Талисман для «Яичницы» - Александр Евгениевич Владыкин

драконов. Знаешь, что такое Гристарх? Это не имя – это звание. Гристарх это повелитель. Ты заслужил это имя, Гристарх! И Челстуг улетел на линию фронта.

Глава 9

Меня никто не назначал главнокомандующим западных миров, но вновь прибывшие отряды искали только меня и подчинялись моим приказам. И если «Коршун» находился на острие событий, то мы были в глубоком тылу. Создавалась резервная армия. Драконы всё же были не людьми, скорее управляемыми животными, они подчинялись только моим приказам и частично, приказам Огневицы. Я их отпустил в родные миры. При необходимости, мог собрать их всех по сигналу волшебного свистка. Совет всё присылал и присылал новые отряды воинов из различных миров. Я рассредоточивал их вдоль границы, создав подобие укрепрайонов. У меня появился свой штаб, своя разведка и контрразведка. Совет, для усиления работы штаба, направил ко мне Неясыть. Преображённый Неясыть был похож на эталон штабного офицера, он и командовал всей тайной канцелярией нашей армии. Думан создал отряд из подземников. Это не люди, они больше похожи на слепцов, их нанимают во всех мирах, для копания туннелей. Думан сделал из них мобильное подразделение для зачистки от спрятавшихся иномирян. Они отличились на Игуа. Учёные успели обнаружить поломки в защите и восстановить её функции, приготовив для «капустянок» сюрпризы. Контрразведчики нашли вредителей среди учёных. Это была кем-то хитро придуманная секта, вся деятельность которой была направлена против действующей системы управления мирами содружества, против совета посеянных. Контрразведчики ухватились за конец ниточки, а когда начали разматывать клубок, то вскрылись такие факты и выплыли на поверхность такие имена! Неясыть работал хорошо, мы с ним почти не соприкасались. Но в одну ночь, он влетел в форточку в своём первозданном виде и заставил всех находящихся покинуть дом, по специально подготовленному, подземниками, туннелю. Мы едва успели удалиться за пределы жилья, как раздался взрыв. Я себя в стране драконов считал, что нахожусь в безопасности, а тут такое! Это было покушение. Враг оценил мои победы. Только Неясыти не удалось схватить покушавшихся, их застали всех отравленными в одном из армейских помещений. Смерть очень близко находилась от меня, только враг, что организовывал этот взрыв, опять ускользнул от нашего взора. Но то, как, кем и где была заложена взрывчатка в помещении, говорило о том, что среди моего близкого окружения был предатель. Неясыть предупредил меня, что подбросил в мой дом жучка. Он вызвал и показал его.

– Жучок не спасёт твою жизнь, но даст информацию к размышлению. А, вообще – то, как знать, как знать? Но, поверь Гристарх, мне будет спокойнее, если эта малозаметная букашка будет рядом с тобой. Жучок вёл скрытую съемку всех, появляющихся в моём окружении. И он спас мою жизнь.

Озорница выбила стакан воды из моих рук. Рядом упал Думан. Неясыть прокрутил кино, как Думан подсыпал отраву в емкость с водой.

– Эта история началась давно: когда ещё ты был ребёнком Гристарх. Секта вычислила тебя, они не знали к какому ты роду принадлежишь, но что ты посеянный знали точно. У них возник план: это секта, с помощью специально заражённого клеща, сделала тебя калекой. Потом они нашли тебе двойника и воспользовавшись психотропными средствами и специально подготовленными гипнотическими программами, сделали из него адепта. Они знали, что посеянных будут искать в запретных мирах. Вся эта игра была поставлена для того, чтобы внедрить своего человека в окружение власть имущих. Пришло время сработать мине. Впервые подозрение возникло у Волхва, когда пыталась секта переложить ответственность за уродование посеянных на ведьм.

Злыдень поддержал Волхва, тогда и было принято решение о внедрении Озорницы в секту. Всё получилось не так, как хотелось: и Волхв погиб от руки предателя, но благодаря его стараниям, ты жив сейчас Гристарх. Прилетел дракон, и не церемонясь, зубами подхватил меня и усадил к себе на шею. Расправил крылья и поднялся в небо, он приволок меня в своё гнездо, всем своим видом говоря, что теперь он будет охранять мою жизнь. Три дня я успокаивал друга, три дня я его уговаривал, наконец он согласился. Я, обрадованно, переступил со скалы и по методу зелёного малыша, спланировал к подножью гор, в самый последний момент включив форсаж и, воспользовавшись внутренней реактивной тягой, полетел в свой дом, где меня ждали друзья. Дракон только успевал наблюдать, за моими фортелями, и откровенно, смотрел на меня, как на самоубийцу. Челстуг посоветовал сменить место моего обитания и пожелал скорейшего восстановления. Я знал такое место, и вскоре, скрылся от всех, никто из друзей не захотел составить мне компанию, как – то не любили волшебники этот мир, одному Линоду он нравился. Линод был стар, так и не нашёл он самку. Голос охрип, не добавив желаний и здоровья. Линод купил себе участок земли в мире испорченного времени, здесь его никто не досаждал расспросами: что, где, зачем, почему и для чего, но, когда доходило до куда и откуда – Линод начинал нервно смеяться, не любил он любопытных. Линода не интересовали новости внешнего мира, он даже не знал, что была война, что почти полностью сменился совет, что нет в живых многих его друзей и оппонентов. Я нанёс визит вежливости старику и не стал досаждать ему своим присутствием, поселился рядом в академической деревне. Мне нравилось наблюдать за выжившими из ума маразматиками, которые строили замки из песка, с лестницами из костяшек домино, рисовали пальцами по мокрому песку гениальные формулы, и тут же, стирали их ладонями, найдя другое, не менее сумасшедшее и грандиозное решение. Но надо отдать должное – этот мир придумали и создали они, считая его самым совершенным и гениальным изобретением разума. Спорить с академиками было бесполезно, они не приспособлены были к нашим «ненормальным» мирам. Здесь никто, ни к кому не навязывался, не лез в глаза и не давал советы. Любителей учить жить здесь просто сплавляли в прошлое, из сочувствия, а особо назойливых, посылали в будущее, это уже хуже, из будущего возврата нет. В академической деревне разрешалось вести диалог, только с самим собой – молча, но можно и вслух. А тех, кто поёт и хохочет, принудительно отправляли к соседу. От Линода они летели вверх тормашками, но вполне нормальными людьми – с синяками, шишками и оригинальным не академическим лексиконом. Линод терпеть не мог тех, у которых не важно было со слухом, и кто фальшивил по жизни, но старался выкарабкаться на сцену, показывая свою важность и значимость. Такие в этом мире не задерживались, их даже не принимала история,