Преступление доктора Паровозова - Алексей Моторов

— Мы и есть… сопровождение, — с вызовом ответил лейтенант. — Сопровождаем таких тварей, вместо того чтобы там на месте исполнить! Саня, позови ханурика этого!

Он кивнул одному из своих, и тот нехотя отправился на улицу.

— Наручники отстегните! — сказал я. — Мне его осмотреть надо!

Никто и не подумал шевельнуться. Я поднялся.

— Ну, вот что! Или отстегивайте, или увозите, откуда взяли! — показал я пальцем на дверь. — Здесь не тюрьма, а больница!

Лейтенант недобро зыркнул, видно, хотел сказать веское слово, да передумал. Вместо этого он кивнул другому бойцу, и тот, вытащив ключ, подошел, опустился, кряхтя, на корточки, слегка задев меня плечом, отчего я сразу сдвинулся на полметра. Он был больше меня раза в три.

Пока этот воин правопорядка возился, дуло его короткого автомата скреблось то о носилки, то об пол. Какие-то неприятные, нездешние звуки. Не больничные.

Кровь уже запеклась, и гимнастерка отлипала от тела с хрустом. Вот она, ровная такая дырочка, нитки в нее впились, ссадина вокруг, копоть и следы точечных ожогов от порошинок. Все ясно, почти в упор стреляли, а рана-то, похоже, слепая.

Когда я стал переворачивать казачка на спину, он скрипнул зубами и слабо застонал. Серое лицо, плохо дело. Хорошо, пока сам дышит. Так, они ему и другую руку к носилкам приковали. Интересно, что за граф Монте-Кристо такой? Но тут упрашивать, слава богу, не пришлось, лейтенант сам наручник снял, к поясу пристегнул, ключик куда-то в нагрудный карман спрятал и с осуждающим вздохом уселся на банкетку, которая застонала под ним и прогнулась аж до самого пола. У них у каждого свой ключик, оказывается.

Выходного отверстия на животе не было, значит, и правда ранение слепое, но, судя по топографии входного, почка точно задета, а если повредили почечную ножку, жить ему осталось недолго. И пока я ему мял, пальпировал живот, казачок на секунду приоткрыл глаза, в которых плеснулась боль и какая-то нечеловеческая тоска.

Сзади грохнула каталка: Сонька впереди, а напарница, симпатичная, но невероятно ленивая и наглая Людка — замыкающей.

— Сонька, мухой приготовь в перевязочной подключичный набор, капельницу с полиглюкином, сыворотки для определения группы с резусом, вызывай анестезиолога и Белова растолкай! — принимая у Соньки тонометр, не прерывая осмотра, приказал я. — А ты, Люда, сбегай к операционным сестрам, скажи, чтоб срочно к нефрэктомии готовились. И ножницы, которыми они марлю режут, попроси у них на пару минут.

Сонька вмиг испарилась, а Людка, всем своим видом показывая, что делает мне одолжение, поплелась, лениво покачивая бедрами. Шла бы уж тогда на панель, там хоть деньги платят.

Верхнее давление восемьдесят, ну я так и думал. А слева на воротнике откуда кровь? Да и ухо в крови. Завиток как срезало. Я повернул казачку голову и заглянул. За ухом тоже следы от порошинок. Значит, ему еще и в затылок выстрелили. Интересно, мне вообще кто-нибудь объяснит, что произошло?

Тут наконец в дверях появился какой-то странный дерганый тип с бегающими глазами, в расстегнутом, невероятно грязном белом халате поверх засаленной куртки. И правда ханурик. Я его сразу окрестил Дуремаром, уж больно он был похож на этого персонажа из фильма про Буратино. Ему бы еще сачок в руки — не отличишь.

Я сделал в его сторону пару шагов, борясь с соблазном с ходу дать этому деятелю в нос.

— Вы первый раз раненого с кровопотерей видите? — завел я бесполезный в принципе разговор. — Почему без обезболивания, почему без капельницы, почему рана не обработана, без повязки? Вы медик или таксист? Какой диагноз вы ему ставите? Где сопроводительный лист?

— Ну, так я ж это…… — стал он разводить руками, смотря почему-то не на меня, а на омоновцев, — какие там капельницы, мне сказали, я повез…

Кретин какой-то. Сказали ему.

— А давление вы ему хоть раз измерили? — автоматически продолжал я выговаривать. — Или пульс? Ради интереса?

— Ребят, мне б носилки назад, — заискивающе начал канючить Дуремар, не обращая больше на меня внимания, — сами понимаете, куда ж я без них? У меня ведь сегодня работы непочатый край…

Ладно, с ним только время терять.

Весьма кстати притащилась Люда, у которой я вырвал ножницы и мигом располосовал на раненом гимнастерку и эти синие штаны с идиотскими лампасами. Людка принялась стаскивать с него сапоги. Невиданное дело, сама инициативу проявила, да только они и не думали слезать.

— Подожди, дай-ка! — Отодвинув Людку, я быстро стянул с казачка сапоги вместе с носками, хотя по логике ожидались портянки. — Тут нужно за пятку тянуть!

Конечно, не докторское дело такими вещами заниматься, но ведь наши сестры не умеют поступающих с улицы раздевать, нет опыта.

— Мужики, — обратился я к омоновцам, — раз, два, взяли!

К счастью, они не стали выделываться, и мы дружно переложили казачка с носилок на нашу каталку и укрыли его простыней.

Теперь нужно сразу вставить ему подключичку, не дожидаясь анестезиолога, определить группу крови и резус, заказать этой крови литра полтора и до операции успеть немного прокапать, а то ведь станичник на столе загнется, очень даже запросто.

Тем временем Дуремар радостно подхватил освободившиеся носилки и бегом потащил их на выход, изгваздав по пути пол кровью, которая ручейком потекла с его орудия труда. Интересно, он думает сопроводительный талон оформлять?

Я уже было приготовился бежать в перевязочную вслед за каталкой, но вдруг услышал, как на улице хлопнула дверь машины и почти сразу взревел мотор.

Еще толком не рассвело, но, выскочив на крыльцо, я разглядел удаляющийся темный фургон-уазик. Вот включился левый поворотник, и он скрылся за углом корпуса. Ну, теперь все понятно.

— Какая-то «скорая» странная, правда, доктор? — Сонька, почуяв неладное, выбежала за мной. — Я таких раньше и не видела.

— Сонька, звони в приемное, пусть номер истории болезни дадут. — Я машинально нашарил сигареты и прикурил. — Оформляйте как самотек. И промедол сразу на него спиши. Это не «скорая».

— А что же?

— Труповозка.

Она очень хорошо подготовилась.

Рецепты — даже не рецепты, а рецептурные бланки — ей, медсестре Бакулевского института, достать не составило особого труда. А вот отоварить их все, не вызывая подозрений у фармацевтов, удалось лишь за пару дней. Зато теперь хватит наверняка, с запасом. Шутка ли — триста таблеток фенобарбитала, этого и слону достаточно.

Слоном она не была, это уж точно: при ее росте весить пятьдесят килограммов — несбыточная мечта большинства девушек, да и выглядеть так же хотели бы многие. Густые волосы, красивый рот, узкая спина, тонкая талия и огромные зеленые глаза. Наверное, и в этот день на нее, как обычно, оборачивались на улице, но ей было уже все равно.