Время и политика. Введение в хронополитику - Александр Сунгуров

Таким образом, специфика политического времени может быть определена как временная характеристика процессов завоевания и удержания власти (как в виде легитимных выборов, так и иными средствами), а также процессов подготовки, принятия и реализации решений властных структур различного уровня и при сотрудничестве с различными социальными группами и структурами.

Мы уже отмечали ранее определенные аналогии между свойствами геологического и биологического времени с одной стороны, и исторического и социального времени с другой. Теперь настала очередь аналогии между психологическим и политическим временами. Так, именно на уровне психологического времени впервые появляется возможность как осмысления феномена времени, так и попыток управления собственным временем. Напомним, что такое управление представляется возможным путем сознательного принятия решений о ведении здоровом образе жизни, что приводит к некоторому увеличению жизни, или, по крайней мере, не приводит к ее укорочению из-за вредных привычек. Второй путь управления временем заключается в осознанном использовании тайм-менеджмента, в эффективной организации во времени своего графика, в последовательном планировании своей деятельности[163].

На наш взгляд, именно в рамках концепции политического времени мы можем говорить об осознанных и целенаправленных попытках управления временем, но теперь уже не на уровне отдельного организма, как в случае времени психологического, а на уровне целого социума, объединенного в рамках того или иного государственного устройства в политию определенного рода. Некоторые попытки управления временем возможны и в рамках социума, но только в пределах конкретных социальных сообществ – фирм, научных коллективов, групп или сект единомышленников и единоверцев. Для всех остальных – например, их соседей по дому или улице – решения, принимаемые этими группами, не являются обязательными.

Иная ситуация в случае политических, властных решений, которые являются обязательными для всех граждан данной страны. Эти решения приводят к определенным действиям и в экономической, и социальной областях, и в области международных отношений, изменяя реальность, то есть меняя и политическое время. Кроме того, эти решения могут также казаться и непосредственно временной организации жизни людей. Мы уже приводили ранее примеры, когда решениями советского или венесуэльского руководства народы этих стран начали жить не по солнечному, а по декретному времени. Другими примерами является более чем десятилетняя замена в семидневной недели на десятидневную (Франция) и на пяти– и шестидневную (СССР). Таким образом, именно в случае политического времени возможно осознанное управление временем в масштабах всего социума.

В рамках политической науки тема специфики политического времени анализируется в рамках такого находящегося сегодня в развитии направления, как хронополитика. Так, М.В. Ильин еще в 1993 г. писал: «Политика существует только во времени и никак иначе. Однако само время многолико. У него одна логика, когда мы следим за ходом дебатов и бегом секундной стрелки, другая – когда вспоминаем и осмысливаем поворотные моменты и векторы политических изменений, третья – когда приходится оценивать уровни сложности политических систем и институтов, мысленно обобщая накопленный потенциал и воссоздавая пути их развития»[164].

В программной статье, посвященной обоснованию существования хронополитики как направления в политологии, И.А. Чихарев выделяет три «пласта» знания о времени и политике:

«Время политики. Наиболее интересующая хронополитику проблемная область, охватывающая собой вопросы, связанные со спецификой политической изменчивости, с внутренней логикой политических трансформаций и построением эволюционной морфологии политики. Особое место на этом уровне занимает политико-философское знание об онтологических свойствах политического времени-пространства и его соотношении с временами-пространствами иных форм движения материи.

Политика времени. Комплекс вопросов, касающихся управления временем, соотношения социального развития и политических изменений, создания новых институтов, выработки современных курсов и стратегий развития, инновационных и проактивных политтехнологий.

Время в политике. Самый крупный, разнородный и противоречивый “пласт”, объединяющий штудии по проблемам социального, исторического и юридического времени, макросоциальной (в т. ч. глобализационной) динамики, социально-психологического восприятия времени, роли истории и исторического сознания в политике (политические оценки исторических событий) и т. п.»[165].

Рассмотрим эти пласты времени подробнее.

Здесь первичными являются проблемы политической изменчивости, а также внутренняя логика политических трансформаций. В первую очередь предметом анализа здесь может быть соотношение хронополитики и теории модернизации. Так, один из ведущих российских политологов, М.В.Ильин считает, что эти две научные программы тесно связаны между собой[166]. Исходя из предположения, что «развитие является сущностью модернизации и тем самым эпохи модерна», Ильин интерпретирует нынешний этап мирового развития как предпосылку планетарного доступа к достижениям модерна[167].

Иначе говоря, мы живем в глобальном мире, в котором наблюдается постепенный переход политических режимов от авторитарно-моноцентрических к плюралистическим демократиям[168]. Распространение демократического режима Modelski и Perri даже рассматривали как процесс диффузии политической инновации[169].-

Однако этот процесс, как мы уже отмечали, происходит не одновременно во всем мире, а как бы волнами, исходящими от области стран Западной Европы и Северной Америки, для которых процессы политической модернизации протекали в течение столетий, и получили название «органической модернизации». Для всех же остальных стран политическая модернизация становится «запаздывающей», «задержанной» или «догоняющей», что обуславливает ряд органических для такой формы модернизации проблем, связанных, в частности с тем, что людям хочется жить как их «продвинутые» соседи, но работать они продолжают по старому. Историческое время как бы ускоряется, но его ткань может растягиваться не бесконечно и в некоторых ситуациях она как бы рвется – и тогда наблюдается «срыв задержанной модернизации», в результате чего страна как бы проваливается в более раннее историческое время.