Дар из глубины веков - Дмитрий Агалаков

Юная королева брезгливо передернула плечиками.

– Вам нужна баня, мой король.

– А что это такое, баня? – спросил он.

– Это сплошное удовольствие, – ответила юная королева.

Как строится баня, она не знала, но у нее была свита из Киева. Анна позвала русских молодцов из охраны, и те объяснили французам, что такое баня, и как ее нужно устраивать.

Отцу Анна написала: «В какую же варварскую страну вы меня отослали, батюшка? Дома здесь мрачные, церкви некрасивые, а обычаи ужасные. Как вытерплю?..»

Через годок-другой наиболее прогрессивная часть французского двора будет мыться по-человечески и наслаждаться жизнью. Правда, стоит сказать, что с уходом Анны Ярославны с политической сцены, а это будет много позднее, многие русские обычаи станут забываться во Франции. Бань как таковых не останется.

Но зачатки гигиены дикие франки все-таки усвоят.

Также Анна приказала убрать все темные тона из той части королевского дворца, где она собиралась проживать, и подать ей все алое, голубое и золотое. Не все нашлось сразу, но начало великому делу было положено. Франция получила в лице Анны Ярославны своего исключительных способностей дизайнера.

Надо сказать, средневековая Галлия ожила с приездом юной киевлянки, которая мгновенно научилась использовать свою власть во благо отданному ее попечению государству.

А вскоре горестная весть пришла с ее родины: умерла великая княжна Ингигерда! Простудилась, заболела и умерла. Осиротел Ярослав Мудрый. Узнав об этом, Анна долго плакала и ни с кем не говорила. Страшно ей было, что уже никогда не увидит матушку…

Зато Иль-де-Франс и Орлеанэ были счастливы: уже через полгода брака Анна Ярославна ходила с животиком! Там, в бесценном чреве русской княжны, набирал силы их наследник!

Весной 1052 года Генрих Первый уехал на войну, к которой он готовился уже долго. Объектом его ненависти был, конечно же, герцог Нормандии Вильгельм Второй.

Золотой век Каролингов, великих государей, когда фигура короля являлась священной, давно прошел! С новым сюзереном сеньоры едва считались, и потому вся жизнь монарха превратилась в борьбу за выживание.

Интересно вот что: они – Генрих и Вильгельм – не всегда враждовали! Всего пять лет назад Генрих Первый привел в Нормандию войско, чтобы вместе с Вильгельмом оказать сопротивление графу Анжуйскому Жоффруа Мартелу. И они сражались плечом к плечу! Но симпатии феодалов менялись мгновенно! Феодалы были ветрены, как избалованные красавицы! Едва изменялся перевес сил, и вчерашние друзья становились врагами.

В нынешнем 1052 году для французской короны случилось принеприятнейшее событие. Герцог Вильгельм Нормандский женился на дочери графа Фландрии. Два крупных феодала объединили свои силы. Это противоречило интересам короля Франции, и он заключил союз с Жоффруа Мартелом, с которым пять лет назад они пытались выпустить друг другу кишки. Оба стали дружно поддерживать мятежников Верхней Нормандии, воевавших против Вильгельма.

Одним словом, королю Франции было не до жены!

Что ж, Анна не кричала и не билась в истерике: «Вернись, я беременна, они без тебя разберутся!» Она была подкованной в военных делах женщиной. Ее отец полжизни воевал на обширной территории Киевской Руси и только так заслужил и победу, и уважение. А мать во всем помогала ему! Сама готова была сесть на коня и взять в руки меч. Одним словом, Анна не роптала. Тем более, что в животе у нее был ребеночек, рядом – подруги, а еще была ее киевская библиотека.

А поскольку Анна была женщиной, хоть и юной, но не легкомысленной, а напротив, вдумчивой, а подруги ее тоже нашли себе увлечения, ведь кавалеров было предостаточно, королева решила почитать.

И вновь она вернулась к той книге, которую отец называл «Книгой судьбы» народа русского. Анна сама открыла тот сундук, к которому не допускались даже слуги, и взглянула на их родовое сокровище. Уже несколько лет она не видела его! Не до того было! «Не на пергаменте она, а на досках высечена, – слова дорогого и мудрого батюшки на удивление четко звучали в ее ушах: – Митрополит Феопемп интересовался, что это за тайные письмена храню я…» А ведь она успела полюбить эту странную книгу! Языческую! Запретную! «А дьякон Пимен, который от него не отходит, уже корил меня, что бесовские книги на бесовском языке держу вместе со святыми книгами! – звучал голос любимого отца. – Да откуда знать Пимену, что это за книга? О том, что наши предки чертами и резами писали, он и слышать не хочет!..»

Она взяла первую дощечку, за ней вторую, третью… «Да поди докажи! – точно говорил с ней отец. – Для них все, что прежде было, от дьявола! А станешь заступаться, еще в чародействе каком обвинят. Забирай, дочка, эти дощечки…» Она гладила пальцами большие и шершавые березовые доски. Веяло от нее теплом, от этой высеченной книги! Но как могло не идти то тепло, ведь долгие поколения предков писали и переписывали эту книгу! Ее предки – Анны Ярославны Киевской, русской великой княжны!

И едва она прочитала первые строки, как сказочный мир этих дощечек сразу вернулся к ней! С какой же радостью и счастьем она вновь погружалась в тот удивительный мир, который открывали ей эти письмена! А оттого, что отдал их ей отец, которого уже не было на белом свете, они становились еще более ценными и родными…

И Анна Ярославна, вспомнив, на чем остановилась, стала читать:

«Вот прилетела к нам птица и села на древо, и стала петь, и всякое перо ее иное, и сияет цветами разными. И стало в ночи, как днем, и поет она песни о битвах и междоусобицах. Вспомним о том, как сражались с врагами отцы наши, которые ныне с неба синего смотрят на нас и так хорошо улыбаются нам. А стало быть, мы не одни, а с отцами нашими. И мыслили мы о помощи Перуновой, и увидели, как скачет по небу всадник на белом коне. И поднимает Он меч до небес, и рассекает облака, и гром гремит, и течет вода живая на нас. И мы пьем ее, ибо все то, что от Сварога, то к нам жизнью течет. И это мы будем пить, ибо это – источник жизни божьей на земле…»[15]

Она читала и дальше, сменяя одну дощечку на другую.

«И было так – потомок, чувствуя славу свою, держал в сердце своем Русь, которая есть и пребудет землей нашей. И мы ее обороняли от врагов, и умирали за нее, как день умирает без Солнца и как Солнце гаснет. И тогда становилось темно, и приходил вечер, и вечер умирал, и наступала ночь. А в ночи Велес шел к Сварге по молоку небесному, и шел в чертоги свои, и к заре приводил нас до врат Ирия. И там мы ожидали, чтобы начинать петь песни и славить Велеса от века до века, и храм Его, который блестит огнями многими… Велес учил праотцев наших землю пахать и злаки сеять, и жать солому на полях страдных, и ставить сноп в жилище, и чтить его как хозяина всему…»

Пальчик Анны Ярославны скользил по выжженным в дереве строчкам…

«Отцам нашим и матерям – слава! Так как они учили нас чтить богов наших и водили за руку стезей правой. Так мы шли и не были нахлебниками, а были русскими – славянами, которые богам славу поют и потому – суть славяне».