Французская политическая элита периода Революции XVIII века о России - Андрей Митрофанов

Если Вольтер традиционно считается одним из наиболее ярких представителей апологетической тенденции изображения России, то наиболее известными представителями тенденции противоположной считаются Ф. Локателли и аббат Шапп д’Отрош, чьи сочинения разделены тремя десятилетиями. Вскоре после окончания Войны за польское наследство 1733-1734 гг. в Париже увидело свет анонимное сочинение «Московитские письма». Русским дипломатам удалось установить, что их сочинителем был состоявший на французской службе граф Ф. Локателли. В 1733 г. Локателли прибыл в Россию, где был арестован по подозрению в шпионаже. И только осенью 1734 г. его признали невиновным и отпустили из России, запретив впредь появляться в ее пределах. Автор «Писем» утверждал, что русские коренным образом отличаются от европейцев, заявляя, что под впечатлением петровской эпохи о русских в Европе сложилось слишком хорошее мнение. Локателли полагал, что русские - это потомки скифских рабов, восставших некогда против хозяев и нашедших постоянное пристанище в северных лесах. Их вечный удел - прозябать в рабстве и невежестве. Огромные усилия и реки крови, которые должен был пролить Петр I, чтобы цивилизовать свой народ, не привели к ожидаемым результатам. Царь не знал своего народа и не смог изменить его, его подданные «мечтают только о том, чтобы вернуться к своим старым обычаям, и ненавидят все нововведения последнего времени»[229]. Локателли заявлял, что русское «варварство» не только сохранилось, но оно к тому же агрессивно и угрожает Европе. Россия не отказалась от планов распространить свое владычество на соседние земли, давно пытается главенствовать на Балтийском море, сеет несогласие в Польском королевстве и желает установить там свою тиранию. Дальнейшее проникновение русских в Европу, где они способны истребить все огнем и железом, очень опасно, предупреждал автор «Московитских писем». Тем не менее Локателли считал, что Россия - это колосс на глиняных ногах и европейские армии смогут поставить ее на место силой оружия. Автор обращался к европейцам с призывом загнать московитов «в их леса»[230]. «Московитские письма» получили довольно широкий резонанс[231].

В 1768 г. появилось еще одно произведение, получившее такую же, если не еще более широкую, известность, - «Путешествие в Сибирь» французского аббата и астронома Жана Шаппа д’Отроша. Сочинение это было издано при покровительстве французского министерства иностранных дел[232]. Автор описал быт и нравы русских, а в дополнение к этим зарисовкам он собрал в книге и некоторые исторические документы, снабдив ее очерком российской истории с 861 по 1767 г. Шапп придерживался очень критического тона в рассказах о России. Так, автор «Путешествия в Сибирь» заявлял, что все русские «чрезвычайно однообразны», ленивы, грубы и раздражительны, но зато им присущи природная веселость и «дух товарищества». Трактуя «тяжелый» нрав русских, аббат склонялся к географическому детерминизму Монтескье. В поисках причин грубого и однообразного русского национального характера Шапп приходил к выводу, что виной всему плохой состав почв, суровый климат и обилие лесов. Шапп утверждал, что «никто не осмеливается думать в России», а русским не знакомы «любовь к славе и отечеству». Единственной движущей силой всей нации является страх, отмечал французский путешественник. Вся эволюция русского общества, по его мнению, сводилась к смене одного деспотического режима другим, и Елизавета Петровна ничем не лучше прочих тиранов, правивших Россией. Духовенство же, подчиненное светской власти, неспособно ни исполнять свою миссию, ни утешать свой «фанатичный» народ. Но, подобно Вольтеру, Шапп возлагал большие надежды на просвещенного деспота, который ведет свой народ к счастью, замечая о роли Екатерины II: «Счастлива нация, если она чувствует счастье быть управляемой таким хозяином. Все шаги ведут к счастью народа... Она показывает этой самой нации, что только она достойна занимать трон Петра Первого»[233].

В Париже работа Шаппа не встретила хорошего приема. «Литературная корреспонденция» в марте 1769 г. разместила нелестный отзыв на книгу Шаппа д’Отроша: «Книга в дурном вкусе, в дурном тоне и дурной манере, написанная невеждой, который строит из себя философа... Было трудно соединить в таком сюжете в такой степени столько невежества, дерзости, наглости, легкомыслия, склонности к мелкому ребячеству и безразличия к правде»[234]. Мнение российской императрицы о книге Шаппа, как известно, было однозначно негативным: «Я презираю аббата Шаппа и его книгу, - писала Екатерина, - и не считаю его достойным опровержения, потому что высказанные им глупости упадут сами собой»[235]. И все же недовольство Екатерины II послужило причиной появления опровержения сочинения французского путешественника-астронома, вышедшего под названием «Антидот» (1771 г.)[236]. Однако и это опровержение «Путешествия в Сибирь» получило не менее уничижительную оценку среди французских интеллектуалов[237].

Вместе с тем следует отметить, что географические познания французских путешественников в середине и даже второй половине XVIII в. оставались частью комплекса философских представлений и не всегда соответствовали реальному положению дел. В 1781 г. путешествие «в Сибирь» предпринял будущий французский революционер, а тогда воспитатель П. Строганова Ж. Ромм. Как отмечает А. В. Чудинов, «Сибирь», о путешествии в которую пишет Ромм, на самом деле находилась приблизительно на Урале, в окрестностях Екатеринбурга. И это могло объясняться попросту тем, что этот город тоже до 1727 г. входил в Сибирскую губернию. Был искренне убеждён, что съездил «в Сибирь», и другой француз - Жам, который в те же самые годы на самом деле побывал лишь в Предуралье, добравшись со своими спутниками только до Уфы. Причиной подобной путаницы в использовании французами термина «Сибирь», возможно, было не только слабое знание ими географии восточных областей России, но отчасти и практика применения тогда данного топонима самими русскими[238].