Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо? - Марина Рыбицкая

После обеда примчался второй страж. Трясясь как осиновый листок, поведал: Повелительница затребовала служанку незамедлительно или обратит его в гоблина. Кто бы знал, каких трудов мне стоило не заржать! Молодец, госпожа, развлекается в силу возможностей. Довести воина-дроу до паники — это подвиг, достойный быть занесенным в анналы. Забавная девушка досталась мне в жены. Главное — живая, а не бессловесная тень. Все-таки очень сильно влияет внутренняя сущность! Одно тело, а такие разные личности. Словно огонь и лед. Поразительно!

Беспокоит лишь непредсказуемость супруги. Судя по негативному отношению, мысль о замужестве не доставляет ей особого удовольствия. Кто знает, какой вздор взбредет в ее прелестную головку? Как это отразится на состоянии дел моей страны? И главное — что мне с ней делать?

У меня будет время понаблюдать за новой «игрушкой». А там разберемся. Насилие над женщиной не в моих правилах, да и необходимости особой в том нет. Грош мне цена, если после прожитых семи веков не сумею красиво соблазнить собственную жену. К тому же все незамужние придворные дамы к моим услугам, стоит ли мучительно заострять внимание на одной?

Кого же отправить к эльфийке? Я, кажется, знаю кого. Манвэлиэль из Дома Тьмы, единственная из семьи, оставшаяся в живых. Она не болтлива, преданна. Ни с кем из придворных дам не сошлась, при дворе нищенствует. Да и не помешает иметь лишнюю пару глаз и ушей, наблюдающих за женой. Обдумав как следует подходящие варианты, утвердился в выборе и вызвал Манвэлиэль. Пришедшей на зов сироте я милостиво предложил вакансию доверенного лица при Повелительнице. Девушка радостно приняла известие. Заручившись согласием, изложил ей кое-какие тайны моей супруги, не вдаваясь в детали. И под конец уведомил о дополнительных обязанностях.

Не думаю, что ей они пришлись по вкусу, но выбора я не оставил. Новой служанке Повелительницы вменялось ежевечерне докладывать мне обо всем происходящем. Или сообщать немедля, если случится что-то экстраординарное. Дал подробные инструкции и отпустил Манвэлиэль, занявшись обычными, рутинными делами, требующими внимания. Но мысли то и дело возвращались к эльфийке. Она занимала меня все больше и больше. Отвлекшись в очередной раз, плюнул и решил сходить к ней в гости, раз так неймется. Подойдя к двери в покои супруги, выслушал подробный доклад караульных и уже собрался было войти, как прозвучала просьба Манвэлиэль:

— Спой что-нибудь, пожалуйста.

Что удержало меня на месте? Не знаю. Я замер, вслушиваясь в дальнейшую беседу.

— Это одна из моих любимых.

И эльфийка запела. У эльфов идеальный слух и хорошие голоса, но она не просто пела, она вкладывала душу, а текст… я никогда не слышал подобных песен. Простые, незамысловатые слова складывались в судьбу, рисовали картину жизни и страданий, которых мы, дроу, не ведали. Почему же обычная песня вызвала столь сильный отклик в наших сердцах? Почему воины, прошедшие не одну битву и не дрогнувшие перед лицом мучений и смерти, сейчас низко опустили головы, скрывая недостойные эмоции? Что было такого в голосе, чувствах, словах или музыке, заставляющее забыться?

Ту песню никто из нас уже не сможет забыть. Как ты делаешь это, девочка? Зачем вынуждаешь вспоминать, что у нас есть сердце?

Песня стихла, за дверь выскользнула Манвэлиэль. Подняла на меня глаза, полные слез, и сказала:

— Эрика. Вашу жену зовут Эрика.

Теперь я знаю твое имя. Но что значит имя твое? Что оно несет мне — горе или радость?

Я не буду проще, и не надо ко мне тянуться!

NN

Эрика

Утренняя побудка не доставила мне радости. Уснула я вчера поздно, ворочаясь с боку на бок, и дико тосковала, не в силах расстаться с мыслями о доме. Не исправил ситуацию даже принесенный Машей аппетитный завтрак, состоящий из свежевыпеченных булочек с фруктовым джемом и сока. Оглядев роскошный поднос с едой, я пригласила свою дуэнью составить мне компанию в уничтожении продуктов:

— Присоединяйся!

Немного развеселило выражение священного ужаса на ее лице после озвученного предложения.

— У нас так не принято! — попятилась Мария. Девушка отмахивалась от моего предложения, будто черт от ладана.

— У них, видите ли, так не принято! — передразнила я, начиная подозревать подвох. — А мне плевать, что у вас принято, а что — нет!

Девушка молча внимала.

— Несомненно, лучше давиться куском в одну харю под голодным взглядом истощенной компаньонки! — вещала я, бегая по комнате. Вскоре мне это занятие надоело, я остановилась, вперилась в дроу и полюбопытствовала: — Маша, скажи на милость, вот отчего у тебя истощенный вид?

Мария смутилась и, опустив голову, начала объяснять местные порядки:

— Понимаешь, мой Дом погиб в пламени ночного пожара. Орки… Почему при дворе я плохо выгляжу?.. — Девушка погрустнела. — Приживалку никто не обязан особо кормить, а быть на побегушках у придворных дам аристократке не положено по статусу. Ныне я принадлежу Повелительнице и по этикету обязана есть лишь после тебя и только то, что останется.

— Ой, мамочки мои, вот условия работы! — возмутилась я до глубины души. — И ты согласилась на этакое неравноправие?

— Доверенное лицо вашего величества — это почетная должность! — гордо выпрямилась Мария, но тут же сникла под моим взглядом.

— Серьезно-о-о? — издевательски протянула я. — Давай-ка разберемся… Если я сейчас сожру все это, — указала рукой на поднос, — то ты будешь поститься до обеда в надежде наесться объедками, которых может и не быть? Выходит, попросить себе отдельную порцию ты не имеешь права? Я не ошиблась?

Получив в ответ подтверждающий кивок и несчастный взгляд, мне срочно потребовалось успокоиться. Что и проделала с помощью чашки кофе и сигареты.

— М-да, не стать мне идеальной Повелительницей при всем моем желании, — пригорюнилась, жалуясь компаньонке. — У меня, видимо, мозги скудоумные… Ваши изуверские порядки для них непостижимы.

Девушка пригорюнилась вместе со мной. У меня хандра прошла раньше.

— Садись и ешь, я приказываю! — надавила авторитетом. Так сказать, не мытьем, так катаньем.

Полузадушенный писк:

— А ты? — был окончательно задушен зловещей ухмылкой.

Многозначительно хмыкнув, я сообщила наивной девушке, никогда не давившейся в километровых очередях за вареной колбасой, не ночевавшей с родителями в очереди под магазином, когда твой номер тысяченадцатый, а нужных вещей завезли всего штук сто:

— Не дрейфь, уж о себе-то я не забуду! Подскажи мне, кто у нас заведует кухней?

Прожевав булочку, компаньонка сообщила:

— Йармионэль из Дома Кладези Мудрости.

— Какая прелесть! — обрадовалась я. — Сейчас поглазеем на этот «кладезь»! — И направилась к двери.