Убийство как по маслу - Арина Тарелкина

Покупает ли Пашка лотерейные билеты? Я вас умоляю! Предполагается, что удача сама придумает, как вручить парню выигрыш. Мог ли он меня подставить? Ну, будь я героиней романа Агаты Кристи, первым делом его бы заподозрила. По принципу – на кого меньше всего думаешь, тот и садовник. Но представить себе, что прощелыга-водитель, который и обувь-то чудом на ту ногу надевает, способен придумать и реализовать хитроумное преступление, очень трудно. Да и зачем? Я не Шерлок Холмс, но знаю – всегда ищи того, кому это выгодно. Если только Паша так задолбался возить мою задницу по разным делам, что таким странным способом решил уйти в оплачиваемый отпуск?

А если не он? А Татьяна? Допустим, за всем стоит она. Или они вместе: половинка ее ума, половинка Пашкиного – уже целый же выходит. Но опять же – зачем?! Персонал только проиграет от моего заключения.

Так, стоп… А с чего вообще я стала подозревать сотрудников? Ах да, Алена…

Конечно, это логично. Убийца явно хорошо осведомлен о наших с ней привычках. Да и выкрасть ключи проще дома или на студии. Наверняка без помощи своих не обошлось.

Может, Стас? Степан?

Нет, точно не Степан. Мы ведь его даже не видели ни разу. А ведь точно! Ни разу не видели! Что, если Степан никакой не Степан, а Степанина! Или Агент 007. Угу, или сотрудник британской разведки. Нет, подруга, воображение тебя до добра точно не доведет. С другой стороны, почему нет? Что вообще мы знаем об этом Степане, кроме того, что он бог SMM и здорово помогает продвижению канала в сети? Вообще не знаю, где бы мы без него оказались. Зато знаю, где бы точно не были – на вершине поисковых топов. И до сегодняшнего дня этого казалось вполне достаточно.

Нет, это определенно какое-то сумасшествие. Так и до паранойи недалеко. Еще чуть-чуть, и я начну подозревать и Стаса тоже. Весельчака Стаса, мальчика с глазами-озерами, в которых так легко утонуть.

Прикрыв глаза, я оттолкнулась ногой от пола. Кресло отозвалось тихим скрипом и плавным убаюкивающим покачиванием. Глоток шоколада, шелест листьев – нирвана. На секунду даже удалось забыть про украшение, плотно охватившее щиколотку. Надо бы собраться – не хватало еще к нему привыкнуть. Сопротивление трудностям – одно из главных условий их преодоления. Расслабишься, и стальные браслеты еще и на руках зазвенят.

Резко спрыгнув с кресла, из-за чего оно по инерции, словно сани, поехало по гладкому полированному полу, я схватила телефон и, перескакивая через две ступеньки, помчалась вниз.

На ходу набрав Алену, поинтересовалась, долго ли ее еще ждать.

– Не знаю, Арин, мне еще к Стасу нужно заскочить, он хотел обсудить последние съемки.

– А что с ними не так? Мы же посмотрели отснятый материал – шикарно получилось.

– Не знаю, просто просил быть.

– Хм… Ален, – голос у меня словно споткнулся, – будь осторожна. – Губы прошелестели едва-едва, но подруга услышала.

– Арин, ты о чем? Это же Стас! – Поселившийся в трубке ужас, казалось, можно было потрогать руками, таким густым он был. Не страх перед монстром. А ужас от самой мысли, что Стас может быть виновен.

В других обстоятельствах я непременно бы устыдилась, но не теперь. Потеряй я Алену, и жить незачем. Возможно, если бы убийца об этом знал… Пришедшая в голову мысль стальным копьем вошла в темечко, пронзила тело и, словно булавка бабочку, пришпилила меня к полу. Нет, это всего лишь страхи, поддаваться им нельзя. Не исключено, что именно этого преступник и добивается. И все же… Все же…

– Алена, просто обещай, – я буквально взмолилась.

