Конкистадоры. История испанских завоеваний XV- XVI веков - Иннес Хэммонд

Гомара пишет, что его войско насчитывало сто пятьдесят тысяч воинов, и дает их описание. Вот как индейские воины шли в сражение:

«Люди эти были прекрасно вооружены согласно своим обычаям, а их лица разрисованы красной биксой, что придавало им дьявольский вид. На головах были султаны из перьев. Они великолепно маневрировали. Их вооружение составляли пращи, пики, копья и мечи; луки и стрелы; шлемы; ручные и ножные доспехи из дерева, позолоченные или покрытые перьями или кожей. Их кирасы были из хлопка; их щиты различной формы, очень красивые и вовсе не хлипкие, были из прочного дерева и кожи, с украшениями из бронзы и перьев; их мечи сделаны из дерева со вставленным кремнем, который хорошо режет и наносит труднозаживающие раны. Они были организованы в эскадроны, и в каждом множество труб, раковин и барабанов – в целом великолепное зрелище».

Индейцы приближались, а позади них, как и положено в сражении, развевалось тлашкаланское знамя с золотым журавлем с распахнутыми крыльями.

Берналь Диас пишет, что это первое столкновение с основными силами тлашкаланцев произошло 2 сентября 1519 года, и утверждает, что в какой-то момент сражения тлашкаланцы сделали серьезную попытку захватить одну из лошадей, на которой ехал Педро де Моран: «…одни схватили его копье, так что он не мог им воспользоваться, а другие рубили его кобылу, и так отсекли ей голову, что она висела только на коже». Он также добавляет, что, отступив, они забрали мертвую кобылу с собой и «разрезали ее на кусочки, чтобы можно было показывать во всех тлашкаланских городах». Они также «преподнесли своим идолам ее подковы, красную фламандскую шляпу и два письма, которые мы посылали им с предложением мира». В этом, как и в последующих сражениях, всякая оценка количества убитых тлашкаланцев делается, похоже, просто на глаз, так как они неизменно забирали с поля своих убитых. Однако позже стало известно, что убито восемь военных вождей тлашкаланцев.

И до, и после сражения Кортес освобождал пленных и отсылал их с посланиями доброй воли. Он желал мира, не войны. И сама по себе эта страна способна была внушить человеку ужас. В настоящий момент испанцы огибали боковой склон вулкана, названного ими Аа-Малинче. Он лежал слева от их маршрута, нависая прямо над головой, и за ним только-только можно было различить пики Орисаба и Кофре-де-Пероте. Но больше всего, должно быть, поразил Кортеса первый взгляд на величайшее препятствие – сдвоенные пики Истаксиуатль и Попокатепетль в пятидесяти милях к западу. Всего вулканов было пять, и два названных встали прямо на его пути, виднеясь пока из-за горизонта только снежными шапками на вершинах. Аюбой ценой, прежде чем предпринимать попытку преодолеть этот последний горный барьер, он должен был подчинить своей воле тлашкаланцев и обезопасить маршрут.

Этой ночью испанцы закрепились в одном из храмов Теокасинго. В течение последующих трех дней Кортес проявлял наступательную инициативу, наносил пробные удары то в одном направлении, то в другом, оставляя при этом основную часть армии оборонять лагерь. Рейды осуществлялись кавалерией и примерно сотней пехотинцев при поддержке четырех сотен семпоальцев и трех сотен сопровождавших его воинов из Иштакамаштитлана. Армия его вступила на более открытую территорию в окрестностях Тлашкалы, с окруженными живыми изгородями из магуэя маисовыми полями и множеством деревень. Встреченные деревни испанцы сжигали, захватывая при этом большое количество пленников.

