Возвращение оракула - Сергей Шведов

— Как чувствует себя Аркадий Семенович после воскрешения?

— А что ему сделается, — буркнул Гриня. — оракул накормит, оракул напоит. В золоте купается, паразит. А тут каждую копейку считаешь.

— Зачем он вернул оракула?

— Миром, говорит, хочу править, — ухмыльнулся Гриня. — А мне без разницы, пусть правит, коли охота есть. Мне лишь бы платили исправно.

— А сколько тебе заплатил Субботин? — резко повернулся к Грине поручик Друбич, останавливая машину.

Гриня и глазом моргнуть не успел, как детектив приставил к его голове пистолет.

— Какой Субботин? — фальшиво удивился Гриня.

— Не надо меня сердить, драгоценный ты наш. Так зачем я понадобился авторитету?

— Не выстрелишь, — с вызовом заявил слегка пришедший в себя Гриня.

— Конечно нет, — усмехнулся Кузнецов, убирая оружие. — Тебя пристрелит сам Субботин, когда я расскажу ему о твоем предательстве.

— Никого я не предавал!

— А эти ребята, что висят у нас на хвосте? Они откуда взялись?

— Да никого там нет, — обернулся назад Гриня. — Что ты мне голову морочишь, Друбич!

— Пока что я не Друбич, а Кузнецов, — усмехнулся детектив, трогая машину с места. — Но ты сильно рискуешь, Гриня, играя в молчанку.

Клюев и без подсказки этого урода знал, что рискует, но сейчас он убедился, что его жизнь буквально висит на волоске. Откуда этот тип узнал про Субботина? Неужели Веня заложил своего давнего подельника? А что, очень даже просто! Его, Гриню, сейчас пришьют во дворце, а миллиард долларов достанется Стеблову, который и будет тратить денежки в свое удовольствие. Вот ведь гад! Уж что-что, а такой подлянки Гриня от него не ожидал.

— Кудряш это, — неожиданно для себя сказал Гриня, — вместе с Хлестовым.

— Красивая комбинация, — оценил действия противников детектив. — Значит, Субботин меня убивает, а они сдают убийцу в правоохранительные органы?

— Им перстень нужен, — пояснил Гриня, терять в данной ситуации ему было уже нечего. — Иванов обещал за него миллиард золотом.

— Продешевил Субботин, — покачал головой Кузнецов, — перстень стоит значительно дороже

«Мерседес» притормозил у дворца. Облупленное здание в эту слякотную весеннюю ночную пору выглядело как-то по-особенному негостеприимно. В общем, у Грини не было ни малейшего желания туда входить.

— Зря упорствуешь, Клюев, — покачал головой Кузнецов. — Если тебя Субботин не прикончит, то убьют Кудряшов с Хлестовым — много знаешь.

— Да ничего я не Знаю! — истерично выкрикнул Гриня. — Ничего!

— И это правильно, — неожиданно легко согласился Кузнецов. — Ибо во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, тот умножает скорбь.

Гриня затравленно огляделся по сторонам и взялся за ручку дверцы «мерседеса», он был почти уверен, что детектив стрелять в него не будет. Зато не исключено, что его пристрелит Кудряшов, если сорвется задуманное дело. Не говоря уже о Субботине. Хотя этот-то должен благодарить Клюева за спасение от нар, заботливо приготовленных для авторитета коварными компаньонами.

— Ладно, пошли,—угрюмо бросил Кузнецов и первым выбрался из машины.

Дверь жалобно заскрипела и подалась под напором детектива. Гриня юркнул внутрь особняка вслед за Кузнецовым. Расколотые паркетины захрустели под ногами вошедших. Ярослав включил фонарик, осветив широкую лестницу. Огромный дворец казался пустым, но Гриня точно знал, что где-то здесь их подстерегает опасность, а возможно, даже и смерть. Кузнецов, не таясь, двинулся к лестнице. На первой ступеньке он остановился. Достал пистолет и неожиданно для своего спутника выстрелил в воздух. От испуга Гриня присел. И очень может быть, это движение спасло ему жизнь. Со второго этажа в вошедших ударила автоматная очередь. Кузнецов метнулся под лестницу и увлек за собой перетрусившего Клюева.

— С ума сошел! — просипел Гриня. — Ведь убьют же, имени не. спросив!

— Не успеют, — хмыкнул Кузнецов и оказался прав.

