Военная контрразведка. Вчера. Сегодня. Завтра  - Николай Лузан

— Цэ правда, хлопцы! Вин сидел у фрицев!

Книжка пошла по рукам.

— А и правда, братцы! Он сидел, як и мы, у фрица в лагере! Выходит, брехал Нильсон, шо нас отправят в Сибирь! — катилось по рядам.

— Домой, домой поедете! Можете не сомневаться, ребята! — продолжал убеждать Матвеев, достав пачку папирос «Казбека», и пригласил: — Подходите, ребята! Закуривайте!

К пачке потянулись десятки рук. Где-то в глубине толпы провокаторы еще пытались подать голос, но их заставили замолчать. Матвеев достал вторую пачку папирос, и она тоже пошла по кругу. Его спокойствие, доброжелательный тон и награды — орден Отечественной войны II степени, два ордена Красного знамени и два ордена Красной Звезды — внушали уважение. Завязался оживленный разговор, но продолжался недолго.

Со стороны лагеря донесся вой сирен. По дороге мчалась кавалькада машин, и, когда облако пыли рассеялось, из них высыпало два десятка американских военных полицейских во главе с майором. Размахивая пистолетом над головой, он приказал толпе расступиться. Его требование подкрепили полицейские, они грозно повели стволами автоматов. Репатрианты нехотя подчинились. По живому проходу майор прошел к Матвееву, нагло, в лицо обвинил его в организации массовых беспорядков и потребовал следовать за ним.

Назревал новый конфликт. Матвеев решил не отступать, наотрез отказался выполнять приказ майора и потребовал прекратить провокацию. Американец взбеленился, обернулся и махнул рукой полицейским. Они вскинули автоматы и нацелили на Матвеева с Муравлевым. И тут произошло невероятное. Толпа, еще несколько минут назад готовая растерзать их, не испугалась автоматов. Людское море всколыхнулось, в глубине его поднялась яростная волна гнева и выплеснулась грозными раскатами:

— Сволочи!

— Фашисты!

— Пошли вон!

Людское кольцо сомкнулось вокруг машин и полицейских. Они растерялись и опустили автоматы. Майор запрыгнул в кабину и махнул рукой. Под оглушительный свист и улюлюканье американцы ретировались. Эта послевоенная победа Матвеева, Муравлева и тысяч русских людей, бывших военнопленных сопровождалась громовым «Ура!».

В окружении тысячной толпы Матвеев триумфатором вступил на территорию лагеря. Попытка его начальника — полковника Нильсона и охраны — воспрепятствовать встрече с репатриантами провалилась. На плацу стихийно собралось около 20 тысяч. Разговор Матвеева по душам с ними, без вины виноватыми, продолжался несколько часов. В Миссию он возвратился смертельно усталым и едва держался на ногах, но был счастлив от того, что тысячам несчастных, попавших в безжалостные жернова войны он вернул надежду на встречу с родными и близкими.

Уходящая неделя для Матвеева оказалась весьма плодотворной. Вторая часть его деятельности, известная только в Управлении Смерш ГСОВГ, после восстановления связи с Надеждой и вербовки Друга — Штока получила практическое подкрепление. С очередным курьером он направил на имя Зеленина шифрованную записку, в ней сообщил о результатах своей разведывательной работы и готовности к выходу на связь с курьером управления. Генерал не замедлил с ответом. В нем он предписывал, чтобы Матвеев 14 мая выехал в Нюрнберг и там вышел на связь с сотрудником Управления. Явка была назначена на 17:00 в кафе «Георг».

Перед тем как отправиться на встречу, Матвеев, чтобы ввести в заблуждение французскую разведку, проехал в Бюро, передал материалы на очередную партию репатриантов и предупредил, что вечером заедет за ними. Бросив один ложный след, с помощью Штока он сделал второй, на подъезде к Миссии, в укромном месте они поменялись машинами.

В Нюрнберг Матвеев прибыл за час до явки, оставил машину на стоянке, прогулялся по городу и, убедившись в отсутствии слежки, направился на встречу с курьером управления. В уютном кафе неподалеку от церкви Святого Лаврентия было немноголюдно. Заказав кофе, он пил мелкими глотками и постреливал взглядами по сторонам. Две пожилые супружеские пары и трое подростков никак не тянули на агентов французской наружки.

Стрелки показывали 17:00. С немецкой пунктуальностью на входе появился курьер. Элегантно одетый и постриженный по последней моде, он мало походил на того Ивана Устинова, которого Матвеев видел пять месяцев назад. В руках он держал журнал концерна «Mercedes-Benz» — пароль для явки. Они обменялись коротким рукопожатием, за них говорили глаза, в них плескалась радость. Устинов присел за столик, сделал заказ, развернул журнал и многозначительно произнес:

— Посмотри. Есть интересные снимки.

Среди страниц лежала семейная фотография. С нее Матвееву улыбались жена и сын. Задержав взгляд, он сделал вид, что рассматривает последнюю легковую модель «Mercedes-Benz», потом, полистав страницы, перешел к докладу. Он и Устинов разговаривали на языке, понятном только профессионалам.

— Наши надежды, — здесь Матвеев сделал акцент, — полностью оправдались. Теперь у нас есть хорошие позиции в штаб-квартире конкурентов.

— Отлично! — принял эту игру слов Устинов и уточнил: — Как продвигаются дела в работе с двумя другими партнерами?

— Ищу выходы на них. Но есть новый партнер, он из местных — хороший Друг. Мы нашли с ним общий язык.

— Кто он?

— Состоял в компании конкурентов, но разочаровался и сейчас работает на нас.

— Ты не поторопился? — в голосе Устинова появилась озабоченность.

— Все нормально, я подстраховался. Он представил письменный отчет по конкурентам, — поспешил развеять его опасения Матвеев и пояснил: — Через него они контролируют меня.

— Причина?

— Пока не могу понять, разбираюсь.

— А как идет работа с Надеждой? Не ведет ли она двойную игру?

— Нет! Нет! Исключено! От нее поступает исключительно ценная информация по конкурентам. Она же предупредила меня о провокации конкурентов.

— Какой еще провокации?! — насторожился Устинов.

К столику подошел официант и принес заказ: два бокала пива и неизменные баварские сосиски. Устинов перевел разговор на машины и, когда они снова остались одни, вернулся к своему вопросу.

— Так что за провокация?

— Позавчера конкуренты натравили на меня толпу репатриантов.

— И… и что… — голос Устинова сорвался.

— Обошлось. Они оказались нормальными людьми. Все закончилось разговором по душам, — пытался рассеять его опасения Матвеев, но не сдержался и дал волю чувствам: — Какие же они мерзавцы! Врут безбожно и запугивают людей!

— Если бы только это. Для них нет ничего святого! Нет, тебе надо сворачивать дела! Эти мерзавцы на провокации не остановятся, они пойдут дальше!

— Ничего, Бог не выдаст, а свинья не съест. На войне бывало и хуже.

— Пойми, сейчас идет другая война. В ней нет правил.

— Выиграли ту войну, выиграем и эту, — стоял на своем Матвеев, достал из кармана пачку французских сигарет, передал Устинову и пояснил: — В них отчеты: мой, Надежды и Друга.