5 сентября, по Берналю Диасу, произошло следующее большое сражение. «Мы оставили лагерь с развернутым знаменем, и четверо из нашего отряда охраняли знаменосца. Не пройдя и полумили, мы увидели множество воинов на полях, с высокими султанами из перьев и красно– белыми значками, и услышали рев рогов и труб». Кортес утверждает, что тлашкаланцев насчитывалось сто тридцать девять тысяч. Битва происходила на равнине протяженностью около шести миль, где как кавалерия, так и пушки могли применяться с максимальным эффектом. Тлашкаланцы, под неудачным руководством, атаковали плотной массой. Артиллерия косила их целыми рядами, а испанские солдаты, имевшие уже богатый боевой опыт, наступали на врагов с жесткой дисциплиной римских легионеров. Кавалерия в таких условиях представляла собой могучее бронированное орудие, особенно разрушительное при преследовании бегущих, однако лошадей оставалось всего дюжина, и баталию Кортесу выигрывала испанская сталь, лезвия мечей испанских пехотинцев. На этот раз свою роль сыграли и разногласия среди тлашкаланцев – двое военачальников Шикотенкатля отказались присоединиться к нему. В результате четырехчасовая битва закончилась разгромом, но все лошади к этому моменту были ранены.

«Мы возблагодарили Господа», – пишет Берналь Диас. И у них были к тому все основания, поскольку испанцы потеряли только одного человека, хотя шестьдесят человек получили ранения; однако испанцев, похоже, никогда не заботили раны. Тлашкаланцы тоже быстро усваивали преподанные уроки. После этого сражения они всегда атаковали более мелкими группами, которые состязались между собой за честь захватить испанца живым. В то же время в лагерь начали приходить местные вожди и заключать сепаратный мир. Через два дня после сражения в лагере появились пятьдесят индейцев, которые смешались с солдатами и начали предлагать им еду, в основном плоские лепешки из маисовой муки, индеек и вишни. Кортес, предупрежденный, что это шпионы, и обративший внимание на их повышенный интерес к оборонительным сооружениям и диспозиции лагеря, приказал их арестовать. При допросе они признались, что пришли в лагерь шпионить, готовить ночную атаку. Он отослал их назад, в Тлашкалу, отослал все пять десятков с отрезанными руками, и приступил к подготовке лагеря к атаке. Ночью лагерь атаковало около десяти тысяч воинов, которые еще с закатом начали спускаться с окрестных холмов. Жрецы заверили Шикотенкатля, что ночью храбрость покидает испанцев. К несчастью для него, дело обстояло не так; Кортес двинул свою армию на открытые маисовые поля и там встретил индейцев. Поднялась луна, и тлашкаланцы, непривычные к ночным сражениям, были быстро побеждены.

После трех дней малозначительных стычек Кортес ночью нанес удар по двум городам, но не стал сжигать их из опасения поднять всю округу. На рассвете он нанес удар по более крупному городу «так внезапно, что все бросились невооруженными, женщины и дети нагими, на улицы». Шикотенкатль явился на следующий день с пятьюдесятью вождями просить о мире. Описание этого военного вождя тлашкаланцев представляет его высоким широкоплечим человеком лет тридцати пяти с длинным рябым лицом; держался он с большим достоинством. Этот визит стал концом тлашкаланской кампании, поскольку вождь не только заверил Кортеса в своей неизменной дружбе и настойчиво приглашал испанцев войти в город, но и горько пожаловался на постоянные притеснения Моктесумы.

Ничто не могло бы устроить Кортеса больше – ведь в его лагерь очень кстати прибыло очередное посольство от Моктесумы – шесть вождей со свитой из двухсот человек. Они принесли в дар Кортесу золото, поздравления с победой и, что более важно, новость, что Моктесума не только готов стать вассалом испанского императора, но готов также выплачивать ежегодную дань – только бы испанцы не входили в Мехико. Это было одновременно предложение взятки и согласие платить налог на землю. Теперь Кортес мог вступить в сложную игру – своего рода политический покер. Он пишет, что, все еще не доверяя тлашкаланцам, «продолжал вести переговоры с одним и с другим, втайне благодаря каждого за данный мне совет и открыто демонстрируя к каждому из них более дружеское отношение, чем к другому».