Дом до свиданий и новые беспринцЫпные истории - Александр Цыпкин

В общем, одинок был Вадим до слез, а еще скучен, умен, добр, несуразен и по-старому романтичен. Деньги, кстати, он тоже заработал от полной безысходности. В загулы его не брали, в запои тоже, даже в футбол в детстве играли без него. Никуда Вадима не звали. Творческого потенциала в себе он не обнаружил. Начал с юности пахать и думать головой. А в России это такая редкость, что почти всегда приводит к финансовым результатам. Кроме того, Вадим справедливо считал, что деньги сделают счастливыми — нет, не его, разумеется, — а его будущую семью. Так и случилось, но после семи лет брака жена честно сообщила об угасших чувствах, взяла совсем немного денег в дорогу и вышла замуж по простой, как советские обои, любви. Любви к хорошему сексу. Об этом она сообщила Вадиму на каком-то из детских дней рождений, когда они оба напились и разоткровенничались.

Бывшие супруги после развода часто остаются друг для друга родными людьми, а это почти всегда рано или поздно приводит к плохоуправляемой и ненужной правде.

Я, как мог, описал тоскливого героя, и пора перейти к самой истории.

Итак, в Вадима въехали. За рулем он был сам, поэтому выходить для выяснения отношений пришлось тоже самому. Встретили предпринимателя слезами и баррикадой. Девушка в «Пежо», вероятно наслышанная, что бывает за царапину на такой машине, как у Вадима, вжалась в кресло, пыталась набрать страховую, умеренно плакала и не открывала дверь. Вадим округлым лицом и не сильно лысой головой кое-как внушил доверие, появилась щель в окне и туда он просунул белый флаг парламентера. Условия переговоров были следующие. Соня (так ее звали) ни в чем не виновата, спокойно ждем ДПС и расстаемся друзьями. На Остоженке была зима, а в «Пежо» — тесно и почему-то холодно, поэтому участники аварии переехали к Вадиму в салон.

— Куда торопились?

Вадим обладал удивительным качеством для достаточно серьезного бизнесмена — обезоруживающей непосредственностью.

Соня была, по понятным причинам, в несколько плохом настроении.

— Да никуда особо.

— Пятница, вечер. Думал, только я никуда не тороплюсь.

— Те, кто говорят, что спешат, убеждают себя, что им есть куда спешить, а я не обманываю. Телевизор от меня не убежит.

Вадим ощутил эту странную вибрацию внутри. Мы ее все знаем. Так интуиция говорит, что встречаем человека, который неожиданно может стать близким.

— Соня, я так понимаю, у вас стакан всегда наполовину пуст? — Вадим понял, что хочет запомниться, как-то зацепиться словами за растерянную и поэтому особенно трогательную случайную знакомую.

— А для Вас?

— Смотря, кто наливает.

— Смешно, и кто Вам сегодня наливать будет?

— Сегодня телевизор. У нас с вами предельно романтическая ситуация, сюжет для кино. Встретились два телеодиночества.

— Встретились вообще-то наши машины… А вы водитель или владелец? — спросила Соня с некоторым кокетством.

— А что это меняет? — Вадим сказал это по-доброму, без какой-либо обиды, скорее пытаясь удержать разговор.

— Всё. Если такая машина ваша, я прямо сейчас еду с вами смотреть телевизор. Даже если его нет. Шучу. Просто пытаюсь понять, вы из какой группы несчастных людей.

Соня сказала это без сарказма. Ей тоже хотелось удержать разговор, а иногда прямой удар — самый эффективный способ заставить человека обратить внимание.

— Несчастных?

— Ну вы умны и одиноки. Все же просто, если вы водитель, то слишком умный, если владелец, то слишком одинокий.

Вадим начал в Соне медленно тонуть.

— А может, я вру, пытаясь как-то завязать контакт с красивой девушкой.

— Врать вы не очень умеете, извините.

— Обидно даже как-то. Машина моя, а Ваша? — откуда у Вадима проснулся юмор? Никто не знал. Даже машина, а она знала о Вадиме все. Он с ней делился.

— Моя нет.

— А чья же?

— Банка. Еще года три, потом станет моя. У вас есть банк?

— Нет, я его продал, там было слишком много чужих машин.

Соня улыбнулась и замолчала, Вадим не нашел, как разговор продолжить, и выпалил первое, что пришло в голову.

— А, кстати, хотите музыку послушаем?

— Я уже успела наскучить?

— Нет, что вы, просто вырвалось. Вы что любите?

— Сейчас момент истины.

— Почему?

— Близость возможна только между людьми с похожими музыкальными вкусами.

У Вадима от слова «близость» в животе взорвался набор юного энтомолога. Этот факт он тщательно пытался скрыть.

— Почему?..

Ну у меня целая теория, сейчас постараюсь объяснить, извините, если сложными словами, мне они нравятся, а на работе как-то применять особо не удается. Музыку мы любим бессознательно. На уровне инстинктов. Похоже на сексуальное влечение. Согласитесь, можно объяснить другому, чем хорош писатель, художник или скульптор, ну то есть убедить полюбить, и иногда это получается. А музыка либо нравится, либо нет. Извините за прямоту, стоит или не стоит. И ничего с этим не сделаешь. Это, так сказать, как сейчас модно говорить, наш самый тонкий мир. И если он у людей похож, значит, что-то общее у них может быть и на чувственном уровне. Я люблю U2. Но вы вряд ли.

Вадиму показалось, что подогрев сидений возомнил себя плитой. Про секс он вообще не мог ни с кем говорить, даже этого бы хватило для катастрофических волнений, а тут обожаемая им музыка и такая очевидная, но не приходившая в голову теория.

— Я тоже люблю U2… любимая группа.

Соня, смешав подозрение и азарт, посмотрела Вадиму прямо в глаза.

— Не обманываете?

— Нет, вот видите сколько альбомов с собой вожу. Сейчас, сейчас достану, вот «Joshua Tree», вот «Zooropa», вот «The Best».

Вадим с таким неподдельным простодушием стал доказывать свои музыкальные пристрастия, что, казалось, пробил Сонино недоверие к владельцам дорогих машин. Она первый раз искренне улыбнулась.

— Надо же. Вы для U2 вообще-то староваты.

— А вы молоды.

— Я всегда слушала музыку старше себя.

— А я младше.

Соня опять улыбнулась. Вадим вдруг поверил в чудо.

— Соня, а Вы что завтра делаете?

— Ничего особенного, а Вы?

— Я иду на похороны…

Вадим застрял — фраза прозвучала не то чтобы очень уместно. Повисла пауза.

— Вы хотите меня позвать на свидание на кладбище? Это более чем креативно. Боюсь, у меня нет подходящего наряда.

— Нет, конечно, я просто растерялся, а на кладбище и правда нужно заехать. Давайте выпьем кофе после моих похорон.

Как будто ветер сдул с Сони легкомыслие…