Вам меня не испугать - Дженнифер МакМэхон

Сейчас, глядя через грязное ветровое стекло, она прикинула, что дом составляет примерно 35 футов в длину и около 20 футов в ширину: большой прямоугольник из тусклого серого камня и бетона. Углы не были вполне прямыми, отчего дом казался скособоченным то на одну, то на другую сторону. Цемент местами выкрошился, и отдельные камни выпали наружу, оставив дыры, похожие на выщербленные зубы. Белая краска облезла со стропил и подоконников и местами свисала как омертвевшая кожа. Крыша находилась в прискорбном состоянии и просела посередине; сланцевые шиферные планки разъехались в стороны и раскрошились.

Дом был заложен с востока на запад: бестолковое расположение для участка на возвышенной местности с прекрасным видом на юг. Если бы Андре изучил ландшафт, использовал его естественные преимущества и поставил дом фасадом на юг, сделал побольше окон и уделил больше внимания посадке деревьев, это было бы гораздо более теплое и светлое место. Плотная каменная кладка могла бы даже стать преимуществом и служить резервуаром для тепла. Но, по сути дела, большую часть года дом оставался в тени, и стены с крышей покрылись пятнами мха. Дом казался серым и влажным, как ядовитый гриб.

– Помнишь, как ты говорила? – обратилась Реджи к своей матери, рассматривая неровные стены. – О том, что «Желание Моники» больше похоже на кличку скаковой лошади, чем на название дома?

Вера усмехнулась и наклонила голову, но казалось, что она внимательно изучает какое-то небесное явление. Реджи понятия не имела, услышала ли она вопрос, а если услышала, то смогла ли понять его смысл.

– Никаких шансов, – пробормотала Реджи, думая о том, что если дом был скаковой лошадью, то теперь он состарился, охромел и был готов к отправке на живодерню.

В следующий момент тяжелая деревянная дверь отворилась, выпустив наружу облако дыма. Из-за черной дымовой завесы вышла женщина в выцветшем домашнем платье и рыбацком жилете. Реджи заморгала. Сначала ей показалось, что она видит привидение, призрачное тело, рожденное среди дыма, пепла и руин. Но потом картинка стала более четкой. Это была Лорен, которая спускалась с крыльца, вскинув правую руку в странном повелительном жесте, как будто приказывала остановиться и не подходить ближе.

Реджи открыла дверь, и Лорен подошла ближе. Ее походка была неестественной и разболтанной, как у марионетки, перемещаемой по сцене.

– Боюсь, у нас пожар, – сказала Лорен. От нее несло рыбой, из глаз текло, спутанные волосы были опалены по краям.

* * *

«Серебряная ложка» – классический придорожный ресторан, расположенный примерно в одной миле от аэропорта. Фасад блещет нержавеющей сталью, «купе» отделаны красным и белым винилом. Каждый стол украшен миниатюрным музыкальным автоматом. Названия фирменных блюд написаны на грифельной доске над стойкой: сэндвич с индейкой, рассыпчатый черничный пирог, томатный суп-пюре. Открыто круглосуточно. Это центр сбора для местных подростков – место, куда можно заглянуть после просмотра двойного сеанса в кинотеатре для автомобилистов или разделить с подругой порцию бананового сплита[10]. Ресторан также популярен у водителей грузовиков и обычно бывает полон в два часа ночи, после закрытия баров, когда люди заходят протрезвиться с помощью кофе и западного омлета[11].

Сорокадвухлетняя Кэндис Жаке семь лет проработала официанткой в «Серебряной ложке». Во вторник, 6 июня, в 23. 15 она завершила смену, и коллеги видели, как она села в светло-коричневый седан, за рулем которого сидел неизвестный мужчина.

Кэндис была общительной женщиной и всю жизнь провела в городе. У нее было множество друзей, которые заходили в ресторан в то или иное время.

– Она знала почти всех жителей города, – заявил Лоу Нордан, управляющий рестораном.

Неделей раньше у старенького «скайларка» Кэндис сломалась трансмиссия, и она начала копить деньги на новый автомобиль, при каждой возможности работая в дополнительную смену. Друзья и коллеги подвозили ее на работу и обратно.

– Жизнь больно била ее, – сказал Лоу Нордан. – Но она каждый раз поднималась и всегда смотрела на мир позитивно. Люди с радостью помогали ей, так как знали, что она сделает для них то же самое.

Пожилая мать Кэндис, с которой она делила квартиру, ждала дочь, потому что Кэндис всегда привозила ей кусок пирога. В три часа ночи, когда по-прежнему не было никаких признаков Кэндис и персикового пирога, который она взяла с собой, ее мать позвонила в полицию.

– С ней что-то случилось, – сказала хрупкая пожилая женщина, когда сотрудники «Актуальных новостей» брали у нее интервью. – Это не похоже на Кэнди. Я просто знаю, что с ней что-то стряслось. Мать всегда знает.

– Моя мама хорошо знает ее, – сказала Реджи, когда встретилась в тот вечер с Тарой и Чарли в «Серебряной ложке». – Она привела меня сюда и познакомила нас.

– Не может быть! – воскликнула Тара. – Какой она была? И откуда твоя мама знала ее?

Поход в ресторан был идеей Тары. Как только она узнала о пропавшей официантке, заявила, что они просто обязаны побывать там.

– Только представьте, – мечтательно произнесла Тара. – Потрогать солонки, которые она наполняла, посидеть в той части зала, которую она обслуживала, на том самом месте, где мог сидеть убийца, пока следил за ней…

– Мы даже не знаем, забрал ли он ее, – сказал Чарли.

– Конечно, забрал, – возразила Тара. – Я чувствую это.

– Как удобно, что у тебя внезапно обнаружились экстрасенсорные способности, – язвительно бросил Чарли. – Теперь через тебя говорят мертвецы, передают тебе сообщения…

– Странного в мире больше, чем можно увидеть глазами, умник.

Чарли поддразнивал ее, закатывал глаза и говорил, что поход в ресторан будет извращением, но в конце концов присоединился к ним. Как выяснилось, такая мысль посетила не только их: ресторан был полон, и им пришлось дожидаться столика. Как только они вошли, услышали гул голосов посетителей, обсуждавших исчезновение официантки и возможность ее похищения тем человеком, который убил Андреа Макферлин. Атмосфера казалась странно наэлектризованной. Возможно, существовала опасность, и все хотели оказаться поближе к ней.

Реджи объяснила, что встречалась с Кэндис Жаке только один раз в возрасте семи или восьми лет, когда мать привела ее в «Серебряную ложку» отведать мороженого. Официантка была женщиной с обесцвеченными светлыми волосами и усталым лицом, носила густые синие тени для век и сережки в форме полосатых леденцов-тросточек и такую же наклейку на своем именном значке. Когда они вошли, она доедала чизбургер.