Гамбит - Михал Холева

Двигатель транспортера проснулся с тихим рыком еще до того, как СиДжей, первый в строю, поставил ногу внутрь отсека.

И только тогда из тумана показалась фигура Вундерваффе Вайсса, прикрывавшего машину – и наверняка и коллегу тоже. Немец не сказал ни слова, только кивнул в ответ на такой же жест Шкафа. Эти двое всегда умели договориться.

– Что случилось, Ковбой? – Вежбовский, который должен был зайти следующим, машинально притормозил, услышав вопрос командира.

– Мерзкое дело, сержант. – Солдат почесал шею. – Кто-то пришил Джеки. Лейтенант Картрайт уверена, что это местные.

* * *

Рядового Рида нашел Малой. Они подозревали, что парень выбрался из казарм вскоре после того, как большая часть взвода покинула Двенадцатку. Никто из оставшихся в казармах людей его не заметил – народу и так было по минимуму, а потому следить за пребывающим в отупении парнем, сидящим на амбулаторной кровати, было просто некому. Каррера дал ему успокоительное и пошел на наблюдательный пункт, полагая, что Джеки просто отдохнет. Потому что – а что бы еще тому делать? Он был слишком заторможен, чтобы куда-то идти.

Вероятно, он пришел в себя, когда за ним никто не присматривал.

Он даже не надел берцы: просто вышел из помещения, а потом и из казарм. Его не заметила ни следящая за данными сенсоров Исакссон, ни кто-то из постовых, наблюдающих ночью за периметром.

Он не мог бы идти быстро, как стало понятно после того, как проследили его путь. Отпечатки босых ног на грязной поверхности располагались слишком близко друг от друга для бега или даже для быстрой ходьбы.

Он прошел так добрых двести метров, пока снова не добрался до парка машин, к узким тропкам между мощными промышленными грузовиками и вездеходами.

* * *

Малой пошел туда вскоре после Рида, ища какие-то запчасти для воскрешения «Суслика». Джеки он нашел в том самом месте, где погиб гражданский.

Джеки не защищался – или же был пойман врасплох. Дело закончилось одним, максимум двумя ударами металлическим прутом, больше бы он не пережил. Кто бы ни нанес эти удары, не перестал бить после смерти рядового. Не остановился и после следующих двух ударов. И после следующих.

Каррера едва не сблевал во время медицинского освидетельствования. По крайней мере, так утверждал Ковбой в транспортере.

Двенадцатка приветствовала их включенными прожекторами и часовыми из отделения Санчеса около ворот и подле казарм. Обычно опущенные автоматы теперь двигались от тени к тени, а расслабленные разговоры сменились напряженным молчанием.

Впервые с очень давнего времени Марчин Вежбовский не чувствовал облегчения, видя это место.

* * *

Макнамара исчез в пункте связи, даже не заглянув в расположение. Его люди выдержали в молчании только до того момента, как за ним затворилась дверь. Секундой позже коридор наполнился голосами.

– Ни хрена себе проблемы. – Вежбовский отер лоб предплечьем и взглянул на Соколиного Глаза. – Что теперь?

– Джеки пострелял – они ударили. Теперь наша очередь, – мрачно буркнула в ответ Бьюллер. Темнокожая женщина была в ярости – это ее отделение находилось на территории Двенадцатки, когда погиб коллега. – А значит, пора сообщать наверх о ситуации. Или самим жестко заняться ею.

– И что там, сука, произошло? – СиДжей с недоверием покачал головой. – Джеки был сопляк, но чтобы вот так дать себя порешить? Чтобы ему черепушку расхреначили? Он что, дал им подойти? Сука, что за дебил…

– СиДжей, да ты на всю голову больной. – Высокий голос Кисы мигом успокоил солдат и удержал от тирады как раз набравшей воздуха в грудь Бьюллер. Взгляд, каким девушка окинула связиста, был квинтэссенцией презрения. – Так, ладно. Я в госпиталь. Держитесь тут.

Она развернулась на пятке и почти промаршировала по коридору.

– Да пошла ты, блонди. – Португалец пожал плечами, но отвернулся.

– Отвянь от нее, – буркнул Вежбовский.

– А то, сука, что? – СиДжей повысил голос. – Нашел себе резервную сестричку?

– Хва… – Марчин сделал быстрый шаг к связисту.

– Знаешь, старик, ей в трупе копаться, – поспешно произнес Щенок успокаивающим тоном, молниеносно шагнув между двумя мужчинами. – Ты бы ослабонил маленько…

– Да к чертям! Я за ним все равно, сука, не заплачу. И так, сука, было ясно, что он доиграется. А теперь еще и эта дурацкая…

– Успокойся. – Рука Шкафа тяжело опустилась на плечо солдата. К удивлению всех, СиДжей замолчал на полуслове и спрятал лицо в ладонях. – Джеки просто не повезло. Ты тогда сморозил ерунду, но со всеми случается.

Связист несколько раз вздохнул, словно собираясь начать фразу, но потом только пожал плечами.

– Мы сейчас никакие после патруля. – Пулеметчик похлопал коллегу по плечу. – Нормально, ты на нервах и злой. Давай, переодень свое шмотье, обсохни маленько, успокойся, да?

– Ага… – СиДжей высматривал что-то на полу. – Наверняка.

– И о чем это они? – Вежбовский склонился к Щенку.

– СиДжей было брякнул Джеки, что не намерен к нему привыкать, потому что тот наверняка отбросит копыта, – ответил шепотом Ван Ройтерс, глядя, как сгорбившийся португалец уходит в сторону казарм.

– Да, слишком в тему случилось.

– Бывает… – Солдат спустил ремень автомата. – А есть у нас какой-то охренительный план на ближайшее время? Может, побольше любви к местным – и поглядим, кто сдохнет следующим…

– Нам и так придется ждать, пока старшие что-то решат. – Торн пожал плечами.

– То есть пока Картрайт что-то придумает, делая вид, что слушает сержантов? Говорю вам, местных стоит поблагодарить со всем энтузиазмом, какого хватит у огнеметов. – Щенок фыркнул, но сразу же затих под неподвижным взглядом Соколиного Глаза.

Капрал открыл дверь в казарму.

– Умойтесь и смените мундиры на сухие. Ночь еще не закончилась.

– Как думаете, лейтенант вызовет жандармерию? Ведь тут нет настоящей полиции пока что. – Вежбовский неуверенно пожал плечами.

– Скорее она захочет все решить тем, что есть, – то есть нами. Знаешь, такое всегда лучше выглядит в рапорте. – Щенок забрал полотенце с нар и двинулся в сторону душевой, старательно избегая взгляда Соколиного Глаза. – Я первый в душ.

– Гонишь. Картрайт не станет играть жестко, а для следствия мы не подходим. Она сообщит наверх и вызовет сюда настоящих следователей. Сами мы ничего не сделаем. Ты сечешь в следственных действиях? – Бьюллер сложилась в сложной гимнастической фигуре, пытаясь одновременно снять берцы, вынуть датапад из рюкзака и обернуться лицом к исчезающему в душевой рядовому.

– Я – нет. Но она – амбициозная баба. – Голос Щенка был негромким из-за закрытых дверей.

Торн тяжело уселся на нары и почесал потные и куда более длинные, чем позволял устав, волосы с выражением на лице «мне проблемы не нужны».