Алая гроздь турмалина - Людмила Мартова

Собрав грязные салфетки, обертку от них и стянув с рук перчатки, Лена засунула грязный ком в имеющийся в недрах сумочки полиэтиленовый пакет, тщательно его завязала и только после этого покинула дом, не забыв включить сигнализацию и тщательно заперев дверь. Пакет с мусором она выбросила в контейнер, заехав в совершенно чужой двор в двух кварталах от дома Яковлева.

Сумочка, в которой покоилась унесенная ею из особняка тайна, оттягивала плечо, но, садясь обратно в машину, Лена вдруг совершенно четко поняла, что она будет делать с камнем дальше. И как она сразу не подумала, что ей может помочь только один человек? К нему-то она сейчас и поедет. Резко вдарив по газам, Лена пулей вылетела на дорогу и погнала машину на окраину города, где в старом деревянном доме на берегу реки жил друг ее детства Даня Еропкин.

* * *

Переговоры в Москве прошли так успешно, что о будущем компании в разрезе ближайших трех лет точно можно было не беспокоиться. В течение месяца фирме «Турмалин» надлежало приступить к строительству первого из трех корпусов современного медицинского центра в столице. Корпуса нужно было не только построить, но и подготовить к установке ультрасовременного оборудования, то есть после собственно строительства необходимо было переходить к работе в паре с медицинским поставщиком. Им выступала крупная фирма с мировым именем, в порядочности и профессионализме сотрудников которой Дмитрий не сомневался.

Работа предстояла насыщенная, интересная, а главное – прекрасно оплачиваемая. По большому счету от реставрации особняка Яковлева можно было отказаться, тем более что предлог более чем благовидный. О выходе на объект Дмитрий договаривался с Петром Беспаловым, а потому из-за смерти последнего, да еще и при столь неблаговидных обстоятельствах, вполне мог передумать. Он точно знал, что большинство его конкурентов именно так бы и поступили. И понимал, что не осудил бы их.

Всю обратную дорогу, уставившись в серую ленту асфальта, он думал о том, какое решение принять. С одной стороны, бригадам нужно дать отдохнуть – вахтовая работа в Москве не за горами. И, хотя в нынешних экономических реалиях все будут только рады, командировочная жизнь и пахота по двенадцать-четырнадцать часов кого угодно вымотают до предела. Да и он не железный мотаться в столицу, чтобы контролировать ребят и распутывать бесконечные клубки возникающих проблем. Плавали – знаем.

С другой стороны, деньги лишними не бывают, да и перед вдовой Беспалова неудобно. Она рассчитывает, что реставрация состоится, а сейчас искать новую бригаду, заново обо всем договариваться и мотать нервы в разгар организации похорон ей точно не под силу. С точки зрения бизнеса, это, конечно, не проблемы Макарова, но с человеческой – неудобно. Да, и от того странного факта, о котором рассказала мама, тоже не отмахнуться. Если и правда в доме Яковлева когда-то жили предки их семьи, то перед самим домом у Макарова, получается, тоже есть обязательства. Как говорится, кровь – не водица.

Имея привычку всегда говорить правду самому себе, Дмитрий понимал, что решение давно принял и уходить с объекта не станет. И настоящую причину он тоже понимал. У нее было имя – Елена Беседина, а еще сто шестьдесят четыре сантиметра роста, тонкая талия, хрупкие запястья и холодные серые глаза, полные истинного бесстрашия, в которых иногда вспыхивала и гасла зеленая искринка. Например, в минуты, когда их хозяйка сердилась.

Он был убежден: Елена ни за что не откажется от реставрации особняка, а оставить ее одну разбираться с объектом, его безутешной владелицей и убийцей Петра Беспалова неправильно. Дмитрий знал, что не сможет. В том, что эта пигалица обязательно сунет свой нос, куда не следует, он был тоже убежден. А значит, выход из ситуации, в которой крылась неминуемая опасность для Елены Бесединой, мог быть только один – находиться рядом, чтобы, по возможности, защитить и уберечь.

