Арид. Моё проклятье - Вероника Мелан

что он понимал, что я Джейн, а не кто-то еще. Потому что чужой взгляд сначала переполз на мой подбородок, а после на майку. После послышался приказ.

– Выходи из машины, цветочек.

Я пятилась, когда он двигался мне навстречу, я не могла заставить себя стоять. А ведь я не ссыкло, я множество раз проходила через пекло.

– Застынь.

Мне пришлось остановиться.

Арид подошел близко, очень близко. Так не положено начальнику. И он сделал то, чего я очень боялась, – провел тыльной стороной ладони по моим соскам. Создатель, при других обстоятельствах я бы вспыхнула от этого жеста, но теперь лишь ощутила в спине холод.

– Ты не надела лифчик.

Взгляд глаза в глаза. Пальцы аккуратно прошлись по одному соску, после по другому – Арида накрывала похоть.

Это страшно. Наркотик «секса» брал своё, и, если сейчас события пойдут по неправильному сценарию, меня поймают, попытайся я сбежать, меня подомнут, меня возьмут очень жестко. Это будет изнасилование. Какая-то часть меня мечтала о сексе с Аридом, но не о таком, не в подобном его состоянии.

– Почему? – я не отвечала, и он ответил сам. – Ты боялась мимо меня пройти?

Бесполезно было сейчас подбирать слова, каждое из них могло стать искрой для чадящего фитиля.

– Я сам себя сейчас боюсь, знаешь.

Он был красив, он пах, как тогда, он состоял из стали.

– Развернись. Руки на дерево.

Очень жесткий тон, против такого идти все равно, что горлом на лезвие. Я подчинилась, ощущая отчаяние и полную безнадегу. Я хотела его, да, но, пожалуйста, не так… Он положил свои ладони рядом с моими, оперся тоже – ширина ствола позволяла. И прижался сзади. Впервые я почувствовала бугор между своими ягодицами, почувствовала так хорошо, будто не мешали две пары штанов. Близкий, жаркий, горячий… Он хотел меня очевидно, почти неудержимо. Втянул носом воздух у моей шеи.

– Ты так хорошо пахнешь.

«Лучше бы я не смывала гидравлику…» – хотя это его сейчас не остановило бы. Очень избирательно работают его рецепторы. Усиливают приятное для него, стирают неприятное.

Меня развернули рывком. Теперь бугор прижался спереди, меня банально насадили на него. И, черт, против воли я поплыла… «Арид, не будь ты под наркотиками… О чем я? Нельзя…» Но тело говорило ему «да», оно желало убрать преграду из ткани. Ему стало почти плевать на то, что взгляд человека напротив пуст, но не плевать было мне. Секс с партнером на нейроксине – это очень болезненный секс, нередко последний.

А его губы так близко, они почти касаются меня. Плавится мозг, плавится и моя реальность тоже. Стираются негативные условия, куда-то пропадает адекватность, и хочется ощутить его напор, его язык у себя во рту. Возбуждение вперемешку со страхом – это сложный коктейль.

– Ты хочешь меня, Джейн. Ведь так?

Очень осторожное поглаживание по щеке, очень мягкое.

Немногие бы в такой ситуации спрашивали «разрешения»; Ариду нужен был зеленый свет. И мне подумалось, что у него стальные канаты внутри. Только они могли до сих пор держать контроль, только они не позволяли делать то, что хочется. А ему это делать хотелось.

Я же оказалась в ловушке. Скажи я «нет», и тому, кто стоит напротив, обязательно захочется доказать, что я неправа. И ведь он докажет. Скажи я «да», и шоссе пусто – набирай максимальную скорость. Не останется ни одного красного сигнала.

У него, должно быть, потрясающий член, потрясающее тело. И мне даже, возможно, будет хорошо. Если эти канаты самоконтроля не порвутся.

Но пришлось облизнуть свои пересохшие губы, пришлось, ежесекундно ожидая вспышки ярости, произнести:

– Я бы… хотела… остаться… для тебя… капралом, командир.

Арид, исходивший желанием слияния настолько сильно, что мои провода почти перегорели, задрал голову. Задрал настолько, что натянулись на мощной шее сухожилия. И да, он был зол, а еще в одной из реальностей он уже чувствовал, как вошел в меня, прижав к стволу, как двигается без остановки, как топит его глубокий чувственный дурман.

Густая тишина, наполненная раздражением, яростью и неудовлетворенностью, длилась и длилась.

– Ответ принят, …капрал.

Я поверить не могла.

Он был первым человеком, совладавшим с собственной безумной башкой в подобный момент. Несмотря на черные зрачки, на то, что палач внутри него желал вторжения в женскую плоть, сумевшим отойти от дерева. Отодрать себя от объекта вожделения, отлепить бугор от жаркой впадины между женских ног, попробовать прояснить голову.

