Белый царь - Иван Грозный. Книга 1 - Александр Тамоников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А ты?
– А я останусь. Негоже бросать товарища, раненного на поле боя. Нет, не потому, что он спас мне жизнь. Просто не по-христиански это. Уходите, я сам вынесу Григория.
– Зачем ты так, княжич? Неужели подумал, что ратники смогут оставить вас и уйти? Мы тоже люди русские, православные. Знаем, что такое честь. Отряд будет ждать! Только я пошлю человека за конями.
– Посылай.
Елизар Черный отошел от Дмитрия. Княжич разжег факел, раскалил клинок. Макар вырезал наконечник.
Ургин засунул его в сумку, прижег рану и сказал:
– Ну вот пока и все. Теперь можно везти раненого в стан. Ты как, Гриша?
– Ничего, Митрий, с Божьей помощью встану.
– Больно?
– Пустое. Потерплю.
Подошли Шляга, Гроза. Булгак пригнал табун. Ратники оседлали коней. Дмитрий положил перед собой Григория. Мурзу забрал Черный.
Ургин отдал команду:
– К реке, братцы!
Отряд поскакал к Казанке, где был оставлен Степановым старший татарского сторожевого поста. Конники подобрали его и рванули к стану.
Отряд княжича никто не преследовал. Со стен крепости лучники выпустили с десяток стрел, но те упали с большим недолетом.
К рассвету Дмитрий вывел свое войско к стану, где его встретил отец, воевода Михаил Иванович Ургин.
Он принял на руки раненого Григория, передал его Родиону, обнял сына и спросил:
– Ну как, Митя, твой первый боевой поход?
– Мы сделали что смогли, отец!
– Что смогли? Да такого никто не сделал. Сразу двух пленных взяли, среди них мурзу Юнуса, да отряд татар вчистую разделали. Ты людей при этом сберег.
– Григория ранило. Если бы не он, не встретились бы мы, батюшка. Гриша на себя вражескую стрелу принял, пущенную в меня.
– Гришу лекарь осмотрит. Он отлежится и встанет. Моя благодарность ему еще впереди. Пойдем в шатер, расскажешь о походе. Мне перед князем Бельским ответ держать. Думаю, он будет доволен и тебя наградой не обойдет.
– Я не за награды воюю, отец.
– Знаю, но отказываться от них не следует, если заслужил. Как ты решился засаду на татар устроить? Молодец!
Князь Ургин с сыном прошли в шатер воеводы. После разговора с ним Дмитрий навестил Григория, жизни которого не угрожала опасность. Затем княжич обмылся водой, подогретой Родионом, слугой отца, и крепко уснул.
Двадцать восьмого числа русское войско переправилось через Волгу и расположилось при реке Казанке. Воеводы дожидались подхода стругов Палецкого и конницы Хабара Симского, в которой находился и Федор Колычев.
Но вскоре до войска дошла молва о том, что во время ночной стоянки у Малого Сундыря татары с высокого берега атаковали струги. Они захватили девяносто крупных судов, перебили их экипажи, забрали продовольствие и пушки.
Одновременно был уничтожен и конный отряд, сопровождавший струги. Раненый воевода умер на третий день в руках врагов. Ходили слухи о том, что крупные силы Сафа-Гирея встретили конницу Симского у реки Свияги, притока Волги. В полках князя Бельского это известие вызвало чуть ли не панику.
Участились набеги казанцев на стан русского войска. Кто-то из воевод предложил начать отступление, пока еще оставались силы. Но, к счастью, слухи о разгроме конницы не подтвердились. Воины боярина Симского наголову разбили чувашей и татар, захватили множество пленных и 15 августа вышли к Волге.
Их появление резко изменило общую обстановку. Русские войска наконец-то обложили Казань. Возобновили обстрел крепости и пушки Бельского. Но на штурм воеводы так и не пошли. Татары запросили мира.
Бельский обрадовался такому исходу дела и приказал снять осаду. Войска не могли выдерживать голод. Главный воевода отдал приказ готовиться к возвращению на родину.
Дмитрий часто навещал Григория. Он отправился к нему и семнадцатого августа.
Ургин-младший вышел из шатра и тут же попал в крепкие объятия Федора Колычева.
– Наконец-то я нашел тебя, Дмитрий. Здравствуй, друг!
– Федька? – с радостным удивлением воскликнул Ургин. – Здорово! Откуда ты взялся?
– Так мы стоим недалече от полка твоего отца. Мне многое рассказали о тебе, о том, как ты отряд в тыл врага водил, побил множество казанцев, в плен мурзу взял. Еще больше разговоров о том, что ты Григория Тимофеева на себе с поля боя вынес. За это люди крепко тебя уважают.
– Да я что. Ты-то как? Я как узнал, что конницу Хабара Симского встретили татары, так места себе не находил. Думал о том, что с тобой будет.
– Мы дважды бились с чувашами и татарами и разгромили их конницу на Итяковом поле.
– Ты тоже в бою был?
– А как же, Митя? – Федор рассмеялся. – Я же конник, а не воевода, чтобы со стороны битвой руководить. Это ты тут в начальниках ходишь.
– Но под боком у батюшки не отсиживаюсь.
– Знаю. Как я рад видеть тебя, Митя!
– И я рад, Федор.
– Куда собрался, если не тайна?
– Какая тайна? Шел проведать Григория. Ведь он мне жизнь спас.
– Да? А вот про это мне не известно. Расскажи.
– Пойдем, по пути расскажу.
Княжич и его друг боярин Федор Колычев направились к палатке, где лежали раненые.
А русские войска меж тем начали отход. Война закончилась, и победителя в ней не было.
Радуйся, младенец Грозный, для врагов
Христа рожденный;
Радуйся, народом тако же с пеленок
самых нареченный;
Радуйся, молитвами старцев и народа
для Руси испрошенный;
Радуйся, родителям и нам от Господа с грозою
очищающей подаренный.
Икос I из акафиста Благоверному Богом венчанному Царю Иоанну Грозному
Великий князь Василий не находил себе места в палатах дворца, расположенного в селе Коломенском. Сегодня, 25 августа 1530 года от Рождества Христова, Елене, его молодой супруге, беременной на последнем месяце, стало плохо во время прогулки в яблоневом саду.
Прежняя супруга Василия не могла родить наследника, и он вынужден был порвать узы брака. В ноябре 1525 года с одобрениия церкви состоялся развод великого князя и Соломонии, которая приняла пострижение в Рождественском девичьем монастыре. В январе 1526 года Василий женился на Елене Глинской.
Конечно, хворь может нежданно настигнуть каждого человека. Продует ветерок или сквозняк, замочит дождь, и недуг тут как тут. Особенно у малых детишек да баб. Это не страшно, бывает, но проходит. Знахари помогут. Отваром напоят, уложат на лавку под шубы или тулупы, просто пошепчут на ухо, немощь и уйдет.