Никогда раньше Дмитрия Макарова не тянуло на подвиги, да и защита слабых дев тоже никогда не была его сильной стороной. Он не уважал слабых людей, не подпускал их близко к себе, считая, что каждый человек должен сам заботиться о том, чтобы оградить себя от неприятностей, и сам выбираться из них, если не получилось. Именно этим принципом всегда руководствовались его родители, именно так жила мама, довольно рано оставшаяся вдовой (Диме тогда было восемнадцать лет, а Жене – всего пятнадцать), именно так шли по жизни они с братом, рассчитывая только на себя. Ну, еще друг на друга, разумеется.

Елена Беседина почему-то вызывала у Дмитрия острое желание ее защитить, хотя слабой она вовсе не выглядела. Более того, Дмитрий, умудренный жизненным опытом, осознавал, что под хрупкой оболочкой кроется стальной стержень характера, который, скорее всего, еще и не позволит принять его защиту. Он прямо видел, как эта женщина щетинится, как еж, и так же недовольно фыркает в ответ на какое-то его предложение. И все равно волновался за нее, хотя для этого не было ни особого повода, ни объяснения. Еще накануне они были вообще незнакомы, и к этой женщине Дмитрий Макаров не имел никакого отношения.

Ему вдруг стало интересно, в какой именно момент у брата возникло ощущение, что он должен оберегать и защищать Дашу. На той загородной базе отдыха, где их неожиданно свело случайное преступление, они тоже встретились впервые, и, как, смеясь, рассказывала Даша, в первый момент ужасно не понравились друг другу. Дмитрий был уверен, что не нравится Елене Бесединой, и, отматывая километры по трассе, напряженно думал о том, стоит ли волноваться, что она, кажется, нравится ему.

Наваждение, накрывшее его на вчерашней пробежке, внезапно вернулось только от того, что он представил поворот ее головы с разлетающимися на затылке прядками волос и взгляд, неожиданно острый, критический, полоснувший его по лицу и спустившийся ниже – к мятой грязной рубашке. Да что ж за школьные реакции-то, ей-богу!

Он моргнул, представил, как она протягивает тонкие ручки и начинает расстегивать на этой рубашке крохотные пуговички, и охнул, потому что понял: ехать дальше в таком состоянии не сможет. Съехав на обочину, он попил теплой воды, не приносящей облегчения, отодвинул ворот футболки и плеснул воды на грудь, чтобы унять бешено стучащее сердце. Он вывел на экран машины карту и вдруг обрадовался, поняв, что до лежащего по дороге Плещеева озера осталось километров пять, не больше. Именно там познакомились Женька и Даша, и вообще-то, не склонный ни к какой мистике Дмитрий вдруг счел это добрым знаком. Пять километров он как-нибудь проедет. Особенно если думать при этом о задачах по строительству медицинского центра, а не о прекрасных глазах Елены Николаевны Бесединой, ее длинной шее, аккуратной груди под тонким хлопком футболки и… Так, стоп!

В молодые годы Дмитрий, пусть и недолго, работал дальнобойщиком. Он тогда только окончил институт, а Женька еще учился, и маме было тяжело одной кормить семью, в которой два взрослых, крепких и постоянно хотящих есть парня, активно занимающихся спортом. Работа давала возможность помочь маме, и Дмитрий с упоением окунулся в нее, потому что других предложений не было.

За баранкой он провел примерно месяцев девять, не больше, потом приняв предложение друга отца взять на себя руководство небольшим подразделением его фирмы, которая тогда занималась поставками продуктов питания, сигарет и алкоголя. Фирма арендовала склады, площадей которых не хватало, нужно было строить свои. Насчет земли удалось договориться – выкупить ее у муниципалитета за копейки, но следить за строительством другу отца было совершенно некогда, потому что он занимался логистикой, сбытом и поддержанием нормальных отношений как с властью, так и с бандитами. Впрочем, разницы особой не было, потому что и те и другие отношения строились на откате.