Почти как «Бьюик» - Стивен Кинг

— Как я понимаю, в письме конгрессмену она не упомянула отом, что у вас образовался филиал «Сумеречной зоны»? — спросил Нед.

— Каким образом? — удивился я. — Она же ничего не знала.Именно для этого сержант Скундист и собрал то совещание. Чтобы напомнить нам,что рот надо держать на замке, а болтовня…

— Что это? — Нед привстал со скамьи. Я мог бы и не смотреть,и так знал, что он видит, но все-таки посмотрел.

Как и Ширли, Арки и Хадди. Нельзя на это не смотреть,зрелище так и притягивает взгляд. Никто из нас не мочился и не выл, как бедныйМистер Диллон, но как минимум в двух случаях я кричал. Да, да. Кричал во весьголос. А потом мне снились кошмары.

Гроза смещалась к югу от нас. Природная гроза, но не другая.Та, что разразилась в гараже Б. Со скамьи для курильщиков мы видели яркиевспышки, освещавшие окна изнутри. Те самые окна на воротах. Чернильно-черные,они вдруг становились ослепительно белыми. И с каждой вспышкой, я знал, радио вкоммуникационном центре накрывала волна помех. И на микроволновке часы уже непоказывали время, а высвечивали слово «ERROR».

Но в принципе «гроза» разразилась не такая уж и сильная.После вспышек перед глазами плавали зеленые квадраты, но зрение сохранялась. Авот в самом начале, когда вспышки только заполыхали в гараже Б, смотреть на нихбыло невозможно. Они будто выжигали глаза.

— Святой Боже, — прошептал Нед. На лице отразилосьизумление.

Нет, изумление — это мягко сказано. Увиденное потрясло его.Но чуть позже, когда он начал приходить в себя, я увидел тот же зачарованныйвзгляд, каким взирал на «бьюик», да и на гараж Б, его отец. Или Тони. Хадди.

Мэтт Бабицки и Фил Кандлтон. Да разве я сам смотрелпо-другому? Наверное, это обычное дело при столкновении с совершенноневедомым.., когда мы заглядываем туда, где заканчивается привычный нам мир иначинается истинная тьма.

Нед повернулся ко мне:

— Сэнди, Господи Иисусе, что это? Что?

— Если тебе нужен термин, считай, что это светотрясение.Довольно-таки слабое. В наши дни оно "всегда такое.

Хочешь взглянуть поближе?

Он не стал спрашивать, не опасно ли сейчас подходить кгаражу, не разлетятся ли окна дождем осколков, не выйдет ли из строя фабрикаспермы между ног. Ответил коротко: «Да-а-а!» И меня это не удивило.

Мы направились к гаражу Б. Нед и я — впереди, остальные —следом. Неравномерные вспышки резко выделялись. на фоне уходящего дня, новообще-то глаз регистрировал их и при ярком солнечном свете. И когда мы впервыеудостоились этого зрелища (примерно, когда едва не взорвалась атомная станцияна Три-Майл Айленде) <Три-Майл — остров на реке Саскуэханна близ г.Харрисберга, штат Пенсильвания, на котором расположена атомная электростанция,где в 1979 г, произошла первая в истории ядерной энергетики крупнаяавария.>, «бьюик роудмастер» одной из своих вспышек практически затмилсолнце.

— Нам нужны темные очки? — спросил Нед, когда мы подходили кворотам гаража. Я слышал доносящееся изнутри гудение, то самое, на котороеобратил внимание отец Неда, когда сидел за большущим рулевым колесом «бьюика»на автозаправочной станции «Дженни».

— Нет, достаточно прищуриться, — ответил Хадди. — Всемьдесят девятом без темных очков ты бы, безусловно, не обошелся.

— Это точно, — поддакнул Арки, когда Нед прижался лбом кодному из окон, прищурился и заглянул в гараж.

Я встал рядом с ним, зачарованный как всегда. Смотритевнимательно, увидите живого крокодила.

«Роудмастер» предстал передо мной во всей красе, брезент,сползший с него, лежал на бетоне со стороны водителя. Я, само собой, видел внем object d'art <Object d'art — произведение искусства (фр.).>, большойстарый автомобильный динозавр с округлыми линиями, здоровенными колесами,ухмыляющейся радиаторной решеткой. Добро пожаловать, дамы и господа! Добропожаловать на вечернее представление. На сцене «бьюик 8».

Не обычный, конечно, «бьюик», так что попрошу сохранятьдистанцию. Это произведение искусства может и кусануть.

Он стоял посреди гаража, неподвижный и мертвый..,неподвижный и мертвый.., а потом кабина осветилась яркой вспышкой. Большоерулевое колесо и зеркало заднего обзора с удивительной четкостью вырвало изтемноты, совсем как некие объекты на горизонте, подсвеченные при артобстреле,Нед ахнул и рукой прикрыл лицо.

Вспышки продолжились, бесшумные, отбрасывающие тени набетонный пол и стену, где еще висели какие-то инструменты. Гудение слышалосьочень отчетливо. Я нацелился взглядом на круглый термометр, свешивающийся спотолочной балки над капотом «бьюика», и при следующей вспышке без труда узналтемпературу воздуха в гараже: пятьдесят четыре градуса по Фаренгейту.Низковато, но не очень: тревожиться следовало, когда температура падала нижепятидесяти градусов <12,2 градуса.>, а вот пятьдесят четыре считалось унас еще не самым плохим вариантом. Однако все же не следовало искушать судьбу.За годы, проведенные рядом с «бьюиком», мы, конечно, установили кое-какиезакономерности, но прекрасно понимали, что нельзя принимать их за аксиомы.

В очередной раз кабина «бьюика» полыхнула белым светом,потом больше минуты в гараже царила темнота.

Нед застыл как изваяние. Не знаю, дышал ли он эту минуту.

— Это все? — наконец спросил он.

— Подождем, — ответил я.

Мы прождали еще две минуты, новых вспышек не было, я ужеоткрыл рот, чтобы сказать, что мы можем вернуться на скамью, поскольку насегодня фейерверк закончен, но тут «бьюик» одарил нас последней вспышкой. Кудаболее мощной, напоминающей огненное щупальце, вырвавшееся из гигантскогоциклотрона. Щупальце это из заднего окна со стороны пассажирского сиденьяпротянулось к полке, где стояли старые коробки с крепежом. Коробки этивысветились светло-желтым светом, словно заполняли их не болты, гайки, шпилькии шайбы, а зажженные свечи. Гудение усилилось, от него заныли зубы,завибрировали глаза, — и сошло на нет. Как и свет. Гараж заполнила чернильнаятьма.

Выделялся в ней лишь силуэт «бьюика», поблескивающийхромированными частями.

Ширли шумно выдохнула и отошла от окна, у которого наблюдалаза происходящим внутри. Она дрожала всем телом. Арки подошел к ней,успокаивающе обнял за плечи.

Фил, стоявший у окна справа от меня: «Сколько бы раз я этогони видел, босс, привыкнуть не могу».

— Что это? — спросил Нед. От восторга он помолодел лет надесять, разом став младше сестер. — Почему это происходит?

— Мы не знаем, — ответил я.