Дурной пример заразителен - Светлана Алешина

Ну ничего, попыталась я приободриться. Отсутствие результата – тоже результат. Значит, надо будет заняться второй особой, которая стояла на конвейере в тот злополучный день. И теперь я склонялась к мысли, что это именно она подсыпала яд в мороженое.

Светлана Проскурова, адрес которой у меня был записан в ежедневнике, проживала почти на окраине города. На дорогу мы потратили чуть больше часа из-за огромных пробок, которые сдерживали движение. Когда же Костик наконец остановился перед одноподъездной девятиэтажкой, окруженной частным сектором, я нетерпеливо вышла из машины. Хотелось как можно быстрее встретиться с девушкой, чтобы подтвердить или же развеять свои подозрения. Я даже не задумывалась о том, что мы будем делать дальше, если и Светлана окажется ни при чем. Уверенность в виновности Проскуровой нарастала с каждой ступенькой, когда мы поднимались на третий этаж нужного нам дома.

Металлическая дверь, у которой мы остановились, ничем не отличалась от других на этаже. Даже звонки были однотипными. Костик уверенно нажал на кнопку, и послышался приглушенный звон колоколов. Дверь открылась сразу же после первого звонка, и на пороге показалась молоденькая девушка в потрепанных джинсах и свободной маечке. По всей видимости, это и была Светлана Проскурова. Несмотря на то, что у меня еще до знакомства создалось негативное отношение к девушке, я не могла не признать, что она довольно-таки симпатичная и стройная, и на мордочку миловидная.

– Вам кого? – спросила девушка с улыбкой. В руках у нее был радиотелефон, по которому она разговаривала до нашего появления.

– Вы Светлана Проскурова? – поинтересовался Валера.

– Я! А что случилось? – ответила девушка и с большим вниманием посмотрела на нас.

Ее взгляд задержался на моей персоне гораздо дольше. Кажется, девушка меня узнала, но виду не подала.

– Я тебе потом перезвоню, – сообщила она незнакомому собеседнику на том конце провода и отключила телефон.

Это уже мне показалось подозрительным, хотя ничего странного в таком поведении не было. Я сама столько раз сначала иду открывать дверь, а потом уже заканчиваю разговор с собеседником, если гости пришли именно ко мне, а не просто ошиблись квартирой. Я попыталась убедить себя в том, что пока что никаких оснований нет, чтобы считать именно Проскурову преступницей. Но получалось у меня это слабо. Слишком уж сильно хотелось надеяться, что хоть на этот раз мы не ошиблись.

– Нам надо с вами поговорить, – предложил Валера и первым прошел в квартиру.

Светлана не стала сопротивляться, а только отошла в сторону. Она смотрела на меня, не сводя глаз, как завороженная. Кажется, Проскурова совершенно не поняла, по какому поводу мы пришли к ней.

Девушка забыла предложить тапочки, хотя трех пар домашней обуви она все равно бы не нашла. Я заметила, что у порога стоят только ее туфельки. Светлана живет одна, это сразу бросалось в глаза. Маленькая, скорее всего двухкомнатная, как поняла я по первому взгляду, квартирка была просто вылизана. Совсем недавно был сделан ремонт: потолки сияли белизной, обои были хоть и дешевенькие, но подобранные со вкусом. Однако мебель в зале не менялась, видимо, уже несколько лет. С правой стороны располагался громадный шкаф-стенка, местами сильно поцарапанный, напротив него стоял старенький диван.

Я села на диван, Костик на стоявший в углу стул, а Валера рядом со мной. Девушка же не спешила садиться, она подошла к окну и поправила занавеску. Затем обернулась к нам и опять посмотрела на меня.

– А вы Ирина Лебедева? – решилась она наконец спросить.

– Да, – призналась я.

– Чай или кофе? – спросила девушка, остановившись у входа в комнату.

– Нет, ничего не надо, спасибо, – проговорила я торопливо.

– Лучше чай! – с небольшим опозданием попросил Валера, бросив на меня неодобрительный взгляд.

Девушка слегка улыбнулась и вышла из зала. Мы остались втроем. В квартире было очень тихо, и только из кухни доносился звон посуды.

– Тебе что, жить надоело? – прошипел Гурьеву Костик.

– А что такое? – встрепенулся Валера.

– Чаю ему с цианидом отведать не терпится, – хмыкнул Шилов.

– Что же, теперь вообще, что ли, ничего не есть, – промямлил Гурьев. – И вообще, ваша подозрительность меня уже бесит. Надо хоть немного доверять людям.

– Доверяй, но проверяй, – резонно заметил Костик.

Наконец в зал вошла хозяйка квартиры с подносом в руках. Чай она приготовила очень быстро. На подносе стояли три чашки и сахарница. Девушка поставила все на журнальный столик, а сама села в кресло неподалеку.

– А себе что же вы чаю не налили? – поинтересовался Костик.

– Я пью кофе, – ответила Светлана снисходительно, простив Шилову излишнее любопытство.

Валерка схватил одну из чашек, щедро насыпал себе сахар и громко размешал его ложкой. Я же не решилась угоститься в доме Проскуровой.

– Вы, наверное, хотели поговорить о том происшествии, которое произошло на вашей программе, Ирина Анатольевна? – догадалась девушка, обращаясь ко мне. – Одна из зрительниц в студии отравилась мороженым с нашего хладокомбината.

– Да, – не стала я отрицать. – Причем, когда фасовалась партия этого мороженого, вы с Анной Широковой стояли на конвейере.

– В тот день была наша смена, – согласилась Проскурова.

– Мы выяснили кое-какие обстоятельства случившегося, просмотрели результаты экспертизы и поняли, что яд в мороженое мог попасть только в момент фасовки, – сообщила я, не скрывая.

– Да? – удивилась Светлана. – И что теперь?

– Вы попадаете под подозрение, – пояснил Валерка, сделав большой глоток чая и удовлетворенно причмокнув.

– Мы с Аней? – переспросила Проскурова и тут же поинтересовалась: – Вы уже знакомы с Аней Широковой?

– Да, мы с ней разговаривали. Она вне подозрений, – уверенно ответила я. – Кроме вас, в мороженое яд никто не мог подсыпать.

– Вы в этом уверены, Ирина Анатольевна? Вы наверняка бывали у нас на хладокомбинате и видели работу за конвейером, нам даже на секунду нельзя отвлечься, – сказала Проскурова, откинувшись на спинку кресла.

Светлана была очень спокойна, наши подозрения не взволновали ее. Так может себя вести или очень сдержанный человек, или же ни в чем не виновный.

– А вот в этом вы не правы, – произнесла я. – Мы сегодня еще раз были на хладокомбинате и узнали, что, оказывается, конвейер можно отключить и сделать перерыв. Так что не надо говорить, что подсыпать цианид во время работы было просто невозможно.

– А я этого и не говорила, – отозвалась Светлана. – Только непонятно, почему вы подозреваете лишь нас с Аней. Ведь в цеху во время работы конвейера мог находиться кто угодно. У нас есть технологи, мастера, которые постоянно трутся тут же рядом. В конце концов, это могли сделать и уборщицы. А почему вы не берете в расчет руководство хладокомбината? Заместители Бурлаевой постоянно отираются в цехах, наблюдая за нашей работой. Мы с Аней могли отвлечься…