Я сделала то, о чем он просил, – не поцеловала его. Но второе сделать не вышло – я его разозлила. Оставалось надеяться, что тот восьмой, сохранивший рационализм, успеет связать руки семерым, желающим причинить боль.

И он сумел.

– Садись на пассажирское сиденье, – бросили мне, – мы не доехали до тренировочного места.

Пощады дальше, однако, не будет, это я понимала совершенно ясно.

5.1

(LAAKE- 1989)

«Пятьдесят отжиманий», – так он сказал.

И я отжималась. Пауз не делала, дышала ровно и была благодарна каждой тренировке в прошлом. Когда-то давно начинала с десяти раз, догнала счет до тридцати, после до полтинника – норме для вступления в «Квадрон». В конце концов, физическая нагрузка – не самое худшее наказание.

Тренер-Арид, прохаживаясь рядом, вещал:

– Солдат должен быть подготовлен по всем направлениям. Служба – это не только умение бегать, прыгать и стрелять.

«Не хватало мне лекции…».

Двадцать пять раз… Тридцать… Рукам, конечно, тяжело, им всегда было тяжело – женский плечевой пояс слабее мужского.

– Даже ловкости и навыков борьбы недостаточно для выживания. Враг может превышать тебя как силой, так и численностью. И подключать приходится разнообразные умения. Смекалку, хитрость, умение использовать подручные средства…

День становился все более ветреным; гнало по небу набухающие тучи. Погода здесь менялась, как настроение избалованной красотки.

Сорок раз. Сорок четыре…

– Ежедневные нагрузки – это не прихоть самодовольных командиров, это основа и фундамент безопасности военного. Его способность выдать при нужде максимальные показатели.

Сорок восемь… Пятьдесят.

Я поднялась, ощущая тремор в мышцах.

Взгляд Арида устремился на меня.

– Если солдат узкоспециализирован, это плохо. Разносторонняя «образованность» и натасканность – факторы, способные сохранить жизнь в экстремальных ситуациях. Так, капрал?

– Так точно, генерал-майор.

Мы смотрели друг на друга. Мои волосы, стянутые в хвост, трепал ветер – сколько раз я думала о том, что стоило бы их срезать, но так и не смогла. Взгляд командира нечитаем и тяжел; в какой-то момент я поняла, что не могу его выдерживать, что мне проще смотреть вдаль поверх мужского плеча.

– Если ты служишь в «Квадроне», значит, тебе знакомы навыки тактической планировки, разведки, снайперской стрельбы и детонации. Все верно, Джейн?

«Хорошо бы, если бы снайперская стрельба…» – сегодня хотелось не просто выжить, но выжить просто. Арид, однако, ударение сделал на слове «детонация», и у меня от неприятного предчувствия внутри что-то поджалось.

– Все верно, командир.

– Отлично. Вот последним мы сегодня и займемся.

Если бы он попросил заложить несколько взрывных устройств, я бы не напряглась. Но он озвучил то, что я опасалась услышать.

– Твоя задача – обезвредить десять мин. Разные модели, разная взрывная сила, разные типы взрывателей.

Мины… Я, конечно, обучалась, но я не сапёр. Иногда залог безопасности – именно узкая специализация.

– Готова?

Перед нами лежала небольшая поляна, вполне мирная на первый взгляд. Если бы не установленные друг за другом таблички с номерами. Он не хотел, чтобы я искала их миноискателем, он сразу обозначил места.

«Когда он успел подготовить новый полигон? Для кого?» У Арида имелись помощники?

Я молчала, никогда не любила подрывное дело. Сложно не бояться того, что способно разнести тебя в клочья. И еще сложнее копаться в механизмах, сидя задницей возле фатальной черты. Если Арид хотел моей смерти, он мог бы просто выстрелить мне в лоб – наверное, именно это было написано на моем лице.

– Испугалась, Джейн?

Испугалась ли я? Да. В мое обучение входил саперский курс, но я не успела его пройти. И знания я получала лишь из-за собственного упорства и воли, когда отказывалась ходить с сослуживцами по клубам и барам, когда вместо этого просиживала стулья в библиотеке, глядя на экран. Сама отыскивала пленки с материалами, сама вела конспекты. Тогда не понимала, для чего это делала, но удерживала себя за столом полутемного зала, слушала объяснения, чертила схемы. И вот день, когда все это пригодилось, настал. Шагать вперед я, однако, не спешила.

Я сапер-самоучка. Этого хватит для того, чтобы выжить? Вероятно, нет. Не отвечая на вопрос Арида,