По следам "Мангуста" - Комбат Найтов

В Майами Руботтома перевязали, он еще раз встретился с Лансдейлом. Тот сказал, что вылетает в Гондурас, где решил расположить учебные центры для участников «движения тринадцатого марта». Рекомендовал доложить президенту о возникших трудностях и через него потребовать от Гувера реальных контактов с реальными людьми в США. Понятно, что решить проблему в других местах Латинской Америки не получится. Сам Лансдейл постарается выйти на Самосу, в Никарагуа, и полковника Освальдо Лопеса в Гондурасе, чтобы получить союзников в борьбе против Фиделя. Воспользоваться их спецслужбами, техникой и людьми для формирования специальных отрядов. Члены «М.13.3» отличались слабой военной подготовкой, были сынками богатых родителей, обучавшимися в различных университетах в Мексике и США. Часть из них была заражена марксизмом.

Вид загорелого и раненого замгоссекретаря вдохновил Эйзи, он вспомнил и свою молодость, хотя Рой уже совсем не мальчик, скоро полтинник прилетит. Гуверу позвонил при Руботтоме, но сам Гувер так и не появился. Прислал руководителя отдела по борьбе с мафией. Имя и фамилию этого человека никто, кроме Гувера, не знал. Все двенадцать лет, в течение которых Руботтом руководил операцией «Мангуст», он трижды встречался с этим человеком, и каждый раз у того было новое имя. Характерные черты лица выдавали в нем итальянца. Это все, что было известно о нем. Выслушав Роя, начальник отдела сразу упрекнул замгоссекретаря в дилетантизме. «Сунулся в воду, не зная броду». Шанс был, но он был упущен. Необходимо было, чтобы кто-нибудь представил клиента – из лиц, которым организация доверяет. Без этого никто ничего делать не будет. Требовалось вжиться в новую роль, а не лезть наобум Лазаря. Но сейчас об этом поздно говорить, скажите спасибо, что стрелок промахнулся.

– Требуется искать подходы к вот этому человеку. Это Джон Мотизи, адвокат и консильери сразу в нескольких кланах. Лицо влиятельное, умный, очень осторожный, неприметный. Обычно ведет дела по банкротствам.

Рекомендовалось обанкротить завод в Колоне, для этого требовалось подать иск на неисполнение контракта на поставку сахара в связи с эмбарго.

– Завод существует на самом деле?

– Я не знаю, наверное. Мне прислали документы из вашего ведомства. Я не проверял.

– Напрасно! Это требуется проверить, выяснить наличие у него неисполненных контрактов, подобрать фирму, которая выставит претензии, и обратиться к Мотизи за помощью. А там аккуратно подвести его к необходимости представить вас непосредственно капо. На уровне ниже эту проблему не решить. Кодекс чести мафии напрямую запрещает общаться и бороться с представителями власти, кроме выборных депутатов. С ними общаться разрешено.

– Так может быть…

– Это исключено, господин президент. В настоящее время мой отдел проводит другую операцию, в которой уже задействован сенатор, которого мы подозреваем в связях с мафией.

– А если через другую страну? – спросил агента сам Руботтом.

– Это очень долгий путь, господин заместитель. Открыто об этих связях никто не говорит. Всех связывает омерта. Так что действуйте через Мотизи, сейчас это наиболее быстрый и надежный путь. К сожалению, это все, чем я вам могу помочь.

В общем, дело оказалось несколько более сложным, чем казалось президенту. Нелегальная организация довольно крепко держала оборону и не высовывалась без крайней необходимости. Тем не менее собственность на Кубе и весь бизнес, проходивший через нее, она потеряла, следовательно, имела претензии к новым властям Кубы и имела «боевое крыло», способное защитить ее интересы. А совпадение интересов порой создает самые немыслимые союзы. Пришлось Рою снять квартиру в Южном Чикаго и заняться достаточно новым делом – тяжбами, и доказывать в суде невозможность исполнения существующих контрактов по форс-мажору. Лишь в конце весны шестидесятого года, после выигрыша дела о банкротстве, удалось разговорить Мотизи о состоянии кубинских дел. Между делом вставить о желании многих выехавших с Кубы промышленников и состоятельных кубинцев расправиться с Фиделем.

