Дилемма Джексона - Айрис Мердок

Решив, что дядюшка может оказаться прав и мебель действительно могли украсть, Бенет вместе с Тимом поспешно отправились в Лондон. Пока Бенет открывал дверь, сердце его билось учащенно. Он вздохнул с облегчением, лишь увидев, что все в порядке, вещи на тех местах, куда он их поместил, а дом все так же красив и спокоен. Дядюшка Тим вошел вслед за ним. Вместе они обследовали весь дом и сад, полюбовались летним домиком и обсудили возможность устроить пруд и завести рыб. Стоял апрель, солнце сияло. Вернувшись в дом, они направились на кухню, поговорили о достоинствах и недостатках плиты, холодильника, стиральной машины, занимавшей небольшую отдельную нишу. Они хохотали и приплясывали, как мальчишки, готовясь к «походному» обеду, который привезли с собой, когда у входной двери раздался звонок. Тим пошел открывать. Бенет в это время сражался с винной пробкой. Из холла послышались тихие голоса. Наконец бутылку удалось открыть. Бенет вышел в холл посмотреть, с кем беседует Тим. Из-за плеча дяди выглядывал тот самый человек.

Тим обернулся и сказал:

— Этот парень интересуется, не может ли он быть тебе полезен, он говорит, что встречался с тобой. А ведь у нас действительно есть проблема…

Бенет сделал несколько шагов вперед, Тим посторонился. Мужчина стоял в дверном проеме, солнце светило ему в спину. Несмотря на ясный день, на нем был синий макинтош с поднятым воротником. Бенет впервые видел его лицо при свете дня. Окинув незнакомца беглым взглядом, Бенет заметил, что у него темные прямые прилизанные волосы и смугловатая кожа.

— Нет, у нас другие планы, — поспешно сказал Бенет. — Пожалуйста, не приходите больше.

И закрыл дверь.

Дядюшка Тим с недоумением заметил:

— Вообще-то я не понял, почему ты кричал на бедного парня?

— Я не кричал.

— Незачем было так грубить. Он мне весьма понравился, почему бы…

— Мне он не нужен. Я с ним уже встречался.

— Нам понадобится помощник…

— Тим, прошу тебя, не раздражай меня. Просто мне он не нужен. Вот и все.

— Но ты говорил, что хотел бы, чтобы кто-нибудь присматривал за домом, пока ты…

— Перестань, Тим, этот человек мне уже надоел. Давай лучше обедать!

Тим больше ничего не сказал, но Бенет видел, что его резкость огорчила дядю. Может, во время короткого обмена репликами на пороге Тим что-то успел заметить! Но что? Старая добрая индийская интуиция? Они пообедали, вино взбодрило их, и разговор перешел на иные темы. Но в глубине души Бенет был очень расстроен. Он жалел, что Тим встретился с этим парнем.

Первую ночь Тим с Бенетом провели в доме вместе. Он значился под номером двадцать восемь и назывался «Тара». Тиму название очень нравилось, оно напоминало ему об Ирландии. Бенет поначалу был не в восторге от этого названия, но дом твердо держался за него, и все именно так его называли. Потом Тим вернулся в Пенндин, а Бенет решил еще раз переночевать в новом доме, желая убедиться, что сможет жить здесь один. Разумеется, он мог. Дом был уютным, доброжелательным, располагающим, его размер и планировка устраивали Бенета. Он чувствовал, что ему понравится здесь работать. Затем он вернулся в Пенндин и снова принялся за книгу о Хайдеггере. В следующий раз, отправившись в Лондон, он прихватил письменные принадлежности, блокноты и запасную авторучку. Бенет ощущал дух свободы и новой жизни. Он заново открывал для себя Лондон.

Только осенью, когда дни стали короче и холоднее, он снова вспомнил о «том человеке». Как он нашел новый дом Бенета? Где он теперь? Тим, который всего за несколько минут общения, похоже, успел многое понять об этом визитере, время от времени справлялся о нем. Дядюшка старел. Однажды в Лондоне Бенет увидел страшный сон, кошмар. Ему приснился змей, свернувшийся клубком в корзинке, плывущей по реке. Корзинка вот-вот должна была утонуть. Змеи, разумеется, умеют плавать, подумал во сне Бенет, он не утонет. Потом засомневался: а может, все-таки утонет? Корзина способна потянуть его на дно, он не сумеет выбраться. Увлекаемая быстрым течением, корзинка исчезла в заросшем водорослями иле под мостом. Вечерело, становилось темно. Бенет всматривался в глубину реки, думая: «Я должен нырнуть и убедиться, что со змеем все в порядке, но я не могу: там, на дне, так темно, и потом придется прыгать!»

Он проснулся, не разрешив своих сомнений. Первое, что он сделал, — включил лампу на тумбочке у кровати. Потом отбросил простыни и сел, тяжело дыша. «Свет, — подумал он, — да, мне нужен свет». Часы показывали три часа ночи. Бенет встал, зажег верхнюю лампу и принялся ходить взад и вперед, глубоко дыша. Потом, надев халат, уселся в кресло. Предположим, все электричество в доме внезапно выйдет из строя! Он встал, вышел на лестничную площадку, повернул выключатель. Постоял, посмотрел вниз, подождал, пока восстановится дыхание. Прислушался. Дом безмолвствовал. Выключив свет на площадке, Бенет вернулся в спальню, погасил верхний свет и, улегшись в постель, выключил лампу на прикроватной тумбочке. Он долго лежал не шевелясь, пока наконец не задремал и не заснул.

Проснувшись утром, он прежде всего вспомнил о свете и только потом — о ночном кошмаре. Включив ночник, выбрался из постели и проверил верхний свет, потом лампу на лестничной площадке. Зачем? Вернувшись в спальню, Бенет раздвинул шторы и замигал от ярких солнечных лучей. Покачивая головой, он оделся и приготовился заняться обычными делами. Комнату, смежную с гостиной, он приспособил для работы. Именно теперь работа доставляла ему большое удовольствие, потому что он вернулся к прерванному некоторое время назад изучению творчества Гёльдерлина, чрезвычайно важного, как он себя убеждал, для постижения души Хайдеггера. Однако даже на этом занятии он не мог сейчас сосредоточиться.

Встав из-за стола, Бенет принялся расхаживать по комнате. В доме, несмотря на то что с улицы доносился шум, казалось, царила абсолютная тишина. Выйдя в сад, он дошел до летнего домика. Домик пустовал, но здесь мог бы кто-нибудь жить — он был просторным: довольно большая комната, маленькая комнатушка, ванная комната и кухня, правда, без какого бы то ни было оборудования.

Гуляя, Бенет рассеянно оглядывал сад в поисках места для пруда, в который можно было запустить рыб для дядюшки Тима. Потом слегка перекусил — он не был голоден. Он намеревался днем уехать в Пенндин, но передумал. Почитал «Таймс». Неужели он чего-то ждал? Поразмыслил, не пообедать ли ему в каком-нибудь ресторане неподалеку, но отказался и от этой идеи. Он испытывал болезненную потребность выйти из дома и все-таки чего-то ждал.

Наступил вечер. Бенет вышел на улицу и каким-то непостижимым образом оказался в метро. И вот он уже на знакомой станции. Неужели приехал посмотреть на свое старое жилище? Он двинулся по улице, миновал свой бывший дом, потом вернулся к станции и, пройдя мимо нее, направился к Темзе. Ругая себя на чем свет стоит, он озирался по сторонам, но видел лишь обычную вечернюю уличную толпу. Поужинал в знакомом ресторане, где официанты встретили его как родного. Вернулся домой на такси.

Открыв дверь, он протянул руку, чтобы зажечь свет в холле. Щелкнул выключателем, но свет не зажегся. В раздражении, оставив дверь открытой, он проследовал в другой конец холла, к подножию лестницы, где был расположен другой выключатель. Но и тот не сработал. Бенет постоял в темноте, потом осторожно пошел в столовую, поймав себя на том, что опасливо держится за стены. Он вернулся к полуоткрытой двери и распахнул ее пошире, чтобы впустить в дом свет с улицы, после чего опять прошел к лестнице и стал осторожно подниматься наверх. Нащупал выключатель. Свет зажегся, но только этажом выше. Бенет застыл, слыша, как бьется сердце. Оставив свет наверху включенным, он спустился обратно, пересек холл, закрыл входную дверь и долго сражался с замками. Потом очень медленно, выставив вперед руки, «словно привидение», как он позже вспоминал, стал подниматься к свету, опасаясь, что станет темно прежде, чем он успеет дойти. Добравшись до третьего этажа, Бенет нащупал другие выключатели и с облегчением зажег остальные светильники. Постоял, глубоко дыша, посмотрел вниз, в темноту, и решил как можно скорее лечь спать.