Послевкусие - Мередит Милети

Когда до меня только начали доходить слухи об их связи, все говорили, что это ненадолго, что для мужчин такого возраста это естественно, что это просто способ привыкнуть к новому для него положению отца. Я изо всех сил старалась этому верить, несмотря на растущее число доказательств как раз обратного, втайне лелея хрупкую надежду — как в тот день у меня дома, — что, может быть, Джейк все-таки ко мне вернется. Однако за последнее время я все больше убеждаюсь, что между Джейком и Николь был не просто короткий и бурный роман. Кажется, она решила взяться за Джейка всерьез. А это означает только одно: долю Джейка мне придется выкупать.

В течение последующих пяти часов я ломаю голову над одним вопросом: как выпутаться из создавшегося положения. Когда звонит Эдди и сообщает, что во всем Нью-Йорке не осталось кальмаров, я отправляю одну из поварих в «Дин и Делука», чтобы узнать цену на кальмары, а также осторожно выяснить, какой у них запас. Я даю ей двадцатку и прошу купить полфунта, чтобы я могла проверить качество. Кальмар-гриль и антипасто со шпинатом — наше фирменное блюдо со дня открытия, поэтому оставить его в меню для нас дело чести, при условии, что кальмар будет высокого качества. Я велю помощнику повара изъять из обеденного зала старое меню и напечатать новое, которое я диктую на бегу, таская продукты из кладовки и холодильника. Сегодня у нас день комплексных обедов, которые я хочу сделать в стиле «кучина поверта»[27]: польпеттоне алла наполетана — итальянский мясной хлебец, nanna аль помодоро[28], рагу с колбасками и перцем и брачиоле (если Роб вовремя подвезет мясо).

В половине десятого мяса нет и в помине, я бросаюсь к телефону и ору на какого-то ни в чем не повинного клерка, хотя это абсолютно бесполезно, поскольку если мясо не появится в ближайшие пять минут, то на брачиоле уже не останется времени. Поскольку у «Дин и Делука» мы смогли купить всего пятнадцать фунтов кальмара (по заоблачной цене), мы с Тони изобретаем еще один вид антипасто — пирог с сырами рикотто и пекорино, приправленный жгучим перцем, с ветчиной прошутто.

К одиннадцати часам кухня превращается в сумасшедший дом, и, если бы сейчас к нам зашел санитарный инспектор, ресторан, наверное, закрыли бы. Я бегаю от одного разделочного стола к другому, выкрикивая команды: вымыть, вытереть, подобрать. Когда становится ясно, что через полчаса обеда не будет, Тони предлагает обрезать парочку электропроводов и повесить на дверях табличку: «Закрыто по техническим причинам». За эту шутку я тыкаю Тони взбивалкой в бок, приговаривая, как ему повезло, что это взбивалка, а не нож. Я объявляю персоналу, что ни одно блюдо не покинет кухню, пока я лично его не проверю. Это крайне важно потому, что все блюда, которые мы сегодня приготовили, созданы по рецептам, выдуманным мною за последние два часа. Готовясь к дегустации, я отправляю в рот горсть таблеток от изжоги, чтобы усмирить бушующую в желудке кислоту.

Когда официанты уносят закуски, все в кухне задерживают дыхание. Мы боимся не за качество продуктов. Если бы я хоть на йоту сомневалась, я бы самолично, следуя совету Тони, устроила в ресторане короткое замыкание. Дело не в качестве продуктов, а в том, что сегодня у нас не те продукты. В основное меню «Граппы» обычно входят простые, но прекрасно приготовленные блюда: идеально прожаренные на гриле мясо, птица и рыба, потрясающее тушеное мясо с приправами, обожаемая всеми целиком зажаренная рыба (сибас), ну и, кроме всего прочего, у нас самое лучшее оливковое масло и свежайшие душистые травы. Однако сегодня наше меню больше напоминает иллюстрации к «Кухне Нонны»[29], чем то, к чему привыкли наши богатенькие клиенты-гурманы.

Я готовлю соус песто для рыбного супа, когда в заднюю дверь вваливается Эдди и с победным видом шествует через кухню, потрясая над головой каким-то внушительным пакетом.