Но дело упиралось в запрет поездок на Кубу для всех американцев. Просто автоматически любой приезжий попадал под надзор службы безопасности Фиделя. Джон Мотизи связался с Кэмелом Хемпфрисом, который отвечал в Синдикате за связь с политиками. Через Сенат США было установлено имя человека, который мог решить проблему. Звали этого человека Рой Руботтом, в котором без труда опознали сахарозаводчика. На этот раз Рой сработал чисто и никакого раздражения у Джона Мотизи не вызвал. Состоялся разговор с боссом, Полом Рикка, и с Тони Аккардо – реальными боссами Синдиката. Они находились в полуотставке: условием досрочного освобождения Рикка было отсутствие контактов с другими мафиози. Три года назад к нему присоединился и Аккардо. Роль боссов исполняли другие люди, но они подчинялись этим двум. Джон Мотизи официально числился их адвокатом, имел лицензию на ведение адвокатской практики и достаточно раскрученную контору. Официально он мафиози в полиции не числился и имел возможность встречаться с боссами. Оба сказали, что принимать участие в официальной операции Белого дома против Кастро не будут, но не станут препятствовать, если любой из кланов, входящих в Синдикат, примет иное решение. Единственное условие: никаких поездок на Кубу, так как это ведет к рассекречиванию «сделанных людей».

– Джон, ты можешь встретиться с твоим сахарозаводчиком и выяснить, какие гарантии он готов предоставить. Без этого не стоит что-либо предпринимать.

– Несомненно, Пол. И разреши об этом поговорить с братом.

Пол взглянул на Тони, то пожал плечами. Возражений не последовало.

Но это все было позже! А тогда, в июне пятьдесят девятого, КБС «Скромный» проекта 393-го типа «Мирный» передал кодом, что наблюдает радиофицированную машину, движущуюся по шоссе Виа-Бланка в сторону Варадеро. Помимо основного сигнала присутствует второй, много слабее, но постоянный. Машина оборудована маячком. Заинтересовались. «Скромный» «искал китов» во Флоридском проливе. Его бак украшала гарпунная пушка. Ходил под красным флагом, был приписан к Калининграду, хотя построен в Николаеве два года назад. На нем установили кое-какое дополнительное оборудование – экспериментально, в целях приблизить его к проекту 393А, постройка которого была уже не за горами, как и коммунизм. С виду – обыкновенный китобой. И команда на нем пока практически полностью гражданская, если не считать человек двадцать инженеров из Николаевского института дальней связи. Но и они были гражданскими. Форму сняли еще в стенах альма-матер. На участке Пуэнте – Баскулар вахтенный офицер визуально определил, что машина движется одна, поэтому Александр тревоги не объявил, мало ли кто по ночам шарится по шоссе. Но машина пошла прямо на Варадеро через разводные мосты, а не свернула в Санта-Марту. Похоже, гости. Да, на восьмом километре джип резко затормозил и повернул налево, к воротам Вилла Дюпонт. Константин открыл ворота из комнаты наблюдения. Телевизионные системы уже были в полном порядке. По системе громкой связи он передал:

– Гости, два человека, похоже Фидель.

Группа убиралась на кухне второго этажа. Кончита приводила в порядок комнаты, в которых отдыхали команданте с подружкой. Остальные отмывали посуду, мыли столы, выбрасывали из холодильников испорченные продукты. Предполагалось, что группа проведет в этом здании довольно длительное время и будет окончательно сформирована здесь. Четыре командира взводов находились уже на месте, как и командир роты. Саму роту предполагалось расселить в гостевых коттеджах, трехсотметровой длиной вытянувшихся на восточной окраине пальмовой рощи сразу за пляжем. Два больших отеля справа и слева от ряда коттеджей стояли недостроенными и были огорожены забором. Джип проехал на стоянку, и оттуда две фигуры двинулись в сторону парадного входа, который был закрыт американцами. Функционировал только вход со стороны моря. Константин остался у пультов наблюдения, а встречать гостей выдвинулся Лева. Да, один из них был команданте Фидель. Обменявшись рукопожатиями, Лев Галич показал рукой на проход вокруг дома, приглашая пройти в здание.