Мятежники - Туи Сазерленд

Это она хотела остановить Огонь; Шестипалый вспомнил её глаза, полные ужаса и жалости. Он видел, как она выхаживала других пациентов, всегда спокойная и деятельная. Ему это нравилось в ней, хоть он толком её и не знал.

– Думаю, в Гнездо скорпионов, – прошептал он в ответ, потирая глаза. – Придётся нести его.

– Я помогу, – предложила она. – Если… если вы не против, я пойду с вами.

Шестипалый мог бы принять помощь – Бархан слишком тяжёлый, чтобы нести его одному так далеко. Но генерал помотал головой.

– Слишком опасно, – сказал он. – Ты станешь таким же дезертиром, как и мы. Огонь убьёт тебя, если поймает.

– Она с таким же успехом может убить меня, если я останусь здесь, – криво усмехнулась целительница. – Лучше я пойду с вами. Я вам доверяю.

– Ты меня совсем не знаешь, – сказал Шестипалый.

– Конечно, знаю, – ответила она. – Вы – генерал Шестипалый.

– Теперь просто – Шестипалый, – поправил он. – Я не знаю твоего имени.

– Вспышка, – представилась она. – Давайте уходить, пока никто не вернулся.

Они укутали Бархана в одеяла и осторожно подняли его вдвоём. Снаружи похолодало, даже подморозило, и большинство драконов укрылись в своих палатках. Никто не остановил Шестипалого и Вспышку, пока они шли со своей ношей к границе лагеря.

– Генерал! – завидев Шестипалого, воскликнула дозорная и в знак приветствия качнула назад крыльями.

– Мы отнесём этого дракона обратно в крепость, ему требуется более серьёзное лечение, – сказал Шестипалый.

– Прикажете мне донести его? – предложила дозорная. – Вам нужно отдохнуть, разве нет, генерал?

– Всё в порядке, – ответил Шестипалый. – Но всё равно спасибо.

– Хорошо, генерал, – кивнула она. – Надеюсь, он поправится.

Вспышка взялась за один край одеял, Шестипалый – за другой, и так, подхватив Бархана с двух сторон, они поднялись в ночное небо.

«Мне жаль оставлять тебя», – подумал Шестипалый о дозорной… о каждом из солдат, которых он бросал. Покидая свой пост и всех драконов, полагавшихся на него, он чувствовал себя последней подколодной змеёй.

Но дракон, прятавшийся в темноте, был прав. Шестипалый действительно помогал обрести власть монстру, и больше этого делать не собирался. Особенно если такая служба каждый день подвергала опасности жизнь Бархана.

Он придумает, как спасти остальных. Может, ему удастся вывести многих из тех, кто захочет уйти из-под власти Огонь или других сестёр. Может, все вместе они сделают из Гнезда скорпионов безопасное пристанище для драконов, которые не желают больше участвовать в этой войне.

Бархан пошевелился; центр тяжести сместился, и Шестипалому пришлось немного скорректировать свой полёт. Он повернул голову и столкнулся с мрачным, затравленным взглядом Бархана.

Но тот смотрел не на Шестипалого – на его крылья, хлопавшие в воздухе так, как никогда больше не смогут хлопать его собственные.

– Прости, Бархан, – сказал Шестипалый.

Ответа не последовало.

Наконец, после долгой паузы, Бархан спросил:

– Куда мы направляемся?

– В Гнездо скорпионов, – ответил Шестипалый. – Я забираю тебя туда, где, надеюсь, Огонь никогда нас не найдёт.

– Огонь. – Бархан горько рассмеялся. – Ты всегда повторял, как важно хранить верность. Думаю, теперь мы кое-что усвоили о верности, правда?

Шестипалый молча взмахивал крыльями.

– Да, – наконец согласился он.

– Это глупость, – сказал Бархан. – И мы глупцы уже потому, что хранили верность, а теперь расплачиваемся за это. Я расплачиваюсь. Всё это совершенно бессмысленно.

– Нет, не совсем так, – возразил Шестипалый. – Просто мы были верны не тому дракону, вот и всё. Теперь мне это очевидно.

– О, отлично, – язвительно ответил Бархан. – Очень вовремя.

– В будущем мы будем осторожнее, – сказал Шестипалый.

Слева от них поднималось солнце, отражавшееся в его глазах ослепительными бликами.

– Мы найдём достойного уважения дракона, которому сможем по-настоящему довериться, и тогда у нас будут все основания быть верными, – продолжил Шестипалый. – Есть такой дракон, я не сомневаюсь. Вот увидишь.

– Прекрасно, – пробормотал Бархан. – Жду не дождусь.

Шестипалый взглянул на Вспышку, летевшую в ореоле восходящего солнца. Она моргала, роняя слёзы.

– Надеюсь, это правда, – сказала она.

– Я тоже, – ответил Шестипалый.

И они полетели дальше на юг, к Гнезду скорпионов, навстречу неясному будущему, навстречу крошечному проблеску надежды.

Снег крапинками припорошил крылья и спину чёрного дракона. Между когтей застряли маленькие льдинки, и она стрясла их с лап, прежде чем войти в туннель. Плавно изгибаясь, он вёл к огромному куполу, сложенному из ледяных кирпичей: лёд, снег и снова лёд на мёрзлой земле.

Но она не чувствовала холода.

Люта коснулась серьги с алмазом, висящей у неё в ухе.

«Магия для меня одной. Дракон, который не считает меня пустым местом».

Он обогнал её, чтобы они вошли порознь. Как только она ступила под купол, её взгляд тут же нашёл его: в толпе ледяных он сиял ярче всех. Даже его мать, королева Алмаз, не могла его затмить. В прохладном бледном свете лунных шаров, висевших под потолком, ледяные блестели и искрились, а прибывшие к ним чёрные драконы выглядели довольно уныло и блёкло.

Принц Арктик, казалось, внимательно слушал речь матери, но на короткий миг его взгляд выхватил Люту из толпы. Этот взгляд всего за мгновение выразил так много… «Я тебя вижу. Это мучение, но теперь, когда у меня есть ты, я всё могу преодолеть. Ты единственная для меня на этом свете».

У Люты перехватило дыхание. Её соплеменники, ночные, никогда не воспринимали её – слишком легкомысленную, не умеющую держать язык за зубами и болтающую всё, что ей взбредёт в голову, – всерьёз. Её занимало то, над чем остальные вообще не задумывались – например почему прибывающих торговцев из радужных и земляных так старательно изолируют от ночных, вместо того чтобы наоборот приглашать их на вечеринки и праздники. Её друзья удивлённо фыркали, ведь было очевидно: радужным это позволило бы ещё больше взвинтить и без того непомерные цены на свои фрукты, а земляные так глупы, что никому неинтересны.