Слезы исцеляют - Кейт Орсон

Мозг может интерпретировать нашу собственную историю разными способами. Нередко мы считаем, что причин для расстройства у ребенка нет, что он просто требует внимания либо пытается добиться своего при помощи шума. Ни одна из этих рационализаций не принесет пользы ни нам, ни нашим детям. Они возникают у нас под влиянием нашего собственного опыта и сложившихся в обществе традиций. В стрессовой ситуации мы не всегда способны ясно мыслить и действовать с учетом наших знаний о процессе исцеления. Вместо этого мы реагируем эмоционально под влиянием собственного прошлого.

Любые реакции взрослых на наши детские слезы стали своего рода тонким бессознательным программированием: плакать плохо, нужно успокоиться как можно скорее. У каждого накопились свои истории, как родители и другие взрослые реагировали на наши огорчения. В младенчестве, скорее всего, вас укачивали, утешали, либо давали пустышку. В более старшем возрасте могли игнорировать, отправлять в свою комнату, кричать или даже бить.

Может быть, у нас есть воспоминания о том, как к нам относились с заботой во время плача, но даже в этой доброте, вероятно, присутствовали попытки прекратить огорчение. Даже слова, произнесенные с любовью, например: «Не грусти», – несут в себе посыл: «Этот взрыв чувств невыносим для меня, и я не могу с ним справиться». Если добрый человек с хорошими намерениями давал нам конфету или покупал игрушку, чтобы утешить, он тоже давал понять, что нужно прекратить плакать.

Возможно, у вас есть память о неуловимых невербальных реакциях на ваши детские слезы2. Если во время плача мама начинала нервничать или ощущала дискомфорт, мы запомнили тревогу ее тела. Если кто-то постоянно давал нам пустышку каждый раз, когда мы огорчались, мы стали думать, что слезы запрещены.

Также наши представления формируются на основе наблюдений за поведением окружающих. Например, однажды, когда я вернулась с каникул домой, моя мама расплакалась. Я не помню всех деталей: был ли рядом папа, как он отреагировал, – но почувствовала отчаяние. Мне, маленькой девочке, показалось страшным, что моя мама плачет.

У детей возникают разные эмоции при виде слез. Если их самих слушали мало, они будут говорить другому малышу, чтобы тот перестал плакать; школьники могут обзывать друг друга плаксами или ревами.

Так создается история, сплетение наших переживаний, которое выглядит как достоверное знание о слезах. Представление о плаче как плохом поведении, которое нужно прекратить, формируется на основе нашего собственного опыта.

Когда мы анализируем собственные детские переживания, то начинаем понимать: наши установки по поводу плача на самом деле не полностью сформированы нами самостоятельно. Если наш опыт говорит о том, что слезы вредны, неудивительно, что мы остро реагируем на огорчения своих детей. Воспоминания влияют на наши действия, особенно в стрессовых ситуациях. Поэтому важно напоминать себе, что негативная реакция на плач не имеет отношения к текущему моменту. Мы знаем, что если внимательно выслушать ребенка, пока он не успокоится, впоследствии он станет счастливее, спокойнее и отзывчивее. Если же вам трудно слушать слезы и переживания детей, вероятно, в связи с этим у вас существует собственный опыт, который еще только предстоит пережить.

Уделите себе несколько мгновений. Несколько глубоких вдохов-выдохов напомнят, что вам известно о целительной силе слез. Сверьтесь с собой и решите, хватит ли вам терпения слушать, либо, может быть, сейчас нужно сделать перерыв, чтобы успокоиться самому. Присядьте на диван или закройтесь в ванной, если ребенок может остаться один на несколько минут. Давая себе время успокоиться, мы способствуем налаживанию хорошего функционирования «думающего мозга» – префронтальной коры. Тогда мы присутствуем в настоящем моменте, а не витаем в воспоминаниях о прошлом и можем действовать более рационально.

Также нам может помочь медитация или осознанность (майндфулнесс). Обучаясь медитировать, мы получаем навыки присутствия в настоящем, сохранения спокойствия, так что не начинаем нервничать из-за скрытых воспоминаний. Буддистский монах Тит Нат Хан рекомендует практикующим медитацию: положить в карман камешек, чтобы каждый раз, нащупав его, осознавать необходимость находиться в текущем моменте. Можно попробовать нечто похожее для слез. Сделайте какую-то визуальную памятку или положите в карман тот же камешек, чтобы в моменты стресса вспоминать, что надо сохранять присутствие в настоящем и что слезы – это нормально.

Моменты, когда нам нужно справиться с огорчением ребенка или с отклоняющимся поведением, становятся хорошей возможностью для нашего собственного исцеления. Непосредственно во время детского плача может показаться иначе, но сеанс слушания поможет убрать тот эмоциональный «мусор», который возникает при этом.

С партнером мы можем поговорить о детстве, о реакциях взрослых на наши огорчения, а также о том, как мы шли к своему исцелению. Мы можем посмеяться или поплакать о том, от чего не исцелились в детстве, потому что нас некому было выслушать. Теперь мы знаем, что нас услышат, поддержат и примут наши эмоциональные реакции.

Конечно, мы не вспомним все эпизоды плача, например, в младенчестве, но, понимая, что они по-прежнему воздействуют на нас, мы все еще можем исцелиться от негативного опыта. Продолжая нести в себе скрытый эмоциональный груз воспоминаний, можно попробовать получить к нему доступ различными способами3.

Если другие члены семьи расскажут, как с нами обращались, мы сможем поговорить об этом в партнерстве по слушанию. Когда родилась моя дочь, я вдруг стала обсуждать с мамой и папой свое детство. Мама рассказала, что в младенчестве я много плакала без всякой причины. Тогда папа привязал веревку к моей колыбельке, чтобы качать меня, не вставая с постели. Ближе к двум годам у меня однажды случилась истерика, и мама оставила меня одну в саду у нашего дома, чтобы я успокоилась.

Обсуждение с внимательным слушателем историй, которые рассказывали родственники о нашем младенчестве и детстве, проявляет в нас сильные чувства. Мы можем смеяться по поводу некоторых реакций, возможно, думая, что уж мы-то сделали бы все совершенно по-другому. С этим смехом выходят напряжение и боль, с которыми не могли расстаться. Мы можем сильнее углубиться в воспоминания и от души поплакать.

Путь к вспоминанию ранних чувств

Партнер по слушанию может задавать вопросы, помогая нам «достучаться» до ранних чувств. Однажды я рассказывала о том, как рожала дочку, и партнер неожиданно спросил, каким было мое собственное рождение. Вопрос показался забавным и смешным. Но та теплота и забота, с которой он был задано, вызвала сильные эмоции во мне. Затем, к своему удивлению, я внезапно расплакалась и произнесла: «Мое рождение было не таким, как я ожидала». За этими словами стояло сожаление о том, что я получила недостаточно любви и внимания.

Открытие таких чувств стало для меня огромным сюрпризом. Поскольку наш эмоциональный мозг функционирует к моменту рождения полноценно, у нас есть скрытые бессознательные воспоминания о начале жизни, и мы можем их восстановить в определенных обстоятельствах, например, при глубоком слушании или под гипнозом. Мы не вспомним события в деталях, так как часть мозга, отвечающая за сознательные воспоминания, формируется только к году. Но эмоциональная составляющая реакции на события сложилась ранее.