Дитя платонической любви - Маргарита Южина

– Ладно, пойдем дочку забирать, – поднялся Дуся. – Пора ей уже и домой.

Баба Глаша засуетилась, принялась поправлять платок, одергивать халат и некстати хихикать:

– Дуся! Хи-хи… А девчоночка – вылитый ты! Вот убей меня гром!

– Ничего удивительного, моя же дочь, – распирало от гордости Евдокима.

Он даже поймал такси. Водитель вел машину на приличной скорости, и все равно Дусе казалось, что он едва плетется.

– А зовем мы ее Евдокией, в честь тебя, стало быть, – рассказывала баба Глаша.

– Маша она, – буркнул Дуся. – Мария. Мать ее так назвала, так и будет.

– Хорошо, хорошо… А вот ей бы колясочку, – цокала языком старушка.

Дуся заелозил на сиденье.

– Баб Глаша, денег у тебя нет с собой? Я б завтра отдал. А то… колясочку ж надо.

– Не, милок, у меня ни с собой, ни так не имеется, – «успокоила» бабушка. – Да нешто к спеху? Завтра все укупишь…

– Завтра у меня дел!.. Надо же на работе что-то решать, – уже вовсю погрузился в новые приятные заботы Дуся.

– А чего решать? Возьмешь декрет, – подсказала баба Глаша. – Теперича и мужукам дают, я слыхала. Хи-хи, будешь – филин в декрете!

– Тогда уж сова! – не обиделся Евдоким.

Старушка еще раз взглянула на него, с облегчением вздохнула и проговорила:

– А деньги… У моей дочки возьми, есть у ней.

Олимпиада Петровна ни минуты не сомневалась в том, что ее сын вернется домой заместителем главного врача. Она уже сбегала в магазин и купила для такого случая тортик на три килограмма, конфеток на двести рублей и даже бутылочку шампанского припасла. Теперь металась от окна к дверям, но сына все не было. За ней в таком же волнении носилась Душенька и тонко пронзительно тявкала.

– Душенька! – выговаривала ей Олимпиада Петровна. – Мне твой лай совсем не нравится. Пойми же, ты – собака солидного работника и лаять должна солидно, например, как овчарка. Иди, тренируйся!

Но Душенька все так же визгливо брехала, а Олимпиада Петровна все так же носилась от дверей к окну.

Наконец, ближе к вечеру раздался звонок.

– Дуся!! – увидела мать сына в глазок.

На пороге стоял счастливый сын с ярким, нарядным кульком, а позади баба Глаша перла на себе коляску.

– Дусенька! – растерянно проговорила мать и вдруг кинулась к кульку. – Боже мой! Ну как ты держишь ребенка?! Иди ко мне, мое солнышко… Давай я тебя на кроватку… Дуся, куда ты лезешь, это я не тебе, это я внучке!

Уже поздно вечером, когда все взрослые наохались и наахались, когда баба Глаша со слезами умиления на морщинистом лице отбыла домой, а маленькая девочка сладко спала на огромной кровати новой бабушки, к Дусе подошла Олимпиада Петровна:

– Сынок… я вот на Машеньку смотрю… Нехорошо это, – всхлипнула она.

– Маманя! – насторожился Дуся. – Я совсем не понимаю – ребенок спит, что тут нехорошего?

– Да нет же… Понимаешь… теперь получается, что мы ее украли. Я вроде как и бабушка, а вроде как и посторонняя Машеньке-то. У нее ж и папаша родной имеется, и бабушки с дедушками, опять же… Сынок, им надо сказать, что девочка нашлась.

Дуся вскочил и забегал по комнате. Конечно, мать была права, он и сам это понимал, но… Но…

– Ладно! Я позвоню, если ты требуешь!

– Тихо, внучку разбудишь, – шикнула на него мать, не переставая тихонько выть.

– Я позвоню… конечно… – нервно нажимал кнопки на телефоне Дуся. – Я ее искал, я во всех документах, а бабка… а двоюродная бабка… Алло! Антон? – уже говорил Дуся с биологическим отцом девочки. – Антон, тут такое дело…

– Не, а кто звонит-то? Прям до утра, что ли, нельзя потерпеть? – недовольно ворчал в трубку парень.

– Нельзя. Говорю же – дело тут такое… Короче, твоя дочь нашлась. Когда забирать придешь? – старался спокойно говорить Дуся, но в голове у него от напряжения будто стучали десять барабанов.

– Кого забирать? Дочь?! Нет, это чо – издевательство, что ли, да?! – завопил «обрадованный» отец. – Нет, главное, мамаша ее не забрала, а я теперь себе ярмо, да?!

– А как же армия? Ты ж хотел…

– Да ни хрена я не хотел! У меня теперь подружка – дочка начальника военкомата! И три года я уж всяко-разно с ней прокручусь! И на фига мне ваши дочки-матери?! И вообще! Мы меняем телефон! И не звоните! А если милиция…

Дуся положил трубку на рычаг и судорожно вздохнул.

– Ну как? – спросила мать.

Она все время стояла здесь же, даже пыталась приладить ухо к трубке, но Дуся так дергался…

– Ну и чего он?

– Да ничего. От папаши мы Марью отмазали. Вернее, он сам отмазался. Теперь будем бабушке-дедушке звонить.

Через секунду он уже дрожащим голосом сообщал:

– Ванда Пална, это вам звонит ваш знакомый. Даже не ваш, а вашей дочери. Мы к вам приходили, помните, еще мышку у вас купили?

– Ах, да-да-да! – защебетала в трубку женщина. – Помню-помню.

– Так вот, вы стали бабушкой! Можете и вашего Лелика обрадовать, – процедил сквозь зубы Дуся.

И тут же услышал, как счастливая женщина спешила обрадовать супруга. Она кричала так, что трубка чуть не выскакивала из рук:

– Лелик!!! Лелик же! Ты только послушай, что нам сообщили! Наша Гризильда родила! А ты говорил – она больная!!

– Ванда Пална! Алло! Это не Гризильда! Это Ирина родила, еще до гибели, – пытался докричаться до нее Евдоким. – Алло!

– Ой, простите, отвлеклась! Так что вы говорите? – снова вернулась к разговору мышиная фанатка.

– Это не Гризильда. У вас настоящая внучка родилась. Помните, мы вам говорили, что Ирина девочку родила, а ее похитили? Так вот, теперь ее нашли. И вы, если хотите, сможете завтра же забрать Машу.

В трубке повисло некоторое молчание, потом совершенно неузнаваемый, ледяной голос отчеканил:

– Молодой человек! У нас нет дочери. И никакие внуки нам тоже не нужны. Мы еще молоды и хотим посвятить свою жизнь науке. Да! Науке, а не пеленкам!

Дуся тихонечко положил трубку, а потом откинулся на диванные подушки.

– Ф-фу! Ну все, маманя… Слушай! Как же ты постарела! – в шутку испугался он. – Ах да! Ты же у нас теперь стала бабушкой!

– Душенька, – назидательно произнесла Олимпиада Петровна терьерихе. – Не обращай внимания на эту грубость, все отцы ужасно глупеют. Сходите лучше с мышкой, посмотрите, не проснулась ли Машенька. Кстати, Дуся! Ты меня извини, я совсем забыла спросить, зачем тебя вызывали на работу? Тебя повысили? И как теперь называется твоя новая должность?!

– Отец!