До и после политики - Александр Щипков

Поэтому большинство статей сборника «Перелом» были посвящены упреждающему ситуацию выходу из идеологического тупика. Условием этого выхода я вижу синтез левой и консервативной идеологий, который отвечает умонастроениям подавляющей части российского общества. Как позднее показали опросы, эта позиция характерна для 85 % населения России в целом и для 96 % жителей Крыма.

Крымский сюжет, кроме всего прочего, послужил своеобразным маркером и катализатором национального консенсуса в России. В ходе крымских событий полностью выявились контуры этого консенсуса.

Но консенсус не успел сложиться до конца и получить признание.

В 2014 году, в этот переходный период, русской идентичности был нанесён удар извне, в связи с переворотом на Украине, который носил ультраправый характер. Украину начали использовать в качестве плацдарма для разрушения русской идентичности и российской государственности.

События майдана и связанный с ними рост неонацизма подняли уровень русофобии как за пределами России, так и внутри страны. Её мишенью стал государствообразующий народ России, главная опора российской государственности. Инструментом разрушения российского государства была выбрана агрессия против русских, которая начиналась как дискриминация на языковом и культурном уровне, а закончилась военными преступлениями.

Эксперты констатируют проведение политики силового «выравнивания» национального состава многонациональной Украины. Этот процесс вызывает в памяти дерусификацию русин в Галиции и турецкую политику в отношении армян в начале XX века.

Именно эта ситуация и её исторические предпосылки описаны и проанализированы во втором сборнике – «Плаха». Авторы «Плахи» уделили внимание попыткам разрушения русской и советской идентичностей, их ложному противопоставлению, а также современным проявлениям русофобии, явлению дехристианизации и феномену неолиберальной «проектной идентичности».

В третьем заключительном сборнике этой серии будут рассмотрены некоторые явления социокультурной динамики современной России. От того, какую общественную повестку мы примем, в рамках какого ряда символов и модальностей мы будем её обсуждать, зависит очень многое. А именно: сохранятся ли русские как нация и исторический субъект, сохранится ли Россия как единое государство, сколько миллионов человек будут проживать на территории России, по каким учебникам будут учиться школьники и что мы будем думать о самих себе. От того, о чём, с кем и как мы будем говорить в ближайшие годы, без преувеличения, зависит наше будущее.

Мы поместили сборник «Плаха» в хронологическую рамку 1917–2017 годов. Это не случайно. Ситуация, в которой оказалось сегодня наше общество, – результат длинной цепочки исторических причин и следствий. В значительной степени эти причины и следствия порождены геноцидом русских, который начался в 1914 году на территории Галиции, был продолжен в ходе этнической войны 1941–1945 годов, когда вместе с русскими под удар попали и дружественные ему народы, и, наконец, нашёл новое продолжение в 2014 году на Украине.

Отметим, что на фоне украинских событий некоторые известные и влиятельные политические группы в России открыто поддерживали идею российского аналога украинского «майдана», призывали к нарушению территориальной целостности страны и открыто высказывали антирусские неонацистские идеи, прикрывая их либеральной риторикой.

Почему русские попали под удар не только в местах компактного проживания, то есть на территории «русского мира», но и в самой России? Следует понимать, что описанный авторами «Перелома» (первого сборника) левый консерватизм, то есть сочетание традиционных ценностей и социальной справедливости, составляет ту основу, которая сформировала историческое сознание русской нации. Поэтому как раз такие взгляды становятся причиной политических репрессий и русофобии, в рамках которой можно услышать суждение о русских как о «потомственных рабах», «генетическом мусоре», «ордынцах», «совках», «ватниках» и т. д. Этот язык вражды и связанная с ним лингвистическая агрессия направлены на лишение русских права на идентичность и историческую субъектность на символическом уровне. Если на Украине эта атака уже дополняется политическим и военным террором, то в России мы наблюдаем пока только информационную борьбу. При определённом изменении политического расклада сил в законодательных и исполнительных органах власти всё может мгновенно измениться.

Речь идёт не о горделивом возвеличивании русского народа, не о приписывании ему каких-то особых положительных черт по сравнению с иными народами. Авторы наших сборников не страдают болезненным местечковым национализмом. Речь идёт об использовании русофобии как политической и военной технологии. Цель современной русофобии – выбить наиболее мощную социальную опору из-под фундамента российского государства. Государствообразующая нация – русские – сегодня находится под угрозой. Это главная национальная проблема, которая должна стать основным вектором политических процессов в России, если мы не хотим потерять страну.

Исходя из сказанного, следует констатировать: главная национальная задача сегодня – и об этом говорят многие статьи сборника «Плаха» – это полное и официальное признание российской политической элитой геноцида русских как исторического факта. Это отправная точка для любого разговора о современной политике и усилий по сохранению самой российской государственности. Вне этого условия разговор будет происходить в виртуальной системе координат.

Одновременно должно произойти признание русских крупнейшим из разделённых народов, о чем говорил В.В. Путин в своей «Крымской речи».

Данную задачу невозможно решить без помощи государства. В случае уклонения от решения этой задачи сама основа российской государственности неизбежно разрушится. Как бы нам ни хотелось избежать этого неумолимого выбора, такой альтернативной возможности сегодня объективно нет. Эта жёсткая ситуация задана не нами, а теми, кто оспаривает наше право на историческое будущее.

Только опора на русских как политический и исторический субъект позволит сохранить российское государство.

Русский народ