Ремейк кошмара - Антон Леонтьев

Подойдя к ней, Юлия сунула ключ в замочную скважину. И вдруг поняла — дверь была открыта, снова приглашая ее войти в камеру. Юлия, поколебавшись, все же шагнула вперед, готовая в любой момент отпрыгнуть в сторону, потому что ждала нападения чертовой девочки.

Однако в камере никого не было — в том числе и за дверью, где в последний раз притаилась чертова девочка. Юлия снова осмотрелась, и вдруг в тот момент, когда она находилась к двери спиной, та со всей силы захлопнулась.

Юлия бросилась к ней и поняла, что внутри не было ручек. Она принялась стучать, пыталась ногтями поддеть дверь, но та не поддавалась.

И услышала явный звук поворачиваемого в замке ключа. Кто-то закрыл ее снаружи.

Юлия не сомневалась, что это был Великий Белк.

А вот куда делся ключ, который у нее был? Ну конечно, она беспечно оставила его торчать с обратной стороны, нимало об этом не заботясь. Потому что ведь это всего лишь сон…

Она навалилась на стену, раздался странный звук, и задняя часть стены камеры вдруг стала отходить в сторону. Обнажился проход куда-то вглубь. Юлия, твердя про себя, что это всего лишь сон, шагнула в бетонный коридор.

И оказалась в комнате без окон, в которой уже до этого была. Как и прошлый раз, посредине комнаты стоял стол, а на нем что-то покоилось — что-то, накрытое пластиком.

И Юлия в этот раз даже знала что. Точнее, кто. Это была чертова девочка.

Поэтому когда та вдруг резко села на столе, то Юлия даже не испугалась. Однако пластик все еще прикрывал ее лицо и тело, что с точки зрения силы притяжения было весьма странно.

Но ведь это сон…

— Иди ко мне! — произнесла, не раскрывая зашитого рта, чертова девочка с заколкой-белочкой, вытягивая к ней руки. Юлия до сих пор не видела ее лица и вдруг отчего-то поняла, что это никакая не девочка, к тому же чертова, а сам Великий Белк.

Он пришел за ней. Чтобы забрать ее. И съесть. Так же как он поедал и всех других.

— Иди ко мне, Юлюсик! Иди ко мне…

Девочка тянула к ней руки, и Юлия внезапно поняла, что это не руки десятилетней девочки, а жуткого монстра из преисподней, волосатые и когтистые. Она закричала, повернулась, желая бежать прочь, однако вместо двери перед ней была гладкая бетонная стена.

Так, как это обычно бывает со сне. Или в реальности тоже?

Интересно, а сон — это часть реальности, ведь реальность — всегда часть сна…

Юлия продолжала кричать, чувствуя, что ее касаются чьи-то жуткие лапы. Они трогают ее, тормошат, переворачивают.

Великий Белк настиг ее!

— Юлюсик! Ну что же ты от меня убегаешь? Я не сделаю тебе ничего плохого. Я только съем тебя. Так же как я съел эту девчонку. Так же как я съел твоих родителей. Так же как я и тебя сейчас съем!..

Юлия стала отбиваться, нанося удары по чему-то мягкому, стонала, кажется, даже пыталась укусить…

…И, открыв глаза, поняла, что дубасит, пытаясь укусить, своего изумленного мужа, который склонился над ней.

— Солнышко, господи, что с тобой? Почему ты такая… агрессивная?

Юлия подскочила — и поняла, что находится у себя в спальне. Роман, выйдя из ванной, наверняка поцеловал ее или пощекотал, а она во сне приняла это за нападение Великого Белка и принялась обороняться.

— Ты разбудил меня! — закричала Юлия, а Роман подтвердил:

— Солнышко, ты так стонала, что я перепугался и стал тебя тормошить. Я был в ванной не больше пяти минут, выхожу, а ты спишь и, кажется, видишь какой-то кошмар…

— Это не был кошмар! — заявила мрачно Юлия, а муж, положив ей руку на лоб, ответил:

— Ну, на веселое сновидение это в любом случае не походило.

(Веселые бельчата, веселые бельчата, веселые бельчата…)

— Это не был кошмар! — закричала Юлия, и муж проворно отдернул руку. Юлия заметила, как на его шее бьется жилка. Он что, боится ее?

— Солнышко, ну извини… Я не знал, что тебя нельзя будить… В следующий раз, клянусь, не буду… Просто… просто я за тебя беспокоился!

— А не надо! — сказала Юлия, понимая, что это не те слова, которые ждет от нее Роман. И это не те слова, которые она должна адресовать ему. Так отчего же она все равно говорит подобное?

— И вообще ты обещал, что мы поедем в лесополосу, чтобы найти потерянную тобой заколку! — заявила Юлия, на что муж решительно и даже резко ответил:

— Нет, этого мы делать точно не будем! Во всяком случае, не сейчас!

Юлия вскочила с кровати, вылетела из спальни и, замерев на пороге, крикнула:

— Тогда я поеду одна!

— Солнышко, хорошего путешествия! Ключи зажигания я положил в надежное место, предвидя подобное развитие событий…

Не отыскав нигде ключи, Юлия бурно разрыдалась и повалилась на диван, накрывшись с головой пледом. Она хотела заснуть и оказаться в кошмаре.

Нет, это был не кошмар, а что-то иное. Что именно, она не знала и сказать не могла, она просто чувствовала это.

Но если не кошмар, то тогда что?

На этот раз сон не заставил себя ждать, однако Юлия проснулась оттого, что рядом кто-то ходил.

Несмотря на то что был день, ей сделалось жутко. Это не были шаги Романа. Это был кто-то другой.

Чужой.

Приподнявшись на диване, Юлия вдруг заметила коренастую женскую фигурку — это была их домоправительница Вероника Ильинична.

Та, заметив внезапно возникшую на диване хозяйку, выпустила из рук вазу с тюльпанами. Ваза с грохотом приземлилась на пол.

— Господи, Юлия Васильевна… Как вы меня напугали… Я ведь вас не заметила…

Юлия подозрительно уставилась на Веронику и спросила:

— Но ведь Роман дал вам несколько оплаченных выходных…

— А я решилась вернуться на день раньше! — заявила безапелляционно Вероника Ильинична, особа весьма напористая. — Потому что вам наверняка требуется моя помощь. И вам, Юлия Васильевна, и Роману Глебовичу. Ведь… — Она вздохнула и продолжила: — Ведь Василию Сергеевичу исполняется завтра сорок дней…

Юлия вздрогнула. Василий Сергеевич — так звали ее отца. И как она могла об этом забыть. Она, дочь! А вот экономка все прекрасно помнит.

Появился Роман, который ринулся помочь Веронике, но та решительно заявила, что сама напортачила и сама все уберет.

— Юлия Васильевна, на вас ведь лица нет. Давайте, завтрак вас уже ждет! Так что прошу…

Завернувшись в поданный Романом халат, Юлия проследовала на кухню, увидела разные вкуснючести наподобие румяных оладий, подхватила ломтик киви и синюю виноградину, заметив, как Вероника направляется к холодильнику, опередила ее и сказала: