Польский крест советской контрразведки. Польская линия в работе ВЧК-НКВД. 1918-1938 - Александр Зданович

На заседании Оргбюро ЦК РКП(б) 15 июня вопрос о назначении Бруно был решен положительно[182]. Ф. Дзержинский поддержал его назначение. Более того, решением Президиума ВЧК от 17 июня 1919 г. ему был выписан мандат следующего содержания: «Дан члену ВЦИК товарищу Г.И. Бруно в том, что в районе Западного фронта, находящиеся там чрезвычайные комиссии должны подчиняться указаниям товарища Бруно, а также исполнять задания, данные им, представлять в случае надобности имеющуюся у ЧК активную силу»[183]. В этот же день Бруно получил еще один мандат с указанием на подчинение ему всех особых отделов (включая и губернские) в пределах ЗФ[184].Такого рода мандаты выдавались крайне редко, поскольку давали их обладателям очень большие права. В данном случае руководство чекистского ведомства было вынуждено наделить своего посланца такими полномочиями. Отсутствие координации между различными структурами советских спецслужб в районе Западного фронта, где нарастала активность польской разведки, тревожило и заставляло в этой сфере идти на неординарные шаги. Следует отметить, что Ф. Дзержинский и председатель Особого отдела ВЧК Кедров знали (по опыту работы нового назначенца на Южном фронте) о решительности Бруно в организационно-кадровых вопросах. Они давались будущему начальнику ОО ЗФ легче, чем иные проблемы. Более того, он мог воспользоваться положением члена высшего законодательного, распорядительного и контролирующего органа РСФСР — ВЦИК. Принятие решения о проведении скоропалительных репрессий тоже не вызывало у него затруднений, как, впрочем, и у Кедрова. А вот к проведению сложных агентурно-оперативных мероприятий Бруно был явно не подготовлен, почему впоследствии перепоручал их планирование и реализацию своим подчиненным.

Точно не известны причины ухода Бруно в самом начале сентября 1919 г. с поста председателя Особого отдела Западного фронта. Скорее всего, он вступил в конфликт с членом РВС фронта Семашко, поскольку не терпел вмешательства в дела подчиненного ему органа со стороны кого бы то ни было. Кроме того, Семашко поддерживал многих командиров в штабе и войсках Западного фронта, ранее служивших на офицерских должностях в царской армии. А Бруно, напротив, был категорическим противником использования их в Красной армии[185]. К сожалению, дела он передал похожему по менталитету, складу характера и опыту работы человеку. Это был старый партиец, заместитель председателя Реввоентрибунала фронта — Н.Ф. Бушуев[186]. Его не знали в ВЧК и ее Особом отделе, а следовательно, он не имел необходимой поддержки. Не лишним будет отметить, что составители списка руководителей особых отделов, прибывших на 1-й съезд этих чекистских структур, не смогли даже указать, с какого времени он является начальником ОО ЗФ. Это говорит о том, что решение о назначении Бушуева было принято непосредственно Реввоенсоветом фронта без предварительного согласования с Москвой. Предложения выступить на съезде, где решались кардинальные вопросы дальнейшего организационного строительства и методов работы военной контрразведки, ему не последовало. За короткий период своего руководства Особым отделом ЗФ он ничем особенным (в плане вскрытия шпионских и контрреволюционных организаций) себя не проявил. Практически сразу после возвращения в Смоленск (где дислоцировался ОО ЗФ) Бушуев был заменен Ф.Д. Медведем, уже доказавшим свою эффективность как чекистский руководитель и решительный оперативник.

Ф. Медведь родился в Гродненской губернии, был белорусом по национальности, но хорошо владел польским языком. Шесть лет проучившись в железнодорожной школе, достаточно развитой юноша поступил в механико-техническое училище, однако проучился там недолго и был исключен за участие в забастовке. Он уезжает в Варшаву и ведет там революционную работу. В сентябре 1918 г. Медведь становится чекистом. Он занял должность начальника Особого отдела ЗФ, уже будучи членом Коллегии ВЧК, поработав до этого руководителем Тульской и Петроградской ЧК. Здесь небезынтересно отметить, что начальником ОО ЗФ он будет назначаться еще дважды и, кроме этого, два раза полномочным представителем по Западному краю. И все это за период с середины 1919 по конец 1925 г.[187]

Обстановка в зоне ответственности фронта накалялась. Агрессивные действия поляков на Украине, захват ими обширной территории, включая и Киев, не оставляли сомнений в скором масштабном вооруженном столкновении с соседним государством, несмотря на предпринимавшиеся советским правительством дипломатические попытки оттянуть эти события. Казалось бы, разоблачение чекистами «Национального центра» и подпольной «Добровольческой армии Московского района», планировавших выступление при подходе войск А. Деникина к Москве, подтверждало непреложное правило — подготовленным наступательным действиям любой армии в обязательном порядке предшествует активизация разведывательно-подрывной работы, — однако резкого усиления работы ЧК ЛитБела и военных контрразведчиков Западного фронта не наблюдалось.

Одной из причин такого состояния дел являлась слабость кадрового состава указанных органов. Наиболее подготовленные сотрудники и руководители из системы ВЧК были мобилизованы на деникинский фронт, реально являвшийся наиболее опасным летом и в начале осени 1919 г. Кроме того, на западном направлении более, чем где-либо еще, проявлялось отсутствие координации в работе чекистских аппаратов. Добавим сюда тот факт, что положение усугублялось их перманентной реорганизацией. Подтверждением сказанному является доклад начальника ОО 16-й армии Западного фронта Я.К. Ольского (Куликовского) на 1-м съезде особых отделов в декабре 1919 г. Он, в частности, отмечал следующее: «…наш особый отдел пережил фазис смены начальников, а поэтому каждый начальник переменял систему работы, не было никакой системы и никакой продуктивности»[188]. Далее он заявил о том, что особые отделы дивизий занимались только борьбой со спекуляцией. Начальник армейского Особотдела (предшественник Ольского) был в конце ноября предан суду военного трибунала за разного рода нарушения. Главным дефектом работы Ольский считал отсутствие опытных сотрудников.

Последнее было решающим аргументом в демарше начальника следственной части ОО Западного фронта В.И. Музыканта в вопросе очередного навязывавшегося из Москвы непродуманного изменения организационно-штатной структуры. Предлагалось, в частности, ликвидировать должности заведующих следственными отделениями. «Следователь, — писал в одном из докладов Музыкант, — мол, должен работать по чистой своей коммунистической совести и не должен быть подвергнут в своей работе какому бы то ни было давлению со стороны… я пытался доказать, что честная совесть коммуниста это в большинстве случаев фикция… и еще больше, честные коммунисты — истинные борцы, происходят из низов населения и в подавляющем большинстве еле водят пером, а следователь должен быть по крайней мере человек настолько грамотный, чтобы он мог зафиксировать высказанные подследственным слова на бумаге»[189]. Это был, что называется, крик души болеющего за общее дело человека. Но, к сожалению, услышан он не был. В цитируемом документе выделим еще одну исключительно важную для рассматриваемой темы фразу, которой доклад и завершается: «На Особый отдел Западного фронта центр смотрит как на лишний отдел, которому в данный момент особой работы нет и он существует как резервный аппарат»[190]. Заметим при этом, что доклад датирован 14 октября. Сие означает отсутствие в Центральном аппарате — Особом отделе ВЧК — адекватной оценки обстановки на западном направлении, в частности, польской угрозы в середине осени 1919 г.