Научи его плохому, или Как растлить совершеннолетнего - Каролина Клинтон

– Минутку, – поморщился парень. – Оставьте на время восторги. Дело в том, что данный момент мои намерения претерпели значительные изменения.

– То есть? – очень спокойно спросил Дэн, задумчиво его рассматривая.

– То и есть, – так же спокойно ответил Даниил. – Шизофрения, которой больна ваша мать – передается по наследству. Откуда у меня гарантии, что Соня через пару лет не съедет с катушек?

– Позвольте, моя мать вовсе не шизофреничка! – возмутилась я. Парни оба внимательно на меня посмотрели, словно спрашивая – я еще сомневаюсь?

– А какие могут быть гарантии, что через пару лет София, не дай боже, не станет беспомощным инвалидом? – прищурившись, спросил Дэн. – Ты ее тогда бросишь? Знаешь, что я тебе скажу… Семья – она на то и семья, чтобы и радости, и беды с любимым человеком делить пополам. Коль такова твоя любовь к Софии, так скатертью дорога. Не надо нам таких зятьев.

– Ты сам-то, я так понимаю, собираешься создавать семью с Магдалиной? – спросил его Даниил, оставив реплику без ответа.

– Безусловно, – коротко ответил Дэн.

– Тогда скажи – каково вам будет, если ее минует эта болезнь, а дети родятся шизофрениками?

Мы с Дэном в изумлении уставились друг на друга.

И я увидела в его зрачках малыша, с его медальным профилем и моими глазами. Услышала его первый крик и первое слово.

Видела нашу радость и нежность к нему, и нашу боль, когда он оказался неполноценным. Сумасшедшим.

– Мы этих детей будем любить, – медленно сказал Дэн, а я сморгнула с ресниц слезу и устало сказала:

– Я тебя поняла, Даниил. Поняла. Приятно было познакомиться.

– Погодите, Магдалина, – так же холодно сказал Даниил. – Я люблю Соню и не хочу от нее отказываться.

– Ну а как же сумасшедшие дети? – язвительно спросил Дэн.

Даниил внимательно взглянул на него и спросил:

– Будем пикироваться или беседовать?

– Ок, – склонил голову любимый. – Говори.

– Я бы хотел, чтобы ваша мать прошла обследование у психиатров, или генетиков, ну, не знаю я этих тонкостей, не приходилось сталкиваться с этим, – вздохнул парень. – В общем, пусть специалисты скажут, не отразится ли ее недуг на следующих поколениях. Поймите меня правильно.

– Я согласна, – решительно сказала я. – Дэн, у тебя есть знакомый психиатр или генетик?

– Только стоматолог, – развел он руками.

– В принципе, у меня есть знакомый психиатр, но знакомство очень шапочное, сразу говорю, – уронил Даниил. – Однако впечатление он на меня крайне хорошее произвел.

– Ммм, отзывы пациентов о нем слышал? – с сомнением произнес Дэн.

– Нет, мы ему с другом ремонт в квартире делали, крайне серьезный мужик, – спокойно ответил Даниил.

– Ремонт? – непонимающе посмотрела я на него.

– Да, мы с другом зарабатываем евроремонтом, – так же спокойно ответил он. – Платят очень хорошо, на жену хватит. Ну так что, звонить этому психиатру?

– Звони! – кивнула я и протянула ему телефон.

– Не надо, – жестко сказал Дэн. – Если любит Софию, то и без психиатров ее замуж возьмет.

«Ну, не все же приворожены, как ты», – ехидно сказал внутренний голос. А я вздохнула и ответила Дэну:

– Все равно мать явно нуждается в медицинской помощи, верно?

Дэн подумал и нехотя кивнул:

– Ладно.

А Даниил тем временем порылся в записной книжке, натыкал номер и заговорил:

– Борис Карлович? Это Даниил, мы у вас ремонт делали. Да, все в порядке. Спасибо. Борис Карлович, я к вам по делу, ничего? Да нет, у знакомых с родственницей проблемы, не посмотрите ее? Да. Ну, я таких подробностей не знаю, если честно, потом уж родственники все объяснят. Да. Да, – тут он прикрыл трубку рукой и взглянул на меня: – Завтра, в одиннадцать утра у него окно. Устраивает?

– Ну, я даже и не знаю, – засомневалась я. Вдруг не сможем мать уговорить к тому времени?

Парень возмущенно посмотрел на меня и сказал:

– Послушайте, на другое время у него по записи пациенты! Или в одиннадцать, или никак.

– Хорошо, – вздохнула я.

Парень отнял ладонь от трубки и ответил:

– Да, Борис Карлович, время устраивает. Фамилия пациентки? Сейчас, – он вопросительно посмотрел на меня.

– Потемкина, – быстро подсказала я. – Потемкина Ольга Алексеевна.

Даниил послушно повторил за мной материно имя, поблагодарил врача и нажал на отбой.

– Ну все, завтра в одиннадцать в «Виртус», частную клинику, врач Крамской Борис Карлович, вам назначено.

– Спасибо, – кисло поблагодарила я.

– Могу я надеяться, что вы Соне ничего не скажете? – сухо спросил он.

– А отчего бы ни сказать? – так же сухо поинтересовалась я. – Должна же она знать, за кого замуж выходит.

– Я не уверен, что она правильно поймет, – поморщился Даниил.

– Я и то, видимо, все неправильно понял, – заметил Дэн. – Не понять мне такой безумной любви, ты уж извини.

– Я на ней жениться собираюсь, какие еще доказательства моих чувств нужны?

Дэн внимательно посмотрел на него, после чего медленно сказал:

– Послушай, мать мы завтра проверим. Но просто так мы теперь тебе Софию не отдадим. Если любишь ее – тебе это придется доказать.

– Я все понял, – скучным тоном сказал Даниил. – Я могу идти?

– Разумеется, – пожал плечами Дэн.

Пока он молча обувался, я стояла над ним и горячо лепетала оправдания. Мне правда было до жути неудобно, что мать так с ним обошлась. И то понятно, чего он так разобиделся. Любой бы обиделся, коль его с порога балалайкой отходили.

– Да ладно, я же не зверь, все понимаю, – Даниил наконец поднял на меня глаза и взялся за ручку двери. – С кем не бывает, но мать все же проверьте, ладно?

– Хорошо-хорошо! – горячо заверила я его, обрадованная некой теплоте в голосе. – А вы завтра заходите, все и узнаете.

– Да мне Сонька скажет, – хмыкнул парень. – Всего доброго, рад был познакомиться.

– Пока, – кивнул Дэн.

Я вздохнула и тоже покивала. А что мне еще оставалось делать?

Только за женихом закрылась дверь, как я рысцой ринулась искать сестричку. Та нашлась в ванной.

– Ты чего тут делаешь? – нервно спросила я. – Чего к народу не идешь?

Сонька подняла на меня несчастные зареванные глаза и сказала:

– А где Данилушка?

– Ушел твой Данилушка, – отмахнулась я. – Пошли в кух…

Сонька на полуслове опустила лицо в уже порядком подмоченное полотенце и горько, навзрыд, зарыдала.