Не нарывайся, блондиночка! - Юлия Шевченко

- Раиса Васильевна, - устало провожу ладонями по лицу. Господи, за что мне все это? - Я никого за нос не вожу. Девушка у меня в доме просто дочка друга. Приглядываю за ней. Да и Зое я ничего не обещал.

И почему я вообще оправдываюсь? Взять надо самому сметану и валить отсюда, пока еще чего мне не приписали.

- Как? - грозит мне пальцем. - Я слыхала… все слыхала. Обещал ей свадьбу, - это надолго. - Девчонка то хорошая. Уже во всю готовится. А ты так с ней…

- Вы мне сметану дадите или нет? - чуть голос повышаю, от чего старушка глаза выпучивает и за сердце хватается. Того и гляди театрально грохнется в обморок. - Раиса Васильевна? - похоже, от шока еще не отошла. - Значит сам возьму.

- Куда пошел? - несется за мной следом в сарай. - Полож, где взял! Ирод! Кобель! Казанова! Все Зойке про тебя расскажу. Какой ты вор, обманщик и душегуб.

Несусь по улице, как будто черти за мной гонятся. Даже пару раз оглядываюсь. А вдруг бежит с тем ножом? В этой хиленькой старушке силушки то ого-го. Недаром одна хозяйство ведет и никого не подпускает к нему.

- Фух! - выдыхаю, забежав во двор.

На всякий случай запираю ворота на несколько замков. От гражданки Гаршевой всего можно ожидать. От нее порой вся деревня страдает.

- Аврора, ты как?

Торможу на пороге, чуть не выронив от шока банку со сметаной. Челюсть бьется об пол. Туда же вроде и сердце падает. Дружок в штанах готов отплясывать джигу-дрыгу. И все из-за валяющейся кверху попой блондиночки. На моей-мать-ее-кровати.

Давлюсь слюной при виде очаровательной принцесски, перевернувшейся на спину и теперь сверкающей… сиськами в лифчике. Ну хоть прикрыла своих девочек. А то у меня бы сердечный приступ раньше времени произошел.

Все-таки бикини разума способны лишить.

- Какого черта ты разлеглась? - стараюсь не смотреть на ее стройную фигурку, хотя озорной огонь внутри уже в пожарище превращается.

- Мне безумно жарко, - стонет. - А еще очень плохо. Может у меня солнечный удар?

Открываю банку. Беру на ладонь немного сметаны.

- Был бы удар, по-другому бы пела, птичка, - подхожу поближе. - Сейчас тебе должно полегчать, - присаживаюсь рядом.

От нее так и пашет жаром. Сгореть можно за считанные секунды. Сглатываю ком в горле, вздыхаю и начинаю натирать ее покрасневшее, но такое соблазнительное тело сметаной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Боже! - Аврора глаза закатывает и пальцами в простыню вцепляется.

Я же чуть из штанов не выпрыгиваю. Прямо как малолетка, впервые с девушкой в одной комнате находящийся. Позор мне, позор!

Нежно вожу рукой по ее плоскому животу, бедрам. Возвращаюсь к груди. Всего трясет, как при лихорадке. Знобит. От Авроры башню рвет. Сносит ураганом. А эти звуки из дерзкого ротика… просто взрыв атомной бомбы.

Без указаний переворачивается на живот. Занимаюсь ее красной спиной. Стараюсь действовать неспеша, лишь бы ей вред не причинить. Хотя сам сижу как на иголках.

Мысли в башке только похотливые. Член в штанах бьется головой о ширинку. Руки чешутся двинуться ниже, на аппетитную попку. А малышка на кровати похоже посапывает в свое удовольствие, не зная, чего со мной творит.

- Аврора? - наклоняюсь к ней. И правда спит. - Черт.

Вот только ее в моей комнате и не хватало. Как сам потом буду спать? Фантазии уснуть то не дадут. Как и член, мечтающий вырваться на свободу.

Надо бы немного охладиться, чтобы мозги проветрить.

Схожу на озеро. Хоть мышцы разомну. А Аврора пока что без моего присмотра побудет. Не случится же с ней ничего плохого за это время.

Аврора

Кое-как переворачиваюсь на другой бок. Тело ломит. Спина болит, руки еле шевелятся. Озноб вроде бы спал, но все равно немного потряхивает. Ладно хоть температуры нет, а то еще дольше провалялась бы на кровати.

- Ой! - зажмуриваюсь от резкого подъема.

Аж в голову что-то стреляет. Отдает в висках. Подташнивает как-то уж слишком сильно. В животе неприятно урчит. Такое чувство, что кишки переворачиваются, а потом завязываются в тугой узел.

Блин, я толком ничего не ела день или два. Сколько я тут уже валяюсь? И почему Мирон не приходит меня проверять? Ему что на меня совершенно наплевать?

- Миронушка, ты здеся? - скрипящий женский голос. Шаги. Шуршание. - Миронушка, мне нужно тебе… Оооо, срам то какой. Побойся Бога, бесстыжая! Кошмар!

- Не вижу смысла прятать красоту, - язвлю какой-то низкорослой старушке, отмахивающейся от меня платком.

Можно подумать, перед ней голая девчонка. Или обнаженная парочка во время секса. Божий одуванчик прямо.

Сама небось в молодости кутила по-страшному, а теперь строит из себя саму невинность. Маленькая, да удаленькая.

- Прикройся, стыдоба. Нечего наших деревенских портить.

- Да ваши деревенские похлеще меня расхаживают, - натягиваю короткий сарафанчик, дабы бабуля вообще в истерику не впала. - К тому же меня никто тут не видит.

И чего я оправдываюсь? Тоже мне полиция нравов. Я молода и красива. А она сморщенная старуха, для которой шоком станет просто девушку в мини-юбке увидеть.

- Я тебя вижу, бесстыжая, - грозит мне пальцем, на что глаза закатываю и качаю головой. Ну началось. - Мирон тебя видит. А ведь он без пяти минут помолвлен на Зое. Нечего ему мозги пудрить.

- Помолвлен? - меня смех так и распирает. Фантазия у бабки так себе. - Интересно, а он об этом знает? Или для него это будет сюрпризом? По-моему, он не очень счастлив перспективе стать женихом для девки с коровьим именем.

Прохожу мимо застывшей бабушки на кухню. Гремлю тарелками и кастрюлями в поисках еды. Пусто. Ничего существенного нет. Яблок и хлопьев мне вот совершенно не хочется.

- Ты чаво тут хозяйничаешь? - буквально вырывает у меня из рук банку с печеньем. - Не твое, не трогай.

Да откуда сила у старушки? Такая маленькая, сморщенная, а силушки как у двух мужиков. Того и гляди снесет с ног и затопчет.

- Вы чего ко мне пристали? - наступаю на нее, пытаюсь припугнуть. Стоит, задрав подбородок вверх. - Вам заняться больше нечем? Ну так сходите к подружкам, посплетничайте. Если они конечно у вас живы.