Вандалы – оклеветанный народ - Вольфганг Акунов

Примечательно, что в этом скорбном перечислении варварских народов, грабящих, оскверняющих и убивающих культурных и цивилизованных жителей Римской «мировой» империи, вандалы не только присутствуют, но и упоминаются сразу после гуннов. Однако они не одни в этом списке, и Иероним, беспощадный и гневный критик, бичеватель язв своего времени, называет в одном ряду с ними, как и с другими разрушителями культурных ценностей, даже готов. Как-никак, единственный народ из числа многочисленных т. н. «варваров», создавший собственную Библию, изобретя, силами своего крестителя и просветителя — епископа Вульфилы, для написания этой Библии собственный, готский алфавит — свидетельство богобоязненности, степень которой отцы молодой христианской церкви и религии, выросшей и пышно расцветшей на почве богатой античной культуры и блестящей античной образованности, вряд ли оказались способными оценить по достоинству.

Однако близкое соседство вандалов с готами, начавшийся, общий для многих германских племен, период зависимости от гуннов (назвать его «игом» было бы прямо скажем, чересчур), привели к сближению бывших врагов и соперников. А миссия готского переводчика Библии Вульфилы, не ограничиваясь областью Нижнего Дануба, несомненно, достигла и вандальских поселений на Тисе и Балатоне. Так вандалы соприкоснулись с христианством, но не с религией римских противников вандалов, а с учением Христа, основанным на священных текстах, написанных по-германски, германскими буквами и на германском языке (а готский язык был особенно близок к вандальскому; так, скажем: «Господи, помилуй!» по-готски звучит: «Фрауйя армай!», а по-вандальски: «Фройя армес!»). Когда вандалы покинули места своего обитания в Паннонии и западной Дакии, где, пусть в течение сравнительно кратких периодов времени, им посчастливилось мирно крестьянствовать, среди них уже было немало христиан арианского вероисповедания, веривших в человеческую природу Иисуса Христа, лишь подобносущего, по их убеждению, Богу Отцу. Это арианское христианство вандалам было суждено пронести до землям Римской «мировой» империи, вплоть до Испании и Африки…

Арианство получило свое название по имени александрийского пресвитера Ария, воспитанника Лукиана Антиохийского (причисленного православной церковью к лику святых). Идеи Ария напрямую перекликались с идеями другого великого христианского мыслителя — Оригена. Основная идея Ария и его последователей — ариан сводилась к тому, что Бог един, бестелесен, является источником жизни всех существ и не имеет начала своего бытия. То обстоятельство, что Иисус имел начало своего бытия, трактовалось Арием однозначно — Иисус сотворен и, как творение Бога, Сам не может быть Богом. Он — не единосущен (греч. «омоусиос»), но подобносущен («омиусиос») Богу-Отцу.

Борьба между православной (кафолической) церкеовью и арианством (причисляемым кафолическими богословами к числу т. н. антитринитарных, или противотроичных, ересей, отрицающих Божественную Троицу), носила временами крайне ожесточенный характер и шла с переменным успехом. Первый Вселенский собор, состоявшийся в малоазиатском городе Никее в 325 г., осудил арианство. Именно с победой православия над арианством многие богословы и историки церкви связывают появление гимна «Свете тихий» — древнейшей, наряду с Великим Славословием и «Сподоби Господи», — христианской песни, датируемой как раз началом IV в. п. Р.Х. Арий был подвергнут изгнанию, его сочинения были признаны еретическими и как таковые подлежали сожжению. Однако Антиохийский поместный собор 341 г. утвердил арианство в качестве официального христианского учения (хотя к этому времени от изначального учения Ария уже мало что осталось). Сам первый христианский император Рима Константин Великий был окрещен на смертном одре арианином — епископом Евсевием Никомидийским. Сын Константина — август Констанций II, римский император Востока Валент II и другие венчанные владыки были арианами («омиу-сиями», «омиями»). Окончательный запрет арианства и его проповеди на территории Римской империи был осуществлен православным императором Феодосием I Великим после вынесения соответствующего постановления Первым Константинопольским поместным собором восточных иерархов (переименованным впоследствии, задним числом, во Второй Вселенской собор христианской церкви) в 381 г.

Но германцы, окрещенные в свое время римскими проповедниками христианства в его арианской форме (еще не осужденной в самом Риме как ересь), сохранили ему верность. Остготы, вестготы, бургунды, гепиды, вандалы продолжали, за редкими исключениями, исповедовать арианство, даже становясь «федератами» Римской империи, перекрестившейся из арианства в православие. Очевидно, политеистические дохристианские религиозные воззрения германцев были еще настолько сильны в их среде, что мешали им принять православный догмат о нераздельности, неслиянности и единосущности всех ТРЕХ ЛИЦ БОЖЕСТВЕННОЙ ТРОИЦЫ (Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого). Даже Толедский церковный собор 589 г., созванный принявшим православие царем вестготов Реккаредом I, не решился на репрессии в отношении арианского духовенства. Хотя эпоха арианства медленно, но верно, клонилась к закату.

Уже в VI веке арианские церкви и их собственность массово передавались православным (никаких католиков до отпадения западной римской церкви от единой вселенской православной церкви в 1054 г. не существовало). Но лишь к VIII в. приверженность к арианству в Европе сошла на нет, пока оно не возродилось в начале XVII в. в форме ереси социнианства. Некоторые интеллектуалы и ученые, например сэр Исаак Ньютон, становились сторонниками арианства и позднее, но оно никогда больше не вернуло своих утраченных позиций. Впрочем, пока что до этого было еще далеко…

Завершая данный нами краткий абрис истории арианской ереси — кстати говоря, слово «ересь» по-гречески означает просто «(собственное) мнение», «течение», «направление (мысли)», и ничего более! — и ее взаимоотношений с православной ветвью христианства, процитируем французского мыслителя румынского происхождения Эмиля Мишеля Чорана, указывавшего на то, что «ересь — это исключительно действенный способ оживить религию. Она встряхивает людей, вырывает их из косного оцепенения привычки и хотя, может быть, ослабляет церковь, но оживляет веру. Всякий официально признанный бог киснет в одиночестве и забвении. Истово молятся только сектанты и гонимые меньшинства — молятся в темноте и страхе, как нельзя лучше стимулирующих благочестие». О том же, кстати, говорил и сам святой апостол Павел в своем Первом послании Коринфянам (11, 19), прямо-таки настаивая на НЕОБХОДИМОСТИ ЕРЕСЕЙ (выделено нами — В. А.): «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные». Но довольно об этом…

Царь, во главе с которым вандалы в последний раз отправились на Запад в поисках новой родины, расположенной так далеко, чтобы быть недостижимой для накатывающихся все новых конных волн кочевников-грабителей из Азии, носил имя Годигисл (Годигизель), в связи с чем впоследствии иные не слишком вдумчивые, образованные и внимательные хронисты путали и даже отождествляли его с гуннским «царем-батюшкой» Аттилой, прозванным запуганными им римлянами «Флагуллум Деи», а германцами — «Годегизель» (и то, и другое прозвище означает «Бич Божий»). По меньшей мере странно, что современные нам сторонники «новой хронологии» до сих пор не вздумали заявить, что вандал Годигисл и гунн Аттила — одно и то же историческое лицо, а вандалы — те же гунны, в очередной раз подсократив всемирную историю!