Дитя платонической любви - Маргарита Южина

– Подождите, а кто у вас тогда был научный работник? – не утерпела Олимпиада Петровна.

Хозяйка недовольно фыркнула.

– Так мы же и были! Мы же в институте трудились, значит, на благо науки! И вообще не перебивайте, не видите – я волнуюсь! Мы поженились и долгое время не хотели детей. Наука – она, знаете ли, требует фанатизма, тут уж некогда о детях заботиться. А потом… Господи, я сейчас и не вспомню, как все произошло, но Ирина родилась абсолютно по собственному желанию! Я вовсе и не думала, что у нас кто-то родится! Ну и, конечно, нам пришлось идти на жертвы!

Ванда Павловна так расстроилась о прежних жертвах, что плюхнулась на старенький диван и достала сигарету.

– Я разрывалась буквально на части, – продолжала она, щурясь от дыма. – Ребенок орал, работу бросить было невозможно – туда немедленно взяли бы кого-то блатного, а еще муж!

– Я, Вандочка, тоже разрывался, – быстренько напомнил Лелик. – Помнишь, Ирине было месяцев восемь, ты тогда спать легла, а я полночи ее коляску тряс? Помнишь? Тоже хоть разорвись.

– Да ты-то разорвешься! – сверкнула на него глазами супруга. – Ну и вот, значит, металась я, металась, а потом не заметила, как Ирина школу стала заканчивать. И такая почему-то своенравная сделалась к этому возрасту!

– Ага! – возмущенно поддакнул Лелик. – Так-то мы ее и не замечали, а тут…

– Перестала учиться? – спросила Олимпиада Петровна.

– Ой, да при чем здесь учеба?! – отмахнулась Ванда Павловна. – С учебой у нее не было проблем.

– Да и по дому грех жаловаться – все на ней, все на ней…

– Да чего уж на ней-то? – снова вызверилась на супруга хозяйка. – Я тоже – когда пыль подотру, когда веником там… поработаю. Нет, у нее другие заскоки приключились. Выискала она себе какой-то институт модный…

– На журналиста, – снова не утерпел Лелик.

– Вот, на него. Так в тот институт непременно с деньгами поступать надо было! – сокрушалась мать потерпевшей. – А у нас как раз денег – ну шаром покати!

– Нет, ну были, конечно, но мы же хотели мышек покупать…

– Ну да, были, не стану скрывать, – подпрыгнули бигуди на голове Ванды. – Были. И Ирина это знала. Но мы собрались ставить эксперимент! Это было дело всей нашей научной жизни! И для этого требовались большие деньги!

Лелик, видя, что гостья не до конца осознает всю глобальность эксперимента, старательно пояснил:

– Понимаете, мы с Вандой решили разводить белых лабораторных мышей. Развернуть, так сказать, семейный бизнес. Вы знаете, стерильная лабораторная мышь может буквально озолотить производителя! За нее же в валюте платят!

– И вы развернули это мышиное дело? – удивилась Олимпиада Петровна.

– Ну конечно! Мы закупили элитных мышей, клетки, препараты различные и вбухали туда почти все состояние!

– А нельзя было так – в подвалах мышек караулить? – наивно интересовалась непросвещенная гостья. – Ой, вот плохо, что я вас раньше не знала! У нас в подвалах этой заразы!.. А я бы вам по дешевке наловила.

– Да вы что?! Это же… Это же – стерильные! В подвалах! Скажете тоже! – оскорбилась длинная Ванда.

– Нет, ну я думала в целях экономии…

– А кому они потом будут нужны? Это же… – задохнулась Ванда Павловна.

– Ну и бог с ними, с мышами, – отмахнулась гостья. – С Ириной-то что дальше было?

– А с Ириной… Короче, деньги мы ей не дали, – снова запыхтела сигаретой Ванда.

– А зачем? Она и так школу окончила с золотой медалью, – обиженно тянул Лелик. – Должна была сама поступить.

– И поступила?

– Да нет, конечно! Как же она поступит, если там было тридцать шесть человек на место. Там, оказывается, кто деньги сдал, тот и прошел по конкурсу, – опечалилась Ванда. – Да кто же знал…

– Правильно, Вандочка, никто не знал, но мы-то! Мы-то знали! – подмигивал папаша. – Нам же Аркадий Сергеевич говорил! У нас знакомый один – Аркадий Сергеевич, он сразу сказал – помогите девчонке, без денег она не пройдет, есть точные сведения. А Вандочка тогда еще на него ножкой топала: «С деньгами любой дурак…» Вспомни, Вандочка, ведь топала, а? Я помню!

– Короче, денег не дали, и Ирина не прошла, так я понимаю? – вздохнула гостья.

– У нас тогда были мыши! – с неимоверной усталостью произнесла Ванда. – А Ирина нас не поняла. А мы ведь приглашали ее в наш семейный бизнес. «Давай, – говорили, – будешь клетки чистить, а тебе за это зарплату будем выдавать». Она тогда еще так напыжилась и фыркнула: «Мне, – говорит, – от вас ничего не надо! Теперь понимаю, что на свете все за деньги покупать нужно, даже любовь родительскую! И скоро у меня все будет! А ваши мыши все равно передохнут!» И убежала из дома.

– Вандочка, а мыши-то и правда ведь передохли! – непонятно чему радовался Лелик. – Вот как она сказала, так и получилось!

Олимпиада Петровна никак не могла настроить родителей на нужный лад, все их разговоры непременно сводились к мышам. А хотелось бы услышать про Ирину.

– Подождите вы с мышами! Так что – она больше к вам не приходила?

– Не приходила. Ну а чего? – вытаращилась Ванда Павловна. – Девочка созрела, решила вести собственную жизнь…

– И вы даже не знаете, где она проживала, куда устроилась, на что питалась, что с ней? Вы не узнавали? – не могла поверить Олимпиада Петровна.

– Мы, знаете ли, по западному принципу живем! – горделиво заявил Алексей Венедиктович. – Ребенок школу окончил, и ему сразу же крылья обрезают!

– Его из гнезда выпускают, несчастье мое! – поправила Ванда Павловна.

Она, видимо, еще не до конца простила дочери, что та совершенно не полюбила мышей и семейный бизнес бросила. Теперь Ванда Павловна сидела, закинув голову, и старательно глотала слезы обиды. А тут еще и муж лепечет всякую чушь!

– Вы его не слушайте, – швыркнула носом ученая надомница. – Лелик совершенно не владеет языком. А Ирину мы больше не видели. Однако мы не вправе себя казнить, всю свою жизнь мы посвятили науке!

– То есть мышам? – уточнила Олимпиада Петровна, поднимаясь.

– А я повторяю – науке!

Олимпиада Петровна хитро прищурилась:

– Интересно знать, если бы за ваших мышей платили не долларами, а копейками, причем совсем недорого, вы так же преданно служили бы науке?

– Ой! – взорвался Лелик. – Так их ведь и за копейки никто не берет! В институтах своих выращивают. А наши, гады, ничего понимать не хотят – плодятся и плодятся! И куда их девать? Чем их кормить-то?

– Вы бы лучше беспокоились, что ваша дочь сейчас ест. И чем внучка питается, – топала к выходу Олимпиада Петровна. – Похитили их.

– Кто? – в голос выдохнули родители.

– Если б знать. Дайте мне адрес какой-нибудь подруги Ирины.