– Арин, это же Стас, – снова повторила она и отключилась. Постояв в оцепенении минуту, я отшвырнула трубку в сторону, словно ядовитую змею. Не без отвращения посмотрела на блестевший стеклом телефон – свидетель моего предательства.

«Это же Стас, Арина, это же Стас», – повторила я сама себе, приветствуя наконец-то прибывшую ко мне паранойю.

Тревожное расстройство – частый, если не сказать постоянный, спутник людей, переживших серьезное психологическое насилие. Хотя мне казалось, в моем случае все это в прошлом. Несколько лет терапии после смерти Влада, прием психотропов, казалось, превратили меня из испуганной мыши в храбрую львицу, и вот опять. Откуда этот липкий ужас, сухость во рту, дрожащие пальцы?

Вспомнив все, чему меня учили на курсах, я сделала глубокий вдох и выдох и пошла заваривать чай – с мятой и чабрецом. Аленка его очень любит.

– Где он?

– Кто «он»?

– Ален, что тут происходит? – Выглянув из-за спины подруги, я увидела Коломойского. Незваный гость хуже татарина, а этот тем более. Да и вид следователя надежды на хорошие новости не оставлял.

– Потом, все потом, – пренебрегая нормами этикета, быстро проговорил он. – Сейчас мне нужно найти Тихона.

– Тихона?! – воскликнула Алена. – Нашего Тихона?! Неужели… Да ладно!

– Во всяком случае, вполне вероятно, – кивнул мужчина.

– Кто-нибудь объяснит мне, что тут все-таки происходит. – Статус хозяйки дома предполагал и роль хозяйки положения, но не в моем случае. Долгое пребывание в неведении означает утрату контроля над ситуацией. Учитывая происходящее в моей жизни, хотелось хотя бы в мелочах сохранять статус-кво.

Тихий Тихон, как мы в шутку прозвали его с Аленой, служил у нас садовником без малого год, зарекомендовав себя отличным исполнителем без каких-либо склонностей к творчеству.

Креатив и Тихон находились друг от друга примерно на том же расстоянии, что и деликатность от Плахова. Разыскиваемый же нами преступник фантазии явно не лишен.

Не подумайте, будто все время, что я предавалась этим размышлениям, мы маялись в дверях. Во-первых, мысли молнией промчались в сознании, толком даже не успев оформиться в образы. Во-вторых, шустрая Алена, мгновенно сориентировавшись, перехватив инициативу и знамя предводителя, повела нас через весь дом в направлении обители Тихого Тихона.

Здесь полагается сделать небольшое отступление и пояснить, что супруг мой, подобно многим людям, поднявшимся на волне девяностых из грязи сразу в князи, обладал аристократическими замашками. Про дом вы уже знаете, зато не в курсе многочисленных хозяйственных пристроек, в коих по замыслу хозяина следовало селить челядь. Какое-то время счет обслуживающей величественное тело прислуги и впрямь подбирался к двузначному числу, но затем Влад расхотел быть дойной коровой для конюхов, поваров (да-да, у нас их было несколько) и личных тренеров, роль которых сводилась к пусканию пыли в глаза его друзьям и знакомым. Тем более что друзей у моего мужа отродясь не водилось, а на знакомых, произведя однажды впечатление, он больше внимания не обращал.

Влад не был скаредным и, когда хотел, мог быть очень щедр, но испытывал прямо-таки эстетическое удовольствие, разводя кого-то на деньги. «Кинуть» сантехника? Легко. Тому всегда можно предъявить скол на дорогой раковине. Пусть скажет спасибо, что счет не выставили – а то квартиру продать пришлось бы. Уволить горничную без оплаты, обвинив в воровстве запонок? Почему бы и нет! «Ты бы видела, как эта дура рыдала. Она, видите ли, никогда ничего ни у кого не брала. Ну, и зря! Так и помрет в нищете со своей честностью. Таких учить надо! Я еще добр к ней, попался бы кто другой, могла и в тюрьме оказаться. Курица безмозглая».