах. Когда ей показали ее апартаменты, она в первый момент решила, что тут какая-то ошибка. Гостиная с богатой мебелью, с диванами, обитыми нежнейшим бархатом, кабинет, украшенный деревянной резьбой, — все это не могло предназначаться ей. Так же как и огромных размеров кровать в комнате с экзотическими драпировками и шикарно оборудованная ванная, в бассейне которой можно плавать. Все это не для тех, кто приезжает под вымышленным предлогом. И уж конечно, не такой прием она себе представляла, когда давала свое согласие.

А вот это действительно серьезная ошибка. Не видя этот дом, она еще питала какие-то иллюзии, что Мэтью, несмотря на его связь с такой шикарной женщиной, как Мелисса Мейнверинг, не слишком отличается от нее, Саманты. Это трудно объяснить, но где-то в глубине души в ней почему-то жила уверенность, что она и Мэтью могли бы…

Она тяжело вздохнула. Могли бы что? — с болью подумала она. Могли бы стать друзьями? Любовниками? Могли бы полюбить друг друга?

Теперь ее ужасала собственная наивность. Невозможно даже предположить, чтобы для человека, который живет в таком доме, могла что-то значить такая девушка, как она. Для чего бы он ее сюда ни пригласил — а теперь она знала точно, что не для помощи по хозяйству, — ясно, что по отношению к ней у него нет серьезных намерений. Она его забавляет, но, кроме того, чтобы с ней переспать, ничего другого ему от нее не надо.

Он ведет себя как настоящий феодал, подумала Саманта, пытаясь выдернуть из-под крышки чемодана застрявшую лямку ночной рубашки. Она сюда привезена на потеху Мэтью. И он не остановится ни перед какими расходами, лишь бы она избавилась от своих глупых предрассудков.

Если бы у нее была возможность переговорить с Мэтью до того, как Спиро Ниаркос улетел назад в Афины! Если бы у нее было на это время! Но этого не произошло. Не успел вертолет вновь оторваться от земли, как появился улыбающийся слуга и повел Саманту в ее комнаты. И, хотя Мэтью сам внес в дом ее чемодан и сумку, их тут же подхватил другой слуга.

Понимая, что она испытывает, Мэтью, однако, и не подумал проводить ее, предоставив это слугам. Вопреки ее ожиданиям, им не пришлось встретиться и за обедом — выйдя из ванной, Саманта обнаружила в комнате поднос с едой.

Может быть, он считает, что ей хочется отдохнуть. Ведь она выехала из Нортфлита очень рано и могла просто устать. На самом же деле нервное напряжение мешало ей расслабиться, а тревожные предчувствия все равно не дали бы уснуть. Как ни прекрасны были дом и остров, отдыхать здесь она не могла.

Мэтью затеял это, чтобы сделать ее своей игрушкой, а она оказалась так глупа, что попалась на эту удочку. Скорее всего, он и не собирался знакомить ее со своими родственниками, думала Саманта, разглядывая в зеркале дешевенькие полотняные брючки и майку, надетые ею из-за жары. То, что ее поместили в шикарные апартаменты, отнюдь не означает, что и в остальном с ней будут обращаться как с другими гостями. Может, именно поэтому ей отвели так много места в доме: собственная гостиная, внутренний дворик — что еще нужно? Почему она вообще решила, что Мэтью представит ее остальным членам семьи?