— Вот, достал! Последние в городе! — орет он. — Последние кальмары на Манхэттене, больше нет. Не спрашивай меня, Мира, чью задницу мне пришлось лизать, чтобы их заполучить. Ну, детка, теперь ты моя должница.

Эдди обнимает меня за талию и крепко прижимает к себе. Обнять его в ответ я не могу, даже если бы и захотела. Вместе с тем, кальмар нам сейчас очень кстати. Эдди, наверное, полгорода обегал, чтобы мне угодить.

— Спасибо, Эдди, — улыбаясь через силу, говорю я. — Это просто здорово.

— У тебя достаточно времени, чтобы меня отблагодарить, — с широкой ухмылкой говорит он и, подхватив с разделочного стола что-то вкусненькое, отправляет себе в рот. Я резко оборачиваюсь и с угрожающим видом замахиваюсь на него толкушкой.

— Все-все, понял, ты занята.

Но как бы ни старался Эдди, его подарок мне сейчас ни к чему. Я уже выложила три сотни баксов за какие-то несчастные пятнадцать фунтов кальмара и сейчас работаю себе в убыток. Кроме того, если Эдди подчеркивает, каких усилий ему стоило добыть кальмаров, значит, и он запросит по полной. Может, действительно проще с ним переспать.

Без четверти два в кухню врывается Терри и говорит, что, кажется, в обеденном зале сидит сам Фрэнк Бруни. От этой новости я едва не сжигаю себе руку, поскольку в это время стою возле открытого гриля. Тони перевязывает обожженную руку марлей и закрепляет повязку пластырем. Мне хочется сказать ему, чтобы не утруждал себя. Если у нас действительно сидит Фрэнк Бруни, я с таким же успехом могу броситься в печь для пиццы. Когда Тони заканчивает хлопотать возле меня, я осторожно выглядываю в зал, так, на всякий случай. И с облегчением прихожу к выводу, что Терри, скорее всего, ошиблась. Сидящий за столиком человек в парике и темных очках запросто может оказаться какой-нибудь кинозвездой или неверным мужем.

К половине третьего мы, ковыляя и прихрамывая, приближаемся к финишной черте. Почти все, что было в меню, закончилось, и мне приходится снова звонить Эдди и Робу, чтобы сделать еще один срочный заказ на вечер. Когда я наконец просматриваю счета за мясо, то с ужасом замечаю, что за экстренную доставку взимается порядочная наценка, а я только что сделала повторный заказ.

Обычно перед оплатой я внимательно просматриваю квитанции, но на этот раз и без того понятно, что сегодня мы превысили все разумные пределы. У меня болят руки и спина, ноет обожженная рука. При мысли о том, что придется отдирать от кожи липкий пластырь и что сегодня я надегустировалась на шесть тысяч калорий, меня начинает тошнить.

Наконец в три ноль-ноль уносят последние заказы, и мы можем свободно вздохнуть. Персонал кухни измотан до предела, официанты расстроены маленькими чаевыми и недовольными клиентами, на кухне полный разгром, а через три часа уже снова будет наплыв посетителей. Остается надеяться, что к тому времени мясо все же прибудет. С радостью отмечаю про себя, что теперь это уже будет проблема Джейка.

Остатков сегодня почти нет, поэтому я закидываю в большую кастрюлю несколько фунтов макарон и готовлю на всех простое «алио э олио»[30]. Мы открываем еще две бутылки домашнего вина, и повара, во всяком случае те, кому предстоит вторая смена, садятся к столу, чтобы вкусить честно заработанной пищи. Я поднимаю бокал, благодарю всех за работу и говорю, что сегодня был просто ад, но именно сегодня они доказали, что каждый из них — настоящий шеф-повар. Меня так и подмывает задержаться до прихода Джейка, чтобы потом полюбоваться на его страдания, но я до сих пор злюсь. Не исключено, что в итоге мы наорем друг на друга в присутствии персонала. Я быстро привожу в порядок рабочее место и ухожу, даже не сняв поварской туники и шлепанцев.