В каменном мешке - Михаил Серегин

Чистяков молча снял куртку, повесил ее на вешалку и стал рассматривать в зеркало свое лицо. Мостовой, хмуря брови, навис сзади над ним.

– Это ты из-за нее с кем-нибудь сцепился? – скорее утвердительно, чем вопросительно, проговорила Ольга. – Горе ты наше влюбленное! Сейчас я из машины принесу свой чемоданчик, обработаю тебя. Ночевал-то ты где?

– В гостях, – буркнул Игорь. – У тебя там от головы есть что-нибудь?

– Пойдем, я тебе лучше пивка плесну, – с пониманием проворчал Мостовой и потащил Игоря за рукав в комнату к холодильнику. – Потом пожрать сходим, и полегчает.

Когда Ольга ушла в машину за своим медицинским чемоданчиком, Чистяков схватил друга за рукав и заговорил с неожиданной торопливостью, которая никак не вязалась с его состоянием похмелья:

– С беспроводным модемом, Боря, облом. Интернет здесь тоже не берет. Я это выяснил. И еще. Помнишь ту девушку, Алю, которую я с «канатки» снимал? Так вот за ней ухлестывает один грузин, Валико, у которого есть черный «Рено». Считай, что одна машина в минус. У этого Валико настоящие усы, я проверял.

Боря слушал молча, не перебивая. Он открыл холодильник и достал из него банку холодного пива. Когда Чистяков дошел до последней фразы, лицо Мостового расплылось в улыбке.

– Так, значит, это результат проверки? – спросил он и сделал рукой круг около лица. – Или вы эту Алю не поделили?

– Пожалуй, результат проверки, – согласился Чистяков и приложился к банке с пивом. Сделав несколько добрых глотков, он вытер рот и добавил, покосившись на входную дверь: – Представляешь, ведь ночевал-то я у нее.

– Ну? – удивился Боря. – Даешь! Неужели покорил?

– Нет, Боря, не покорил, – отрицательно покачал головой Игорь и снова приложился к банке. – Я был никакой, мы подрались с этим Валико… Девчонки отправили его к себе, а меня не знали, куда девать.

– До такой степени «никакой», что двух слов связать не мог?

– Думаю, что не мог. Они меня притащили к себе и оставили на ночь. Вот и все любовное приключение, Боря.

– Ясно с тобой.

– А ты тут как? – спросил Игорь, которому заметно полегчало после трехсот граммов пива.

– Не очень, – махнул рукой Мостовой, – попытался еще раз серьезно поговорить с директором.

– И как?

– Никак! Суетится, волнуется, обещает что-то придумать, что-то сделать, а результата – ноль. Правда, говорит, что ездил к завалу. Якобы там работы идут полным ходом.

– А какие прогнозы по срокам окончания работ?

– Сказал, что за сутки не управятся, хотя я бы к его мнению прислушиваться не стал.

Разговор прекратился с возвращением Ольги. Она со знанием дела взялась обрабатывать лицо Чистякова, не упуская возможности высказать все, что она думает о его ночных похождениях. Игорь терпеливо сидел, стараясь не реагировать. Он внушал себе, что каждый человек имеет право на собственное мнение, а также на тот образ жизни, который ему интересен. Он свято верил в то, что «здоровый образ жизни» и «жизнь» – это мало того, что разные, это еще и несовместимые понятия.

Очередной день прошел в бесплодных шатаниях по базе. Все лыжники были до такой степени одинаковые в своих лыжных куртках и шапках, что, как спасатели и предполагали с самого начала, подозревать в преступлении можно было каждого второго мужчину. Наблюдение за черными «Рено» тоже ничего не дало. Как назло, практически никто к своим машинам на парковку в этот день не ходил.

К вечеру Чистякову пришли в голову две свежие мысли. Первая была о том, что убийцы – вряд ли такие уж богатые люди, что могли себе позволить «Рено-Симбол». «Логан» все же существенно дешевле. Правда, машина могла им и не принадлежать на правах собственности, но внимание он предложил сосредоточить все же на «Логанах». Вторая мысль показалась Мостовому, с которым Чистяков ею поделился, более дельной. Игорь считал, что преступники могли знать, даже видеть, как спасатели извлекали из-под обрыва тело убитого ими водителя. Это серьезная улика. Настолько серьезная, что он бы на месте преступников обязательно попытался выкрасть из машины МЧС тело и избавиться от него.

– Мысль хорошая, – одобрил Мостовой, подпирая стенку в бильярдной и глядя с умилением, как Оля лихо вгоняет шары в лузу, – но только они ведь тоже не дураки. Если до сих пор тело не выкрали, что это значит?

– Как раз это и может значить, что они дураки, – возразил Чистяков. – Могли и не догадаться о таком решении проблемы. Хотя скорее всего либо они боятся нос высунуть на улицу, опасаясь, что мы их узнаем в лицо, либо готовят похищение тела напоследок, когда дорога в город откроется.

– Может, и так, – согласился Мостовой. – Но тогда похищение может состояться в любую минуту. Дорогой-то уже занимаются.

– То-то и оно, Боря. Надо устанавливать наблюдение за нашей машиной. Дежурить нам с тобой надо по очереди.

– Ольга засечет, – убежденно сказал Борис.

– Не засечет. Станем наблюдать ночью из окна. А если кто сунется, тогда будем брать. Но только, когда машину точно вскроют, не раньше. А еще лучше дождаться, когда они тело поволокут. Между прочим, сейчас, когда все развлекаются, в машину уже могут лезть преступники.

– Тогда ты иди, – предложил Борис. – Твое исчезновение отсюда не вызовет особых подозрений. Скажу, что пошел опять свою пассию обрабатывать, реабилитироваться перед ней после вчерашнего.

– Вот что значит испорченная репутация! – с притворным сожалением проговорил Чистяков и отлепился от стены. – Тогда я тихо исчез, Боря, прикрывай.

Энтузиазм у Чистякова сразу улетучился, как только он подумал о своих последующих действиях. «Если преступники за нами наблюдают, то мой уход из бильярдной заметят. Оденусь и пойду на улицу – вызову подозрение, спугну. Если я на улице, то в любой момент могу оказаться около машины. Если вернусь в номер, то тоже их вспугну. Они же понимают, что я могу наблюдать за машиной из окна. Если зайду в номер и выйду с курткой? Шататься по зданию со своей здоровенной курткой в охапку тоже подозрительно. Значит, выходить на улицу нельзя, идти в номер тоже. Что можно? Можно найти другой наблюдательный пункт в здании. А откуда хорошо видна машина? Из левого крыла, где служебные номера и административные помещения. Хуже из правого крыла, но даже здесь торчать у окна и пялиться в него постоянно на глазах у всех рискованно».

На глаза Чистякову попался эркер в дальнем конце коридора. В остекленной нише, которой заканчивался коридор, стояли вазоны с искусственными пальмами. Низкая слабая подсветка не давала возможности там спрятаться. Но такой же эркер должен быть, естественно, и на втором этаже этого крыла. Если здание симметрично, то эркеры есть и в противоположной части здания. А если спрятаться там, в эркере второго этажа, предварительно выключив подсветку? Здесь слишком людно, а в противоположном крыле, да еще в административной части, куда отдыхающие не ходят, самое место. В такое время суток там и из администрации никого не будет. Можно вообще выключить свет в коридоре, если он горит.