Хлеб наемника - Евгений Шалашов

Если кавалерия атакует пехоту, то пехоте полагается убегать либо стоять ощетинившись копьями и прикрывшись щитами. Но никто не ждал, что пехота может начать атаку против кавалерии.

Мы, ускоряя бег, со всего маха врезались в первый ряд кавалерии, выдавливая ее вперед. Передовые всадники пытались сдержать коней, а задние, налетая на своих, сбивались в кучу. А если кому-то из кочевников повезло врубиться в наши ряды, его быстро «гасили» мечом или «моргенштерном», роняя хозяина и лошадь…

Я переживал, что конница разорвет наши ряды, потому что вся безумная идея основывалась лишь на том, что во время атаки отряд сумеет держать строй! И нам это удалось!

Мне приходилось не только отражать удары, но и командовать. Когда мы уже прошли сквозь ополоумевших всадников, отдал приказ: «Первая — четвертая сотни — влево! Восьмая — десятая — вправо!»

Сотники развернули солдат, вытесняя и вырубая вражеские фланги. Видимо, кто-то из командиров Гамилькара оказался умнее. В тылу у противника завыли трубы, командующие отход…

Победа была полной. Говорят, добрый король Руди хотел наградить меня золотыми шпорами и золотым поясом, но передумал. Какой-то доброхот (я даже догадываюсь, кто именно!) сумел убедить короля, что капитана Артакса производить в рыцари нельзя.

Следующие недели я почти не ночевал в номере. К огорчению фрау Уты, я и днем бывал реже, чем следовало приличному постояльцу на полном пансионе, половину платы за который должен внести город. Однажды она попыталась наставить меня на путь истинный…

— Господин Артакс, вы не могли бы ставить меня в известность о своих визитах? — деликатно, но настойчиво сказала хозяйка, когда я забежал, чтобы воспользоваться деревянным чаном с горячей водой и вкусить супа из телячьих ножек.

Занятый обсасыванием ножки, выловленной из бульона, я только неопределенно повел плечом.

— Видите ли, господин Артакс, — продолжала занудствовать хозяйка. — Я должна учитывать все затраты. Вы не пользуетесь постелью, хотя проплатили две недели. А как быть, если мы готовим для вас завтрак, обед и ужин, а вы ничего не кушаете?

— Съедайте сами, а стоимость записывайте на мой счет, — предложил я, выколачивая из ножки мозг.

Фрау Ута поморщилась от стука и отрицательно покачала головкой:

— Так нельзя. Я не могу брать плату за то, чем не пользуется клиент.

К тому времени я уже закончил с обедом. Хозяйка успела протянуть салфетку прежде, чем я успел сграбастать крахмальную скатерть. Благодарно улыбнувшись, я объяснил:

— Видите ли, фрау Ута… Сейчас я занят тем, что готовлю к обороне ваш, то есть — наш город. Согласитесь — это очень сложное дело.

— Согласна, — кивнула она. — Защита города — это сложное и ответственное дело. Но скажите, господин Артакс, разве трудно за двадцать четыре часа выкроить время на завтрак, обед и ужин?

— Абсолютно с вами согласен, — склонил я голову перед ее обстоятельностью. — Но понимаете ли… Например, вчера, когда я собирался идти на ужин, обнаружил, что кузнецы, должные починить цепь, поднимающую городские врата, закрепили ее не с той стороны, а каменщики неправильно уложили камни.

— Да, я слышала от фрау Гутендаг, что вы избили всех каменщиков города, отчего они не могли нормально спать, — с укоризной заявила фрау Ута.

— Ну, госпожа Ута, — обиженно посмотрел я на женщину. — Я вовсе не избивал всех каменщиков города. Единственное, что сделал, — дал пинка одному из бездельников, заявившему, что пришло время заканчивать работу. Ему, видите ли, пора идти отдыхать! Фрау Гутентаг преувеличивает.

— Фрау Гутендаг… — поправила меня хозяйка: — Но разве они не правы? Эти люди, проработав целый день, заслужили право на отдых. Никто не должен работать после сигнала о тушении огней! И если они, по вашему мнению, сделали что-то неправильно, то на них следует наложить денежный штраф и оставить без оплаты. Бить людей — дикость!

— Милая фрау, — грустно улыбнулся я. — Если бы в этот момент на город нагрянул враг, то штраф был бы заплачен жизнью многих горожан. Герцог Фалькенштайн может напасть как до сигнала о тушении огней, так и после.

— Хорошо, господин Артакс, — не унималась фрау. — Пусть вы правы. Но почему же, наказав каменщиков, вы остались и всю ночь отлаживали этот барабан?

— Потому, милая фрау, что я должен был убедиться, что они все сделают правильно. А убедиться можно только одним способом — сделать все самому!

— И вы вместе со всеми держали барабан, пока рабочие не укрепили его, а кузнецы не заклепали цепь? — уточнила фрау, поразив меня осведомленностью.

— Именно! — поддакнул я, вставая из-за стола.

Фрау Ута наморщила чудный носик и, поиграв ямочками, сделала неожиданный вывод:

— Теперь я поняла, почему муж фрау Гутендаг назвал ее дурой, когда она предложила написать на вас жалобу.

— А при чем тут ваша фрау Гутендаг?

— Она не моя фрау, а фрау господина Гутендага. Она иногда заходит ко мне, чтобы выпить воды с сиропом и купить булочек с корицей. Дело в том, что именно ее мужа вы так неудачно пнули. Он должен был выполнять в этот вечер свои супружеские обязанности. Фрау Гутендаг выразила мужу недовольство в том, что он не выполняет установленных правил, и герр Гутендаг был вынужден объяснить, в чем дело.

— А что, супружеские обязанности выполняются по распорядку? — удивился я, надевая перевязь.

— Как же иначе? Во всем должен быть порядок, — вскинула фрау прелестную головку. — Мы с моим покойным супругом занимались супружескими обязанностями каждое пятнадцатое число. Ну, за исключением моих э-э… женских недомоганий и тогда, когда число выпадало на среду или пятницу.

Я покачал головой. Супружеские обязанности по расписанию, всего один раз в месяц… Ужас!

— Вы придете ночевать? — поинтересовалась фрау Ута, когда я уже выходил. — И, кстати, где вы спите, когда не ночуете в номере?

— Ну, когда как, — ответил я. — Когда на земле, когда на каких-нибудь лавках, бочках. А иногда — вообще не сплю…

Сегодня, когда я приехал на обед, фрау Ута встретила меня у входной двери, хотя обычно ждала в прихожей.

— Господин Артакс, — сказала она, глядя куда-то вбок. — Вас ожидают…

— Кто? — встревожился я.

— Какой-то герр Кольрабстен или Кальрабстен. Он сказал, что ему нужно с вами поговорить, поэтому я проводила его в гостиную.

— Молодой? Старый? — отрывисто спросил я. — Приметы?

— Средних лет, с очень неприятной внешностью. Одет как богатый бюргер, — доложила хозяйка. — Мне он почему-то не понравился.

— Ладно, — кивнул я и крикнул: — Гневко!

Всегда стараюсь оставлять двери конюшни незапертыми. Во-первых, удобней удирать. Во-вторых, гнедой не любит запертых помещений. Я всегда честно предупреждаю трактирщиков и хозяев гостиниц о возможных последствиях, равно как и о том, что за выломанные ворота платить не буду! Фрау Ута, на ее счастье, к предупреждениям клиентов относилась серьезно.