Внезапно завыли сирены, заурчали моторы, и двор перед особняком заполнился гомонящими людьми. Гриня открыл было рот для вопроса, но Друбича рядом уже не было. Куда исчез детектив, Клюев так и не понял, зато тут же был ослеплен светом десятков фонариков и, мгновенно сориентировавшись, вздернул руки над головой.

Когда расторопные омоновцы успели защелкнуть наручники на его запястьях, Гриня не уследил, вконец сбитый с толку разворачивающимися событиями. Во дворце стало светло почти как днем от света фонариков и фар стоявших во дворе автомобилей. На втором этаже слышались ругань и возмущенные выкрики. Однако стрельба закончилась, видимо, Субботин вовремя сообразил, что попал в приготовленную кем-то ловушку, и сопротивление правоохранителям не оказал. Авторитет был не один, а с пятеркой верных своих сподвижников, которые сейчас вереницей спускались по лестнице под присмотром вооруженных до зубов омоновцев.

— Я протестую, — услышал Гриня голос Субботина. — Это провокация. В этот дом меня заманили обманом, а оружие подбросили.

— Разберемся, — послышался равнодушный ответ.

Сухарев итогами операции был откровенно разочарован. Семеро захваченных в особняке людей, отойдя от шока, давали вполне вразумительные, хотя и не слишком правдоподобные показания. Субботин, в частности, утверждал, что всего лишь собирался перекупить дворец у некоего господина Кравчинского, с которым и договорился о встрече. А что время для сделки выбрано слишком позднее, так на то была воля продавца. И вообще, ничего противоправного ни Субботин, ни сопровождавшие его люди не совершили, а потому до глубины души оскорблены поведением представителей правоохранительных органов, которые необоснованно применили силу против ни в чем не повинных людей. Субботин категорически отрицал, что найденное в доме оружие имеет к нему и его людям хоть какое-то отношение. Выстрелы он слышал — сначала одиночный из пистолета, а потом очередь из автомата, но кто стрелял и почему, он даже понятия не имеет. Себя Субботин называл жертвой каких-то темных сил. Не исключено, конечно, что над ним, а заодно и над правоохранительными органами кто-то злобно пошутил, но за шутки негодяев уважаемый в городе бизнесмен Субботин ответственности не несет и нести не собирается. Схваченный там же во дворце гражданин Клюев сообщил, что просто забрел во дворец в поисках ночлега, поскольку испытывает трудности с жильем по причине разлада с сожительницей, которая гонит сильно пьющего человека прочь из родной квартиры. Гражданин Клюев собирался пожаловаться на выдру участковому, но не успел этого сделать по причине позднего времени. К сожалению, более никого в заброшенном особняке обнаружить не удалось, хотя обыскан он был со всем тщанием. Ни тебе трупов, ни наркотиков, ни иных запрещенных предметов.

Разумеется, Сухарев объяснениям Субботина не поверил, но и предъявить авторитету в качестве обвинения ему тоже было нечего. На найденном в особняке оружии отпечатков пальцев обнаружено не было. Хотя стрелял наверняка Субботин. И Василий Валентинович даже догадывался, в кого именно он стрелял. Ибо во дворе особняка был обнаружен «мерседес» господина Кузнецова. Однако сам вышеназванный господин исчез, как сквозь землю провалился. Сухареву ничего не оставалось, как проклинать Хлестова, вздумавшего беспокоить занятого человека дурацкими звонками, да сетовать на свой собственный промах. Не надо было ему делиться с бывшем коллегой Рябушкиным полученными от информатора сведениями о готовящемся покушении на троих друзей. Впрочем, сделано это было исключительно из гуманистических соображений и, возможно, сохранило обреченные на заклание молодые жизни. Сухарев был абсолютно уверен, что и возглавляемая следователем Угловым операция завершилась по схожему сценарию, но очень крупно ошибся в своих прогнозах… На Косте Углове не было лица. То есть лицо, разумеется, было, но очень сильно деформированное пережитым стрессом. Справедливости ради надо заметить, что и сопровождавшие отважного следователя работники милиции выглядели нисколько не лучше. Ну разве что за исключением много чего повидавшего старшины Володи Круглова, который единственный из всех мог связно пересказать подробности происшествия. По его словам выходило, что правоохранители ни больше ни меньше как наблюдали битву призраков. Опытный старшина даже опознал в одном из призраков графа Дракулу, виденного им однажды в лесу подле деревни Горелово.