Любовь творит чудеса - Кэйтлин Битнер Рот

Алексия захихикала.

– Когда мы, черт возьми, поедем домой?

Проклятие. Кэмерон ткнул пальцем в ее сторону.

– Ты не будешь произносить таких слов. Это английское ругательство. Женщины ими не пользуются, и я не должен был употреблять его в твоем присутствии. Забудь, что ты это слышала.

На стол упала тень. Кэмерон поднял голову и замолчал, ошеломленный.

У двери, облокотившись о косяк и сунув руки в карманы, лениво улыбался Рене Тибодо.

– Ваша дочка, oui?

– Дядя Рене! – Алексия бросилась к двери и крепко обняла дядю за талию.

Мужчина погладил девочку по голове и наклонился к ее уху.

– Почему бы тебе не подождать меня снаружи, pouchette?

Не говоря ни слова, Алексия развернулась, чтобы уйти.

Гнев застил Кэмерону глаза. Какого черта?

– Алексия, вернись.

Девочка остановилась на пороге и вопросительно посмотрела на дядю.

Кэмерон поджал губы.

– Нет, смотри на меня, Алексия. Приказы здесь отдаю я.

Рене не сводил взгляда с Кэмерона.

– Ей стоит подождать снаружи, пока мы, мужчины, разговариваем. Вы меня понимаете, oui?

– Она моя дочь, и если я велю ей остаться, она сделает это. Алексия, делай как я сказал, иди к своему папе.

Мишель медленно поднялся со своего места. Эббот последовал его примеру. Оба они подошли к сжавшему кулаки Кэмерону.

Алексия вернулась, в замешательстве переводя взгляд с отца на дядю, а потом что-то шепотом сказала Рене. Когда он покачал головой, Алексия сделала шаг назад и направилась к отцу. Кэмерон обнял ее за плечи.

– Что вы здесь делаете, Тибодо?

Молодой человек пожал плечами.

– Поскольку вы здесь хозяин всего, я решил, что мне следует наняться к вам на работу, non?

Кэмерон многозначительно посмотрел на Мишеля. Значит, вот в чем заключалась игра Рене.

– И если я вам откажу, ром будет пропадать и дальше?

Рене по-прежнему стоял, вальяжно облокотившись о косяк, как если бы разговор шел о погоде.

– У вас пропал ром?

Громко фыркнув, Мишель вернулся к столу и принялся запирать ящики.

– Я домой. А ты сможешь и сам с этим разобраться, Кэм.

– Не торопись, братишка. – Клокотавший в груди Кэмерона гнев требовал выхода, но внешне он продолжал сохранять спокойствие. – Возьми его на работу.

– Что? – Мишель развернулся и теперь переводил взгляд с кузена на непрошеного гостя.

Впервые за целый день в голове у Кэмерона прояснилось.

– Ты меня слышал. Возьми его на работу, иначе ром так и будет пропадать. Верно, Тибодо?

Мишель развернулся и внимательно посмотрел на Рене.

– Но ведь это настоящий шантаж.

Рене усмехнулся.

– Как говорят? «Держи друга рядом, а врага еще ближе»? Вернусь утром. В котором часу начинается рабочий день?

– Нет-нет, постойте. – Кэмерон повернулся к Рене. – Вас возьмут на работу при условии, что вы расскажете, как пробираетесь на склад и выходите оттуда.

– Très facile[15], месье Андруз.

– Насколько? – спросил Кэмерон.

Рене пожал плечами.

– Не было необходимости ломать двери склада. Нужно было лишь добыть ключ от соседнего здания. Видите ли, оно соединяется со складом дверью, которую не видно за старыми ящиками. Так что нам не составило труда бесшумно войти и выйти.

Кэмерон рассмеялся. Умно. Очень умно.

– Только не говорите мне, что дверь расположена в дальнем конце здания. Ведь охранники не слышали никакого шума.

– Так и есть. – Рене приложил ко лбу два пальца, как если бы поправлял невидимую шляпу, а потом развернулся, не отрывая плеча от дверного косяка, и вышел на улицу.

Закрыв за ним дверь, Мишель подошел к кузену.

– О чем ты только думал? – Он закрыл ладонями уши Алексии и громко зашептал: – От этого человека одни неприятности. И их будет еще больше в лице его вороватых родственников.

Мишель опустил руки, и Алексия потерла уши.

– Возможно, – ответил Кэмерон. – И все же в нашем случае это меньшее из зол. Идем, Алексия, мне нужно переодеться перед ужином. Да и тебе не помешает сменить платье.

Кэмерон потянул за кончик развязавшейся ленты в волосах дочки и спрятал ее в карман.

– В нашей конторе довольно чисто, так как же ты умудрилась разорвать платье и перепачкаться с головы до ног?

– Вы посмотрите на быстро увеличивающееся чернильное пятно, – добавил Эббот. – Кстати, мои индийские чернила пропали.

– Алексия. – Кэмерон протянул руку.

Не моргнув глазом, девочка сунула руку в карман, выудила оттуда бутылочку с бирюзовыми чернилами и направилась к столу Эббота.

– Я бы вернула их завтра утром.

– Завтра ты сюда не придешь, – рявкнул Кэмерон.

Алексия сжалась. А потом повернулась и посмотрела на отца так, словно он отвесил ей пощечину. Однако выражение боли в глазах моментально исчезло, и лицо девочки стало непроницаемым.

– Как скажешь, папа.

Кэмерон вздрогнул. Он и понятия не имел, насколько тонка защитная броня Алексии, если нанести удар в нужное место.

– Я не хотел тебя обидеть. – Вот уже в сотый раз за этот долгий день он набрал полную грудь воздуха и провел рукой по волосам. – Я собирался сказать…

Что именно? Господи, он только делал хуже. Он обидел ее. Обидел свою дочь. Зачем? Ведь ей здесь очень понравилось. Это очевидно.

– Меня… меня может не быть здесь завтра. Но если я все же приду в контору, добро пожаловать…

Девочка пожала плечами и двинулась к двери с таким видом, словно совсем не обиделась.

– Какое мне до этого дело? Завтра я поеду к бабушке, потому что здесь ужасно скучно.

Едва только Жозетта распахнула перед ним дверь, Кэмерон понял: ему не стоило принимать приглашение на ужин.

В своем шелковом платье цвета спелого персика с глубоким декольте она напоминала богиню, перед чарами которой не устоял бы даже святой.

Одного взгляда на Жозетту хватило, чтобы тело Кэмерона взбунтовалось, отказываясь воспринимать ее спокойно. Хуже всего было то, что глаза тоже не желали повиноваться, не раз и не два скользнув по ее стройной фигуре. А рот Кэмерона… Будь проклят этот попрошайка, требующий вкусить нежной кремовой кожи. Нет уж, пусть его предательское тело вновь впадет в спячку, потому что он и пальцем не прикоснется к Жозетте. Ни за что.